- Спасибо, - я вытер воду с ее лица.

Она придвинулась ближе и прижалась бедрами ко мне.

- За что?

- За лучшие моменты в моей жизни.

- Спасибо, что позволил сбыться мечте о бое подушками.

- Будь моя воля, я бы исполнил любое твое желание.

Ее улыбка пропала, а ноги ослабили хватку. Она подняла голову наверх и уставилась на темное небо.

- Ей! - сказал я, сжимая ее талию. - Куда ты собралась?

Она посмотрела на меня и вздохнула.

- Почему ты ничего мне не пожелал?

- Ты о чем?

- В день празднования моего посвящения, все мне что-то подарили или пожелали, кроме тебя.

- Я сделал тебе подарок.

- Нет, не сделал.

Я опустил ее руку с моей шеи и задержал между нами, кивнув на повязку на ее руке.

- Это и есть твой подарок? - фыркнула она. - Что он означает? Желаешь долгой жизни с травкой?

- Ты смотрела, что внутри?

- Да, три косяка. Спасибо.

Я коснулся губами ее запястья.

- Ты не нашла настоящий подарок?

Она посмотрела на повязку.

- Там еще что-то есть?

Я отогнул верхнюю часть ткани и открыл маленький скрытый кармашек.

- Здесь.

- Я не знала, что там скрыт еще один, - она запустила пальцы внутрь и вытащила оттуда жемчужину. - Вау! Она... Невероятная.

- Это жемчужина истинной любви - самая редкая в мирах. Я только слышал, что существует еще одна.

- Она похожа на бриллиант или кристальное зеркало. Где ты ее нашел?

- У странного вида устриц возле ворот в наш мир. Если держать ее на солнце, можно увидеть каждый цвет спектра. Легенда гласит, что Посейдон отдал одну такую Медузе. Она олицетворяет наивысшую форму любви: чистую, самоотверженную и вечную. Я хочу, чтобы ты знала, что каждый раз, когда ты на нее смотришь... - я отвернулся, глядя на стулья возле бассейна. Мои эмоции стали слишком сильными.

За последние несколько дней Яра научилась не заставлять меня смотреть на нее. Я должен контролировать свои чувства.

- Твоя кожа вновь становится нормальной, - сказала она. - Все хорошо.

Я посмотрел на мокрые перья, проплывающие между нами.

- Я хочу, чтобы ты знала, что я сделаю, что угодно, лишь бы ты была в безопасности. Мое пожелание тебе - это прожить долгую и счастливую жизнь. Полную свободы, солнечного света, веселья и любви.

- Благодаря тебе у меня все это есть.

В горле образовался большой комок.

- Я хочу, чтобы ты снова нашла любовь... После меня. Ты заслуживаешь поцелуев, мужа, детей, если захочешь и...

- Прекрати. Я просто хочу наслаждаться этим моментом. Именно этим. Нами. Сейчас. Не думая о будущем. У нас все еще есть вечер и ночь, чтобы быть вместе.

Понимание ударило меня словно торпеда. Как я мог забыть объяснить ей ложь о ее дне рождения?

- Что случилось? - спросила она. - Мне не нравится выражение твоего лица и зеленый, и голубой цвета, покрывающие твою кожу.

- Яра, твоя мама позволила всем верить, что ты родилась на день позже, чем на самом деле. Она устроила это, чтобы обратить тебя смог я, а не Селки.

Она смотрела на меня, не моргая, переваривая информацию. Ее губы двигались медленно.

- Хочешь сказать, сегодня наша последняя ночь вместе?

Я положил подбородок на ее макушку, прижав сильнее.

- Прости.

Она сцепила ноги и руки вокруг меня сильнее, чем когда-либо. Мы плавали в тишине, прильнув друг к другу. Цепляясь за невозможную надежду, что эта ночь никогда не закончится.

ДЕНЬ 18

Мне хотелось остановить солнечный свет, крадущийся сквозь шторы. Вместо способности контролировать воду, мне нужна была способность останавливать время. Около трех часов утра мы с Трейганом перебрались в большую спальню, чтобы заснуть вместе. Притворившись на время, что все не закончится сегодня.

