Пять дней вел отряд работу в деревне. Обычно приходили туда вечером, работали всю ночь и перед зарей, когда цеце не просыпалась, возвращались в лагерь. Всем больным были сделаны впрыскивания, многие из них почувствовали значительное облегчение. Они трогательно благодарили членов экспедиции, пытались целовать им руки, призывали на них благословение добрых духов.

Лишь колдун искоса злобно поглядывал на Аллана и его товарищей. Авторитет его быстро упал. Теперь уже никто не обращался к нему за помощью, все шли к белым врачам. Несмотря на все убеждения, колдун не пожелал лечиться, хотя на груди его вздулась зловещая опухоль — признак заражения.

Когда отряд покидал деревню Квено, многие туземцы плакали, и толпа мужчин с копьями долго провожала членов экспедиции.

Все дальше углублялся отряд в отравленные недра Сенегамбии. Близ каждой из зараженных деревень останавливались на несколько дней, производили исследования крови, делали впрыскивания и двигались дальше.

Отряд приближался к Медине, откуда должен был проехать до Бамако по железной дороге. Все трое врачей и сестра от напряженной работы сильно осунулись, щеки их втянулись, глаза были красные от бессонницы.

— Вы обратили внимание, — говорил Аллану Ридли, — на странный факт? Совсем близко от зараженных сонной болезней деревень, всего в нескольких километрах, попадаются деревни с совершенно здоровым населением.

— Я давно уже это заметил, — ответил Аллан, — и, по-моему, это доказывает, что распространение цеце носит поясной характер. Подобно граду или циклону, эпидемия поражает отдельные узкие полосы территории. Конечно, соседние районы находятся под постоянной угрозой. Засуха или слишком обильные ливни всегда могут заставить цеце перекочевать на новое место.

— А вот еще любопытное явление, — вставил Стон. — Когда сонной болезнью заболевает европеец, он или быстро выздоравливает или так же быстро умирает. А у негров болезнь может тянуться месяцами…

V. Жертва леопарда

После короткого переезда по железной дороге экспедиция продолжала свой путь на восток, пересекая французский Судан.

Зараженные поселки попадались то и дело, и работы врачам и сестре было по горло.

Однажды вечером отряд расположился биваком в полукилометре от одной деревни. Аллан с товарищами уютно сидели у костра и кончали ужин, когда ночную тишину нарушил высокий звенящий крик.

Все насторожились.

Крик повторился. В нем был предсмертный ужас.

— Это кричит женщина! — воскликнула, вскакивая на ноги, Даусон. — Бежим в поселок, мистер Флэм!

В последний раз совсем глухо прозвучал женский крик — и оборвался. Ночь снова насупилась зловещей тишиной.

Аллан крикнул Коку, и они двинулись к деревне. По дороге им попался возвращавшийся оттуда Умвати.

— Там владыка джунглей разорвал женщину, — взволнованно сказал он.

Вскоре в черноте ночи замигали робкие огоньки, деревья раздвинулись, и все трое вышли на площадь поселка. У колодца тесной гудящей кучей сбились испуганные туземцы. Над толпой колыхались клубясь дымным пламенем, факелы. Из нестройного гама голосов тонкой режущей нотой вырывался плач старухи.

Аллан ступил ногой в какую-то черную лужу. Осветив место фонарем, он увидел, что это кровь.

Коку крикнул что-то туземцам, и они раздвинулись, пропуская вперед врача и сестру. Возле колодца лежала, раскинув руки, девушка-туземка. Одежда ее была разорвана, по всему телу виднелись ужасные следы леопардовых когтей. Из огромной черневшей на шее раны хлестала кровь.

Аллан нагнулся к девушке. Сердце остановилось. Тело уже холодело.

— Все кончено, — глухо сказал Аллан вопросительно смотревшей на него Даусон.

