Вечная Ольга

Исполнить заветное желание

28 декабря.

Невесомые снежинки кружились в воздухе, оседая на городских улицах, сбросивших листву деревьях и теплой одежде прохожих, то и дело стряхивающих белый пепел с шапок и плеч. Праздничные вывески, огоньки и фонарики ни на секунду не позволяли забыть, что город и вся страна готовится к самому главному празднику — встрече Нового года. Разукрашенные витрины манили яркими цветами, обещаниями лучших подарков и фантастического настроения! Город блестел, сверкал и переливался, даже люди стали добрее, надеясь на счастье и чудеса. А когда, как не сейчас мечтать об исполнении самых сокровенных и жизненно необходимых желаний?

До чего же прекрасны ели у городской мэрии! Особенно, если попытаться абстрагироваться от городского шума, снующих туда-сюда машин, громких голосов прохожих и раздражающей музыки, то и дело доносившейся со всех сторон. Можно представить, что ты в лесу. Забывшись, можно поискать взглядом белку, лисицу или зайца, прячущегося за деревьями. Но это всего лишь фантазии.

Александру обогнала группка ребятишек, весело хохочущих и кидающихся друг в друга снежками. Им было очень весело. Дети подбежали к красному, украшенному разноцветными гирляндами, почтовому ящику и принялись скидывать в него свернутые в треугольники письма. Александра пропустила школьников вперед, после чего, под хихиканье их родителей, стоящих чуть поодаль, отправила свой конвертик следом. Огляделась — на нее смотрели как на дурочку. Очень хотелось показать непрошеным зрителям неприличный жест, ну хотя бы язык, но Александра сдержалась. "Нужно было сделать как в прошлом году: прийти сюда ночью!" — посетовала она, направляясь к машине. У нее не было времени кому-то что-то объяснять, девушка опаздывала на работу.

Микаэль устал. Он отхлебнул обжигающий кофе из пол-литровой кружки, встряхнул головой, пытаясь взбодриться, и вновь погрузился в чтение. Последние две недели были самыми сложными в уходящем году. Впереди еще три дня непрерывной работы, после чего можно будет облегченно выдохнуть и переключиться на что-нибудь другое. Нет, этот декабрь выдался не тяжелее десятков предыдущих, а Микаэль давно привык к регулярным авралам, но, к сожалению, приобретение привычки еще не означает, что ты начинаешь уставать меньше.

— Сэр, пришли еще письма! — в комнату зашла маленькая полная розовощекая женщина в коричневом строгом платье до щиколотки и белоснежном тщательно отглаженном переднике. Ее пышные кудрявые волосы были собраны в небрежный пучок, придавая строгому виду некоторую забавность. Следом заглянул мужичок, раскрасневшееся лицо и, в особенности, нос которого сообщали, что на улице довольно морозно. Старательно вычищенные от снега валенки все же оставляли мокрые следы на паркете. Женщина стрельнула взглядом на небольшие лужицы, недовольно прищурилась, но сдержалась, промолчав. Мужчина любовно прижимал к груди объемный мешок.

— Сколько там? — улыбнулся Микаэль, облокачиваясь о спинку кресла, вновь отпивая горячего напитка.

— Около трех тысяч, — засмущался обращению к своей скромной персоне мужичок, — их количество идет на спад, сэр.

— Теодор, от странной девочки письмо было? — задал Микаэль свой ежедневный вопрос.

— Какой девочки, сэр? — удивился мужик, но тут же получил удар локтем в плечо, поймал выразительный взгляд женщины и еще сильнее покраснел, но теперь от смущения: — Ааа… От этой. Так она уже давно не девочка, сэр. Взрослые редко что-то у нас просят.

— Да, я знаю, просто… она каждый год пишет. Ладно, спасибо, можешь идти, Тед.

— Вам спасибо, — поклонился Теодор, и тут же был выпихнут из комнаты активной женщиной, которая уже умудрилась где-то раздобыть тряпку, и теперь подтирала полы, убирая растаявший снег.