Трейган обнимал меня.

- Впервые в жизни я не рад видеть солнечный свет.

Оглянувшись через плечо, я посмотрела на него.

- Ты, правда, думаешь, что к сегодняшнему закату солнца мы больше не будем вместе?

- Да, но это не изменит всего произошедшего, - он уткнулся носом в мою шею. - Если бы я мог изменить финал, я бы это сделал.

- Как думаешь, если бы мы были нормальными, ты просто русалом, а я русалкой, ты все еще любил бы меня? - матрас пружинил, когда он тихо засмеялся, поэтому я повернулась и ущипнула его. - Что смешного?

- Несколько недель назад ты думала, что наш вид какой угодно, но точно не нормальный. И это глупый вопрос.

- Что в нем глупого?

- Забудь, - он провел сухими, теплыми губами по моему плечу. - Но, да, будь ты нормальной, я бы любил тебя.

Я повернулась к нему лицом.

- Я ключ, открывающий путь в ваш мир. Для вас это самое важное. Единственно важное. Твои чувства ко мне могли основываться на том, что я могла бы сделать, а не на том, кто я есть.

- Ты права, ты ключ, - он провел пальцами по моей щеке. - Ты открыла во мне то, что я думал, никогда не почувствую. Что Дельмар описывал мне десятилетиями. Я никогда не верил, что эмоции, о которых он говорил, реальны, - до тебя. И сейчас самое важное для меня - это ты. Ты раскрыла что-то внутри меня, а не ворота.

Я не могла сдержать улыбки.

- А говорил, что ты неромантичный.

- Так и есть.

- А это было романтично.

Он покраснел.

- Да, но это ты побуждаешь меня на всякого рода глупости.

Лучи солнечного света полились на его мышцы и знак. Его непричесанные волосы были в привлекательном хаосе. Казалось, созвездие веснушек на щеке мерцает. Я не могла представить, что никогда больше не посмотрю на него.

- Что ты делаешь? - спросил он.

- Запоминаю тебя.

- Мне больше нравится, когда ты запоминаешь меня губами.

Я поцеловала его веки, лоб и нос. Пальцами написала «я люблю тебя», начиная от якорной метки и закончив чуть ниже живота. Он приподнялся на локте и шепотом попросил лечь на спину. Я так и сделала.

Трейган наклонился у изножья кровати. Начиная с моих пальчиков и во всю длину ног, он написал: « Когда-то давно...»

Потом медленно расстегнул мой сарафан. Я забыла о Дне Троицы Восемнадцатилетних, горгонах, воротах и всем остальном. Я почти забыла собственное имя, пока Трейган по всему моему телу писал то, что, как он полагал, может быть последней главой нашей истории.

Несколько часов спустя, мы растянулись на диване. Трейган рассказывал о Рате, его бабушке, какими были Дельмар и Кимбер в детстве. Он даже рассказал истории о своем отце.

Я проводила пальцами по его волосам.

- Тебе не кажется странным слышать, что я называю его дядей, хоть мы и не родня?

- Он был рядом с тобой с самого твоего рождения. Я не удивился бы, назови ты его «папой», - он с минуту смотрел на потолок, затем ухмыльнулся. - Ему бы понравилось вести тебя к алтарю.

- Ты бы сделал мне предложение?

Он прижался своим лбом к моему.

- Несомненно. Ты была бы самой прекрасной невестой, какую только видели миры.

Трейган поднял голову. Он замер, будто прислушивался к чему-то. Я могла почувствовать, как сильно в его груди бьется сердце. И вдруг вскочил на ноги.

- Что такое? - спросила я.

- Мотоциклы. И много.

Сердце билось у меня в горле. Особняк, в котором мы остановились, стоял в конце пятимильной грунтовой дороги. Дельмар говорил, что здесь нас никто не найдет.

- Думаешь, это хозяева дома?

- Нет, Яра, - его лицо так напряглось, что я думала, оно потрескается. - Это Селки.

У меня душа в пятки ушла. Стук в дверь заставил нас обоих подпрыгнуть.

- Оставайся здесь! - приказал Трейган.

Я почувствовала дядю, будто он стоял в комнате рядом с нами.