– Ну, мало ли что там написано…

– Ты же мне растолковала значение.

– Но я же специалист по ворожбе!

Он сжал ее руку – тоже мне специалист. А Сигурд Юльевич, тем временем, поднял голову и уставился на них невидящим взором.

– Сие очень и очень странно, – сообщил он, и снова уткнулся в руны. – Говорите, нашли в рукописи восемнадцатого века? – обратился он к Андрею. Тот кивнул. – Поразительно! – профессор, наконец, снова откинулся в кресле. Теперь глаза его сверлили Андрея, словно два буравчика. – В принципе, я перевел ваш текст. Но он вызывает много вопросов. Разумеется, это заклинание, очень сильное магическое заклинание, по всей вероятности, относящееся к какому-то ценному артефакту. Невероятно ценному с точки зрения древних, потому что являлся этот артефакт принадлежностью богов, а затем был дарован на сохранение людям. Здесь используются самые сильные, старшие, руны – и это имеет огромное значение, потому что артефакт благодаря этому заклинанию наделял своего обладателя невероятной магической мощью.

Профессор опять умолк и нацелился на своих умиравших от любопытства слушателей испытующим взглядом.

– Хотел бы предостеречь вас, молодые люди, от излишней увлеченности рунами и всей этой древней магией, – произнес он. – Чтобы проникнуть в тайный смысл рун, сам бог Один, – а это был один из верховных богов скандинавского пантеона, – девять ночей провисел на Мировом древе, ясене Иггдрасиль, пронзенный собственным копьем. Знание не дается просто так, господа хорошие! – предостерегающе поднял он указательный палец. – Оно требует жертв и зачастую даже крови. – И он вдруг снова принялся читать нараспев:

Ну, и так далее. Отрывок из Старшей Эдды. Один вырезал руны своим волшебным кинжалом – поэтому они были наделены невероятной мощью. В исландских сагах есть намеки на то, что затем он передал этот кинжал вёльвам – колдуньям – на сохранение, чтобы они могли вырезать и трактовать руны. Кстати, господа из Аненербе в годы войны усиленно гонялись за всевозможными древними артефактами, наделенными магической силой, – Копьем Судьбы, кинжалом Одина, Чашей Грааля, древнетибетскими манускриптами, – чтобы затем собрать все их воедино в некоем заколдованном замке, специально для этого обустроенном, и потом править оттуда миром тысячу лет. Тысячелетний рейх, так сказать!.. Ну, о том, что значки, напоминающие двойную молнию, на форме эсэсовцев – это рунический знак силы, вы, наверное, знаете и без меня. Об этом в последнее время разве что ленивый не говорил.

Профессор снова воззрился на Агриппину с Андреем и наконец-то соизволил снизойти до того, чтобы удовлетворить снедавшее их любопытство.

– Ну а сказано в вашем тексте следующее, – произнес он буднично, уткнувшись в листок, – «то, что скрыто от людских глаз, дарует своему владельцу власть, могущество, богатство, радость, озарение, военную мощь и защиту от врагов». Так-то, друзья мои! – и он протянул листок Агриппине. – Почерк у меня, конечно, не намного лучше рун, но, надеюсь, разберетесь… – И он поднялся, давая гостям понять, что аудиенция окончена.

Провожая посетителей, уже в прихожей Сигурд Юльевич на прощание заметил: «И не уподобляйтесь несмышленым детям. Ребенок берет в руки пульт от телевизора, нажимает на кнопки с различными значками – и на экране появляются цветные картинки. Ребенок не понимает, как работает телевизор, ничего не знает об электричестве и полупроводниках. Когда имеете дело с рунами, вспомните про такого ребенка и постарайтесь быть осторожнее…»

Что он имел в виду под этим своим «осторожнее», думал Андрей, спускаясь по лестнице вслед за быстроногой Агриппиной. Голова у него шла кругом: «мифический ясень Иггдрасиль», «Песнь Высокого», «мёд поэзии», «старшие руны», «кинжал Одина». Полный сумбур и сумятица. Стоп, мысленно остановил себя Андрей. Сейчас мне необходимо отстраниться от всей этой древней магии, а потом всё обдумать уже спокойно, как говорится, на трезвую голову. Сказано – сделано. Они вышли из парадного на улицу. Огромный город жил своей шумной и суетливой жизнью, и никому не было никакого дела до какой-то древнескандинавской чертовщины. Если продолжать в том же духе, можно окончательно свихнуться, – усмехнулся он, садясь в машину рядом с Агриппиной.

– Ты что-нибудь понял? – поинтересовалась она, включая зажигание.

– Не уверен, – после паузы отозвался он. – Может, потом прояснится, когда все окончательно в голове уложится.

– Будем надеяться, – кивнула она, трогая с места. – Тебе куда?

– Подбрось на Балтийский вокзал, если по дороге.

– Чего не сделаешь ради любимого мужчины! – воскликнула она, выезжая на проспект. – Когда твоя электричка?

– Минут через сорок, – сообщил он, взглянув на часы.

– Должны успеть, – и она прибавила скорость.