— Да вот, бензин закончился.

— У меня полный бак. Сейчас достану шланг.

Ну и пусть он будет причастен к ее удаче. Совсем немного.

— Нет времени, — выпалила Софи. Решительно распахнула дверцу его авто и уселась на пассажирское сидение.

— Куда? — чтобы не выдать себя, поинтересовался Тьен.

— Ко мне домой, а потом сюда же. — Помолчала и добавила, когда машина уже летела по улице. — Я заплачу.

— Извозом не подрабатываю, — обиженно буркнул мужчина.

Он понимал, что если бы дело не касалось Люка, она ни за что не села бы к нему.

Зато представился случай поговорить.

— Софи, я хотел объяснить, почему ушел тогда, ничего не сказав.

— Мне это не интересно, — она отвернулась к боковому окну.

— Просто выслушай.

— Не хочу.

— А придется, — разозлился он.

Куда ей деваться? Не выпрыгнет же на ходу? Разве что уши ладонями заткнет.

Однако руки девушки по-прежнему лежали на коленях — тонкие, изящные, словно у бездельницы-аристократки, но в крохотных царапинках от розовых шипов, а сквозь тонкую кожу проступали голубоватые прожилки вен.

— Тогда, девять лет назад, у меня возникли серьезные проблемы. Из-за моего прошлого. Я испугался, что это коснется вас с Люком, что меня будут искать, а вы окажетесь рядом… Понимаешь?

Она не ответила. Как та фотография, с которой он разговаривал все эти годы.

— Можешь не верить, но я волновался в первую очередь за вас. И не рассказал ничего, чтобы не впутывать. И прощаться побоялся. Не знал, как объяснить, что могу уже не вернуться. А потом я… Я нашел родных. Точнее, они меня.

Это известие заставило девушку обернуться на миг, но увидеть ее глаза и угадать, о чем она подумала, Тьен не успел.

— У меня хорошая семья, — сказал он искренне. — Но они обосновались очень далеко. И там у них не все гладко. Приходилось много работать, чтобы как-то помочь. Но я ни на минуту не забывал о вас.

Автомобиль остановился на перекрестке, пропуская медлительную телегу, груженую бочками.

— А почты там не было? — не поворачиваясь, спросила девушка.

— Только голубиная.

Она глянула сердито через плечо, решив, что он насмехается над нею, но, наткнувшись на спокойный открытый взгляд, плотно сжала губы и вновь уставилась в окно.

После до самого ее дома молчали.

— Подождешь? — выскочив из авто, она подбежала к его дверце.

Столько надежды во взгляде, столько недоверия. Надежда — это о докторе. С недоверием — к Тьену. Будто, едва она войдет в подъезд, он заведет мотор и уедет… еще на девять лет.

— Подожду.

Вышел из машины. Походил вокруг. Осмотрел колеса. Зачем-то достал из кармана платок и протер лобовое стекло… Затем, этим же платком, лоб…

— Ой, здравствуйте, — пискнула за спиной Клер, первой выпорхнувшая из дома. — Мы с вами поедем?

Люк вышел сам. В руке — тоненькая тросточка. Глаза спрятаны под темными стеклами круглых очков. У автомобиля старшая сестра подала ему руку и помогла нащупать открытую дверцу.

Мальчик устроился на заднем сидении. Клер запрыгнула с другой стороны.

— Едем, — поторопила Софи.

Заурчавший мотор почти заглушил запоздалое приветствие подростка.

— Здравствуй, Люк. Не получилось в прошлый раз пообщаться. Может, сегодня найдется время?

— Может быть.

В зеркале заднего вида отразилась равнодушно-вежливая улыбка, и сердце болезненно сжалось. Захотелось остановить машину, вытащить пацана, встряхнуть за плечи. Как же так, напарник? Неужели совсем не помнишь? Паровозик? Конфеты жменями? Сказки? Но, лошадка! — и салазки по скрипучему снегу…

— Значит, новый кавалер, — заключила Клер, сама себе ответив на давешний вопрос.

— Нет, — успел шеар прежде Софи. — Старый друг.

«Какой странный день», — думала Софи, рассеянно глядя на проносящиеся мимо дома, деревья и фонарные столбы. Людей она не видела: те исчезли, и в целом мире остались лишь они вчетвером… Вернее — втроем. Так было в последние годы: они втроем одни во всем мире…

И вдруг появился он. Старый друг.

Появился, исчез и снова появился именно тогда, когда ей понадобилась помощь.

Чудеса…

Но она больше не хотела чудес. Только одно — пусть Люк выздоровеет.

