- У вас на стене появилась фотография - это ваша жена?

Надо же, разглядела даже с порога!

- Да!

- А мальчик рядом - ваш сын?

- Да!

Майкл выразил недовольство расспросами, демонстративно убыстрив шаг, но это не смутило спутницу.

- Красивый мальчик! А на кого он похож?

Под скрип хрустящего под ногами снега на погруженной во тьму улице заполярного городка впервые прозвучало имя его погибшей жены. Прошло всего полтора года со дня её смерти, но Майклу казалось, что то кошмарное бразильское утро и сегодняшний промозглый вечер отделяют чуть ли не десятилетия. Сколько смертей, сколько событий, калейдоскоп стран и людей - он оказался вовлечен в эту бойню только потому, что бомба упала на дом Хелен.

- И вы так быстро женились вновь?!

Похоже, Фиру поразило его непостоянство. Она была ещё слишком юна, чтобы понимать, насколько сложные отношения иногда связывают мужчин и женщин.

- Жизнь есть жизнь,- философски вздохнул Майкл,- может и красиво хранить верность погибшей жене, но мужчина нуждается, прежде всего, в любви живой женщины!

- А как же Петрарка и Лаура?

Фрейзер дико покосился на собеседницу. Понятно, что в семье профессоров-гуманитариев, пусть даже исповедующих сомнительные идеи атеизма (как будто сам атеизм не является своего рода религией!), девочка должна вырасти начитанной и образованной, но почему, скажите на милость, историю любви итальянского гуманиста четырнадцатого века должен знать выпускник школы бизнеса при Гарвардском университете? Нет, он, конечно, слышал мельком эти имена - Петрарка и Лаура ассоциировались у Майкла с чем-то возвышенным, но что конкретно с ними произошло, он понятия не имел.

- Они вроде бы любили друг друга, а потом умерли?

Увы, судя по снисходительному смешку спутницы, ответ не произвел на неё особого впечатления.

- Конечно, умерли, ведь они жили шестьсот лет назад! Петрарка влюбился в Лауру, едва увидев, как он писал "под сенью лавра". Они даже не познакомились - Лаура была женой другого человека, но Петрарка остался верен этой даме и после её смерти.

Майкл без особого интереса прослушал эту историю - что ж, на свете бывают всякие чудаки!

- Каждый сам решает, чего хочет от понравившейся женщины, - заметил он,- но вряд ли рецепт господина Петрарки подходит большинству мужчин. В основном мы прагматики!

Так, переговариваясь, они дошли до деревянного двухэтажного дома, затаившегося среди сугробов ближайших сопок. В лощине царило затишье, и даже свирепые порывы ветра невольно смиряли свой сварливый нрав у порога, потемневшего от времени многоквартирного здания.

Луиза Соломоновна Гершель занимала отдельную квартиру из двух комнат на первом этаже.

Майкл с неожиданным любопытством перешагнул порог пряно пахнущей чем-то непонятным темной прихожей. И пока они с Фирой освобождались от полушубков, на пороге появилась та самая дама, которую он видел в театре.

- Фира, девочка,- со странным акцентом произнесла она,- ты таки привела в наш дом этого иностранца! Как же вас зовут, молодой человек?

Майкл широко улыбнулся. Дама чем-то ему понравилась.

- Майкл Фрейзер, к вашим услугам, леди!

- Ах, молодой человек, у нас в СССР только б... живут, как леди...

У американца шокировано округлились глаза. Совершенно случайно он знал, какой смысл вкладывают в это слово русские.

- ... а леди низведены до положения б..., поэтому зовите меня Луиза Соломоновна! Проходите, будьте нашим гостем!

Майкл рассеянно пригладил волосы и зашел в ярко освященную комнату. Это было настоящее царство красного плюша - занавески на окнах и дверях, чехлы на диване и стульях, скатерть на столе! Из остальной обстановки ему бросились в глаза огромный фикус в углу комнаты, да целая вереница белых слонов различной величины на полке буфета. Между тем, пока он крутил головой по сторонам, хозяйка дома пристально разглядывала своего гостя.

- Фира,- с многозначительной ухмылкой обратилась она к племяннице,- какой шикарный свитер, да и мужчина под этим свитером не хуже!

