- За победу!
- За второй фронт!
- За Советскую Арктику!
- Пей до дна!
Допивая обжигающее содержимое, выпучивший от натуги глаза Майкл туманно подумал, что ещё глоток, и водка фонтанирует у него из ушей, но мир, покачнувшись, все-таки устоял на месте, слегка потеряв четкие очертания.
- Ты ведь летчик, камрад? - привязался к Фрейзеру какой-то изрядно набравшийся мичман. - Летал в небе Заполярья?
- Летал, - качнул головой Майкл и громко икнул, - в небе... Заполярья!
- А умеешь играть и игру полярных летчиков "тигра ушла - тигра пришла"?
Предчувствуя готовящийся подвох, чрезвычайно оживился Паунд:
- И в чем суть?
- О, все просто! Играющие занимают места по разные стороны стола. Ведущий объявляет - "тигра ушла"! Все выпивают по стопке и залезают под стол. После слов "тигра пришла" вылезают на другой стороне.
- Очень интересно, - согласился пьяно качающий головой Майкл, - и кто выигрывает?
- Тот, кто вылезает последним!
- В смысле?
- В смысле, что все остальные остаются под столом!
Игра чрезвычайно заинтриговала иностранцев. И они даже кое-что предприняли, чтобы выиграть, но остались под столом после первого же захода, и их со смехом вытаскивали новые знакомые.
И теперь уже в компании с русскими подводниками сотрудники английской миссии вернулись в танцевальный зал. Дальнейшее Майкл помнил урывками - вот все куда-то бредут по ночному городу, скользя по льду и волоча за собой тех, кто идти уже не в состоянии. Куда бредут, зачем? Кто бы объяснил! Зато воздух сотрясался от жуткого рева луженых глоток, горланящих песни сразу на двух языках и перекрикивающих даже шквальные порывы ветра. Очевидно, испуганная подобной какофонией, какая-то заполошная кошка с диким мяуканьем промчалась мимо, пересекая пьяной братии дорогу. Суеверные подводники немедля повернули назад в поисках столиков ближайшей забегаловки. Майкл почему-то хорошо запомнил багровое с тремя подбородками лицо буфетчицы и её свирепо ощерившийся золотыми коронками рот, грубо пригрозивший гулякам патрулем. А потом..., потом - провал, разве что неприятное ощущение от падения лицом прямо в колючий сугроб.
Как он, в конце концов, оказался дома, Майкл не помнил. Зато, когда проснулся, ближе к вечеру следующего дня, то крепко засомневался, что остаться в живых такая уж удача. От чудовищного похмелья не просто раскалывалась голова, тошнило, и дрожали руки. Казалось, что немыслимым пыткам подвергается каждая клеточка высушенного до полного обезвоживания организма. Впервые до Фрейзера дошел смысл выражения "пить, как лошадь". Он жадно глотал ледяную воду прямо из ведра и никак не мог напиться, как будто лил влагу в раскаленные пески Сахары.
- Как же мне плохо!
Может, он сказал это слишком громко? Но спустя четверть часа в комнату протиснулась квартирная хозяйка с кружкой чего-то кисло и пронзительно пахнущего.
- Пей, болезный,- жалостливо втиснула она кружку в дрожащую руку постояльца,- поможет!
Майкл, борясь с тошнотой, узрел плавающие в закисшем содержимом веточки каких-то растений.
- Что это?
- Огуречный рассол - первое средство от похмелья! Мой дед в молодости любил заложить за воротник, да меры не знал, поэтому только так и спасался!
Закрыв глаза, чтобы не видеть сомнительную муть, Фрейзер мужественно выпил кисло-соленую жидкость, шибающую в нос, как шампанское. В тот момент он выпил бы и яду, если бы тот гарантировал мгновенное избавление от таких мучений.
Не сказать, конечно, что сильно помогло, но хотя бы уменьшилась тошнота, и пропал гадкий привкус во рту, когда он жадно захрустел оставшимся на дне соленым огурчиком.
- Тетя Зина,- благодарно выдохнул Фрейзер,- вас послал мне Господь!
- То-то, - снисходительно хмыкнула та,- водка - не водичка! Не один Богу душу отдал после загула. Ты уж остерегись, сынок, чтоб так пить, привычка нужна!