— Вы простите ему несообразительность, сэр, он только оправился от простуды, первый день, как работает на доставке почты, — говорила она, не отрываясь от уборки.

— Марьяна, все в порядке. Я просто спросил, — молодой человек поднялся с кресла, потянулся, подошел к камину, поднес руки к огню, наслаждаясь теплом и обжигающими ласками заключенной в каменную тюрьму стихии.

— Я прослежу, чтобы письмо от Александры было на Вашем столе, как только оно появится.

— Марь, спасибо, но не стоит беспокоиться. В любом случая я его не пропущу, — подумал и добавил, — если оно появится.

Тот же день, пять часов спустя.

— Сэр, еще тысяча, — рядом со столом опустился набитый бумажными треугольниками мешок. Микаэль, не отрываясь от письма, кивнул. Он хмурился, парня что-то беспокоило.

— Марь, — позвал он, продолжая читать, — Виктор Воронин. В следующем году в первую очередь я поеду к нему.

— А что этот мальчик хочет, сэр?

— Он хочет, чтобы его сестра выжила после тяжелой травмы, сейчас она на грани. Девочке десять. Машина, в которой она вместе с родителями и их друзьями ехала из аэропорта попала в аварию. Все отделались царапинами, только ребенок при смерти.

— Думаете, получится помочь?

— Я сделаю все, что смогу, — предельно серьезно ответил Микаэль, вытирая влажные глаза, — это письмо, — показал лист бумаги в клеточку, исписанный детским неровным почерком, — это письмо соленое. Понимаешь, Марьяша?

— Микаэль, — женщина положила ему руку на плечо, тяжело вздохнула, — возможно, она не доживет до первого января.

— Она доживет, — уверенно проговорил Микаэль, словно от его решения что-то зависело, отложил письмо в сторону. — Я буду у ее кровати первого января в первую минуту первого.

— Будете сэр, разумеется, будете! — заверила женщина, подтверждая, что нисколько не сомневается в правильности плана молодого человека. — Кстати, у меня для Вас кое-что есть, — улыбнулась и положила на стол конвертик, на котором аккуратно выведенные острые буквы сообщали имя адресата.

— От Александры! — Микаэль сразу узнал почерк, торопливо развернул письмо. Марьяна кивала, заменяя пустую кружку из-под кофе полной. Молодой человек пробежал глазами короткое послание, поджал губы.

— Опять дождь? — посочувствовала женщина. Микаэль кивнул, вновь и вновь касаясь взглядом ровных строк.

— Уже двадцать лет она просит у меня дождь, и двадцать лет я не выполняю ее желание.

— Сэр, вы делаете все, что можете, — попыталась успокоить женщина. — Двадцать раз первый теплый день года был омрачен грозой, — развела руками.

— Да, но она просит о другом.

Микаэль положил письмо Александры в ящик стола, поднял с пола мешок, высыпал себе на стол новую партию желаний и продолжил работать. Он не мог позволить себе тратить более пары минут на какое-либо послание, слишком много было необработанных просьб.

Мужчина вновь и вновь погружался в детские проблемы, читая о необходимости получить новую игрушку, платье, собачку и кошечку, попугайчика и хомячка, иногда что-то более серьезное и важное, но мысли то и дело возвращались к необычной девочке, уже столько лет верной своей единственной мечте. Ее письмам, тема которых всегда одна и та же: дождь в ее день рождения. Это невозможно!

15 января.

Зима в Сибири сурова, но всегда по-царски прекрасна, особенно, если выбраться в лес. Высоченные, многолетние кедры, согреваемые белым, холодным на ощупь пухом, скрип чистейшего снега под ботинками, а лучше валенками или унтами. Синий лед замерзшей реки, с отверстиями, проделанными заядлыми рыбаками, которых не сможет остановить даже лютый холод. Минус двадцать пять. Неприспособленное к столь низкой температуре человеческое тело закутано в десятки атрибутов одежды, но, даже, несмотря на это, долго оставаться на улице опасно.

В лесу очень тихо, особенно днем. