- Ты знаешь, что я имею в виду.

Дина открыла дверь и встала перед моим рулем, передавая мне холодную кружку.

- Вот. Хранилась в холоде, как только появилась. Она говорит, что полна страсти и ...

- Дина! - я стряхнул мою сигарету на нее. - Я говорил тебе, ничего не рассказывать мне о доноре.

- Прости, я подумала, может...

- Выйди, Дина, - приказал Джек.

Она молча закрыла дверь, и я проглотил кровь, стараясь не думать, кому она принадлежала. Кем бы ни был донор, Дина не солгала. Блаженство бежало во мне.

Я жаждал поглотить кого-то - тело или душу - но знал, через несколько минут это пройдет.

- Черт, - проворчал я, вытирая рот, - кто-то прошлой ночью хорошо повеселился.

Джек хлопнул меня по плечам:

- Это половина твоего веселья как жертвы. Можем анонимно подарить тебе главные особенности наших жизней.

- Я благодарен за это, но это ничто по сравнению... Ну, вы знаете.

- Скоро все изменится. Вы двое сможете поделиться своими душами друг с другом и забыть обо всем этом донорском бизнесе.

- Надеюсь. Гуляя часами и рассуждая, я навсегда потерял свою родственную душу.

Я ударил сиденье моего мотоцикла.

- Трейган сует нос в чужие дела. Прям как наш непутевый отец.

Джек потушил сигарету каблуком сапога и метнул в мусорку пустую бутылку из-под водки.

- Забудь о нем. Мы переманим Яру на нашу сторону. Любовь восторжествует.

Верно. Так утверждают сказки, но в этом случае, все будет в сто раз труднее - и запутаннее - ради любимых людей.

ДЕНЬ 2

Прежде, чем открыть глаза, я почувствовала, что кто-то наблюдает за мной. Где-то между пробуждением и полусном все постепенно вернулось ко мне. Ураган, мой хвост, те татуированные штуковины, холод в поцелуе Ровнана и…

Мои глаза распахнулись, он был там. Трейган.

- Какая же огромная трата времени впустую, - сказал он. - Прошло десять часов с тех пор, как ты закрыла глаза. Знаешь, сколько мы могли бы сделать за эти десять часов?

Я села и натянула одеяло себе на руки. В окне гостиной сияли лучи солнца.

- Это называется «сон», болван. Десять часов - самое приемлемое для этого количество времени, - я могла бы поспать еще часика два-три. - Ты совсем не спал?

- Я говорил тебе, Ямабуки, я не сплю.

- Прекрати так меня называть.

- То есть тебе можно называть меня уродом, преступником, мерзавцем и болваном, а я тебя Ямабуки называть не могу?

Мысленно я сделала себе пометку, больше так его не называть.

- Если ты не спишь, то чем ты занимаешься всю ночь?

- Работаю.

Он сказал это живо и бодро, но под его глазами виднелись темные круги.

- Всю ночь?

- Да, и времени по-прежнему не достаточно.

Трейган был трудоголик. Не удивительно. Я могла полностью увидеть присущую ему бесконечную потребность чувствовать себя важным.

- Если ты не выходил на работу прошлой ночью, то чем ты занимался?

- Сидел здесь, ждал, когда ты проснешься.

Он выглядел еще строже, чем обычно, словно он и, правда, десять часов сидел в кресле-качалке.

- Ты сидел здесь всю ночь, наблюдая за тем, как я сплю? Ты один из тех ненормальных преследователей?

Черт возьми. Снова прозвище.

- Могу я попросить тебя воздержаться сегодня от оскорблений в мой адрес или в адрес других наших людей? Мое терпение на исходе, и сегодня у меня нет той сдержанности, что была вчера.

- Сдержанности? - я наклонилась вперед. - Ты мне угрожаешь?

- Ты узнаешь, если я буду угрожать тебе. Не сомневайся в этом.

- Мне не нравится твой тон.

- Мне не нравится проводить здесь, на земле, весь день и ночь, ничего не делая, в то время как наш народ страдает. Я отстаю от графика работы, а тебе предстоит многому научиться в ближайшие несколько дней. Нам нужно идти.

Он встал и пошел к двери.

- Когда я смогу вернуться?

- Возможно, ты этого не захочешь.