Майкл польщено хмыкнул и открыл портфель.

- Это для вас,- протянул он чулки даме,- с Новым годом!

Получив в руки пакет, Луиза Соломоновна озадаченно потянулась за футляром с очками.

- Боже, - выдохнула она, аффектированно схватившись за сердце - да ведь это настоящие французские чулки! В последний раз я видела подобные на ногах жены наркома путей сообщения, когда эта путана крутила подолом, залезая в вагон поезда на вокзале Житомира!

- Неужели, тетя, вы успели их рассмотреть, - хихикнула Фира, распахивая дверцы буфета и выставляя на стол чайные чашки,- и не забыли свои очки дома?

В свете лампы под широким, аляповато украшенным красными розами шелковым абажуром довольно странно смотрелся прекрасного качества фарфоровый сервиз, расписанный диковинными птицами.

- Я вас умоляю! Девочка, твоей тете достаточно одного взгляда на вещь, чтобы точно сказать - откуда она и сколько стоит!

Она вперила по прокурорски пронзительный взгляд в гостя, но в голосе прозвучала явственная надежда:

- Вы, молодой человек, случайно не еврей?

Как не хотелось Фрейзеру сделать приятное хозяйке дома, это был не тот случай!

- Мне очень жаль, но, увы!

Луиза Соломоновна разочарованно вздохнула:

- Это не вам "увы", молодой человек, это нам "увы"! Уж если и иметь кучу неприятностей, приглашая в дом иностранца, то пусть он таки хотя бы будет евреем!

Майкл растерянно захлопал ресницами, соображая - чего от него хотят? Может, это намек на завершение визита? Но появившаяся из кухни с кипящим чайником Фира только рассмеялась в ответ на сожаления хозяйки дома:

- Тетя, дорогая, ты же знала, что товарищ Фрейзер не еврей, так зачем же эти вздохи?

Дама трагично хмыкнула:

- Мне подали надежду французские чулки! Только еврей сможет достать такую дорогую вещь среди льдов и снегов Заполярья!

Майкл решил немного пошутить, чтобы поднять ей настроение.

- Американец то же!

Но Луиза Соломоновна в ответ только пренебрежительно отмахнулась.

- Даже изгнанные из Иерусалима две тысячи лет назад евреи, и то могут точно указать, где их прародина! А что это за нация - "американцы"? Капелька голландцев, кучка ирландцев, немножко англичан и итальянцев, и весь этот Вавилон ещё и приправлен нашими одесскими евреями!

- Америка - наш общий дом! - покладисто согласился Фрейзер.

Его забавлял и тон беседы, и сама дама.

- Если в доме топчется такая бездна пришлого народа, он становится похож на дешёвую ночлежку! Так и сказал мой отец своему двоюродному брату Мойше, когда тот таки надумал эмигрировать в Америку. "Даже в такой стране, как США не могут абсолютно все быть богатыми,- сказал он ему,- и никто не потеснится из любезности, чтобы подпустить к кормушке каких-то пришлых евреев! А бедным можно прожить и в Одессе, не тратясь на билет на пароход!"

- И, - поинтересовался Майкл,- что сталось с вашим дядей?

Луиза Соломоновна, прежде чем ответить, не спеша разлила в чашки чай.

- Чтоб я так жила! Упрямый, как пьяный биндюжник, дядя Мойша таки помахал Одессе ручкой, и теперь торгует бакалеей где-то в Нью-Йорке. А вот мой мудрый отец был убит во время петлюровского погрома в Киеве.

Она тяжело вздохнула, очевидно, припомнив родителя.

- Вы бывали в Нью-Йорке, молодой человек?

- Бывал! Но обычно я не посещаю улиц, где живут эмигранты.

Дама хмуро фыркнула:

- Даже олени на вашем свитере и то гордо ревут, что куплены не на Привозе! Зачем же такому состоятельному господину лавка нашего дяди Мойши?

- Вы, как и все коммунисты не любите богатых людей? - полюбопытствовал Майкл.

- Я вас умоляю! У русских есть пословица "бедность не порок", так вот я вам заявляю, что и богатство считать пороком могут только завистливые голодранцы! Впрочем, тех, у кого много денег не любит никто! Зарубите себе это на носу!