У самого колодца валялась пустая тыква, которая об’яснила Аллану все. Молодая девушка пошла в темноте к колодцу по воду. Леопард, подстерегавший в кустах добычу, прыгнул на нее и задрал железными когтями. Он не успел унести свою жертву в лес, так как на крики девушки сбежался весь поселок.

Пока Аллан разузнавал через Коку у туземцев все подробности разыгравшейся драмы, Даусон вместе с плачущими женщинами обмыла тело девушки и одела его в чистое платье. Мать девушки раздирала себе грудь ногтями и колотила кулаками по голове. Она то обнимала неподвижное тело дочери, то принималась с воем кататься по земле.

Старый охотник рассказал врачу о повадках зверя. В эту же ночь, когда в поселке все успокоится, он непременно вернется к своей жертве; хищник ни за что не упустит случая закусить свежим человеческим мясом.

— Мы должны убить его! — заявил Аллан подошедшим) к месту происшествия Стону и Ридли.

С помощью туземцев они соорудили из веток нечто в роде помоста на дереве, росшем у самого колодца, и забрались туда с ружьями.

Мало-по-малу туземцы разошлись по хижинам. Все стихло. Один за другим погасли огоньки. Луны не было, и тьма черным океаном затопила окрестности. Ожидание было томительно. Аллан и его товарищи переговаривались придушенным топотом и не решались закурить папиросу из боязни выдать свое присутствие. Москиты несметным роем обрушились на охотников, облепили им лицо и руки.

— Во всем есть своя хорошая сторона, — ободрял приунывших товарищей Аллан. — Не будь москитов, нас немилосердно клонило бы ко сну.

Время ползло удручающе медленно. Напряженно всматриваясь в темноту, охотники поджидали хищника. Но он не показывался.

Наконец, когда предрассветные сумерки дымносерым туманом заволокли небо, Аллан в кустах заметил какое-то движение и подтолкнул товарищей.

Раздвинув листву, показалась морда леопарда. Зверь чутко повел ушами, втянул воздух — и бесшумно выскочил на поляну.

Охотники застыли на месте. Первые лучи солнца, брызнувшие из-за пальм, зажгли красноватыми бликами шкуру зверя. Пятна на ней казались угольно черными. Мягко, беззвучно ступая, огромная кошка приближалась к луже крови, черневшей у колодца.

Внезапно зверь замер, резко потянул воздух и поднял голову. Еще миг, и глаза Аллана встретились в упор с зелеными искрящимися глазами хищника. Леопард припал к земле и сжался, готовясь к прыжку.

Момент был решающий. Аллан смотрел на зверя, и ему казалось, что тот гипнотизирует его. Палец лежал на курке, но не было воли нажать.

— Чорт возьми! Что за трусость! — выругался он вслух и опустил курок.

За выстрелом Аллана разорвались выстрелы его товарищей. Две пули попали в леопарда. Бархатистый хищник метался по земле в пляске предсмертных судорог, и его кровь смешивалась с кровью его последней жертвы…

VI. Вызыватели дождя

Отряд вступил в центральную Нигерию. Местность становилась все более гористой. Приходилось итти по извилистым долинам, среди лесистых многогорбых хребтов. Озера и болота попадались редко, и о цеце почти не было слышно.

Как-то Аллан забрел с Коку в один поселок и натолкнулся на любопытную сцену. Группа голых туземцев сидела кольцом вокруг развесистого зонтообразного дерева.

— Это «жужу», — священное дерево, — шепнул доктору Коку.

У самых корней гиганта, в центре круга людей сидел вождь племени. Аллан подошел к нему с вытянутыми вперед руками и предложил одну из своих трубок. Вождь не спеша, с достоинством поднялся, принял трубку как залог мира и движением руки указал белому место рядом с собой. Он рассказал ему, что все мужчины поселка собрались под сень «жужу» просить лесного духа, чтобы он послал тучи и убил палящий зной засухи. Если не будет дождя, они не соберут урожая, не смогут уплатить белым людям налоги. И тогда будет им от белых беда!