- О, я захочу вернуться, - я отковыряла затвердевшие капли свечного воска от кофейного столика. - Ты бредишь, если думаешь, что я собираюсь провести остаток своей жизни под водой.

- Ты сможешь уходить и приходить так часто, как пожелаешь, как только закончится твое посвящение. Это займет несколько закатов.

- Закатов? Меня не будет несколько дней?

- Да.

- Мне нужно увидеть моего дядю прежде, чем мы уйдем.

- Твоего дядю?

- Знаешь, тот мужчина, из чьего дома ты меня похитил.

Он запрокинул голову, словно он только что что-то вспомнил.

- Да, конечно. Но, пожалуйста, поторопись. Сейчас ты член семьи намного большей. Некоторые из них переживают, потому что мы слишком долго находимся на суше.

Некоторые из них переживают? Почки моего дяди могут отказать в любой момент. Мне нужно было быть на острове и заботиться о нем. А вместо этого, мне пришлось жить, как рыбе. Я проследовала за Трейганом на крыльцо. Он подставил свое лицо небу, закрыл глаза, так как я набиралась уверенности для моего следующего спора.

- Во-первых, никто из твоих водяных мне не семья. Моя семья - мой дядя, на этом точка. Во-вторых, не вини меня в нехватке своих лекарств. Твои люди страдают, потому что вы обратили меня против моей воли.

Он не двинулся и не открыл своих глаз.

- Иди, попрощайся с Ллойдом. Если не вернешься через двадцать минут, я приду и заберу тебя.

Не приближайся к нему.

Он повернулся и посмотрел на меня. Я ожидала, что его взгляд будет резким и наполнен гневом, но он выглядел спокойным и равнодушным.

- Возвращайся через двадцать минут, и мне не придется ничего делать.

- Ааарх! Я не... я нена...

- Что? Ненавидишь меня? Ты не знаешь меня достаточно хорошо, чтобы ненавидеть. А теперь иди.

Прогулка к дяде Ллойду была обычным каждодневным занятием, но сегодня все было странно. Деревья и кусты были повалены ураганом. Наводнение размыло песок и грязь, создало холмистые выступы вдоль дорог, там, где их раньше не было. Дом дяди Ллойда не пострадал, но выглядел по-другому. Может это из-за солнца, восходящего позади него, может из-за отражения океана в нескольких ярдах от его крыльца, но дом казался окруженным сверкающим кругом.

Раздумья о том, как объяснить все дяде, отзывались болью в моем животе. В правду невозможно было верить, но, по словам Трейгана, я не могла лгать. Что я могла ему сказать? Эй, дядя Ллойд, это Трейган. Он водяной. Он превратил меня в русалку, и я поживу несколько дней в море под водой. Ты удерживай форт, пока меня нет. Да, все будет хорошо.

Я постучала в дверь и вошла.

- Доброе утро, - сказала я.

Дядя Ллойд спустился по лестнице, как обычно, спокойно улыбаясь и прихрамывая, что причинило боль моему сердцу.

- С Днем Рожденья, милая.

Мой день рожденья. Я почти забыла.

- Спасибо! Теперь я официально стала взрослой. Вы можете выселить меня из дома тогда, когда захотите.

- Я этого не сделаю.

Как бы то ни было, я проследовала за ним на кухню и пыталась запомнить каждую деталь, напоминающую о нем. Из-за этого я отсутствовала дольше, чем сказал Трейган. Учитывая все обстоятельства, дядя выглядел очень хорошо в свои шестьдесят. На его голове по-прежнему красовались густые седые волосы. Большинство его мускул со временем стали дряблыми. Дядя хромал, потому что диализ вызывал судороги в суставах и боль в ногах, но он продолжал позитивно смотреть на вещи. Он всегда носил желтое. Будь то яркие тропические рубашки, капри или садовые перчатки, почти каждое воспоминание о нем было связано с одеждой желтого оттенка. Дядя Ллойд был мои собственным лучиком солнца даже в темные времена.

Он достал из холодильника коробку с тортом и поставил ее на стол. Открыв кухонный ящик, он вынул оттуда две, завернутые в розовую и зеленую бумагу, коробочки. Одна была плоская и прямоугольной формы, Другая - маленькая и квадратная.