Тетя Зина уже повернулась к двери, когда вдруг передумала уходить:
- А что это за женщина сюда шляется? - грозно нахмурила она брови. - Мы так не договаривались!
Майкл так и застыл с открытым ртом, судорожно соображая больной головой, откуда она узнала о Фире.
- Женщина? - изобразил он удивление.- Какая женщина?
- А пес её знает? Люба, соседка наша, её третьего дня видела! Мол, зашла она сюда, а после вы вместе ушли!
И вот придумай, что-либо приемлемое, когда в виски как будто молотками стучат!
- Женщина была..., - в затруднении протянул он,- но она искала вас, а не меня!
- Зачем?
- Не знаю! И ушли мы хоть и одновременно, но поврозь! А в чем дело?
Тетя Зина грозно нахмурилась и сурово подбоченилась.
- Ты парень знай, мне здесь твоих шлюх не надо! Пусть эти вертихвостки в другом месте подолом вертят, а у меня приличный дом!
- Не впущу, - торопливо заверил женщину Майкл,- пускай хоть окаменеют на пороге!
Фиру нужно было предупредить, поэтому, едва справившись с последствиями загула, Фрейзер устремился к дому Луизы Соломоновны.
Майклу и в дурном сне не снилось, что когда-нибудь придется буквально красться по улицам малознакомого города, то и дело нервно оглядываясь и натягивая шапку на глаза, как в настоящем шпионском детективе.
Фрейзер не особо доверял словам двух запуганных евреек и не страшился дьявольских происков НКВД, но он ни в коей мере не хотел подвергать опасности этих женщин, пусть даже мнимой. И если всевидящего ока карательных органов боялись они, то будет опасаться и он.
Но если за ним и была установлена слежка, то ту ожидало нелегкое испытание. В каком-то месте Майкл свернул не в тот проулок, и начались его мытарства по незнакомой окраине города.
Фрейзер долго колесил по клубку улиц, то и дело натыкаясь на ощетинившиеся собачьими зубами и громким лаем тупики, и уже полностью потерял всякую надежду найти искомый дом, когда тот неожиданно выступил из окружающей темноты и снега.
Было уже довольно поздно, и Луиза Соломоновна встретила незваного гостя в оригинальном, разукрашенном драконами шелковом халате и в бумажных папильотках, плотно облепляющих всю её голову крохотными рожками.
- Молодой человек, напугать пожилую еврейку - для вас пара пустяков?
Майкл извинился и объяснил, что его подвигло совершить столь поздний визит.
- Неприятности лучше не иметь, иначе они будут иметь тебя! - покладисто согласилась дама и пригласила продрогшего гостя выпить чаю.
И потом, уже наблюдая, как он греет озябшие пальцы о фарфор чашки, задумчиво затянулась папиросой:
- Эта страна наводнена стукачами и доносчиками! Все за всеми подглядывают, надеясь пониже прогнуться перед властью.
Майкл хлебнул горячего чая и робко возразил:
- По-моему, тетю Дуню волновал только сам факт, что ко мне приходила женщина. Она даже не поинтересовалась, кто это?
- Я вас умоляю! Старуха, наверняка, осведомительница НКВД!
Майкл прекратил попытки ей что-то доказать, осознав их тщетность. Если тетя Дуня и была осведомительницей, то в НКВД узнавал от неё новости последним, любезно пропуская вперед всех любопытных соседок, случайных знакомых и даже любимого кота. Есть такие люди - они не совместимы с секретами. Но у Луизы Соломоновны было свое видение жизни:
- Говорят, что немцы поголовно уничтожают всех евреев на оккупированных территориях, только за то, что они иудеи. Но ведь у нас на лбу нет надписи на идиш или звезды Давида, и мужчины наши скрывают обрезание штанами - как же тогда евреев вычисляют оккупанты? Их выдают нацистам вчерашние добрые соседи и знакомые!
Майкл сосредоточенно размешивал сахар серебряной ложечкой с замысловато выгравированной монограммой хозяйки:
- Люди не все поголовно негодяи, - кротко заметил он.- Возможно, они сами не ведают, что творят!
Луиза Соломоновна, прищурив глаза, надменно воззрилась на гостя.
- У вас, Фрейзер, ничего не выйдет, - с непонятным торжеством заявила она,- вы таки стараетесь не видеть плохого, но зло остается злом, даже если его принципиально не замечать!