— Я вас подожду.

— Не нужно. Назад мы на трамвае. Или извозчика возьмем. Или пешком прогуляемся…

Девушка прикусила язык и мысленно выбранила себя. И надо было такое сказать: пешком! Через полгорода, с больным ребенком.

— Я подожду, — не принял отговорок Тьен.

Нико в их отсутствие одолжился у кого-то бензином и уехал. Вот кто во всем виноват! Ничего, попросится он завтра домой пораньше.

— Можно я пока в машине посижу? — попросилась Клер.

— Нет, — Софи за руку вытащила сестренку на тротуар. — Не нужно тебе с… Не нужно докучать человеку. Идем.

Доктор оставил в кабинете Люка, а их с Клер попросил обождать в коридоре. Темно, душно и ни слова не разобрать из того, что он говорит мальчику.

Впрочем, из того, что он говорил после ей, Софи тоже ничего не поняла, кроме того, что у Люка есть надежда на выздоровление.

— Начнем сегодня же. Лечебная ванна… Вы взяли полотенце? Как, не взяли? Завтра — обязательно с полотенцем… После — аппаратная стимуляция глазного нерва. Это не больно, юноша, совершенно не больно. Капли будете капать дома сами, дважды в день… И мазь на ночь, на лицо и открытые участки кожи: руки, шея… Вы запоминаете?

Софи запоминала, но когда он спросил, стало страшно: показалось, что как только она выйдет из кабинета, все забудет или напутает что-то, и Люк из-за этого никогда не выздоровеет.

— Барышня! — Доктор щелкнул у ее лица пальцами. — Очнитесь, милая моя. Я запишу вам все, не волнуйтесь. Для начала попробуем стандартный курс — две недели. Будете привозить брата к девяти утра на процедуры, а дома выполнять остальные рекомендации. Сейчас погуляйте минут сорок. Ванна и аппаратная стимуляция…

— Простите, господин Раймонд, я хотела узнать об оплате.

— Об оплате?! — возмутился медик. — Нет-нет, милочка. Никакой оплаты. И не рассчитывайте! Это первым пациентам я платил за то, что они позволяли мне подвергать их экспериментальному лечению и записывать ход опытов. Вам и листра не дам! Удовольствуйтесь тем, что ваш брат будет здоров!

— Я думала, платить должны мы, — пролепетала девушка, пристыженная, если не сказать униженная, предположением доктора.

— Вы? Мне? Я похож на нищего?

Стало понятно, отчего тот мужчина не придумал ничего, кроме как купить розы.

— Теперь можно посидеть в машине? — опять запросила Клер.

Софи, пребывая в растерянных чувствах, не нашла в себе сил спорить.

Только вот машины у крыльца не оказалось.

Глава 9

Все-таки Пьер Луз — талант!

Шеар слушал, как он говорит с Люком, а затем с его сестрой, и не мог не отметить, что выбрал правильного актера. За день сценарий выучил, образ создал, живой, с манерами, привычками — характерный такой образ. А с оплатой — это он, Тьен, придумал. Подачек девушка не приняла бы, а так и не догадается ни о чем…

— Замечательно, — похвалил он мнимого доктора, когда Софи и Клер вышли на улицу, а Люк — в соседнее помещение, где была приготовлена ванна. — Теперь подождите здесь.

Для Луза врачом был сам Этьен: молодой, никак еще не зарекомендовавший себя специалист решил помочь знакомым, не особо доверяющим его опыту, что и вынудило прибегнуть к хитрости. Дело, невзирая на обман, благородное, ничем (и это отдельно оговаривалось) больному ребенку не грозящее. Казалось бы, ерунда, все равно через две недели лицедей ни о чем не вспомнит, но то, что его волновали такие нюансы, радовало.

Оставив актера в кабинете, шеар прошел в «процедурную». Софи, взволнованная и обрадованная, даже не подумала осмотреть здесь все. А ведь он готовился!

У стены, скрытая широкой белой ширмой, стояла большая эмалированная ванна. Вода в ней была подкрашена кристаллами марганцовки в нежно-розовый и источала аромат лаванды. Под окном располагался стол, за который мальчика следовало усадить после водных процедур. Аппарат для стимуляции глазного нерва представлял собой окуляры с толстыми линзами, установленную на столешнице рамку и две электрические катушки, после включения испускавшие голубые молнии разрядов. К дужкам очков были прикреплены провода, уходившие в ту же коробку, от которой шло питание на катушки, но не подключенные к общей цепи. Это создавало впечатление, что во время сеанса пациент получает электрические импульсы.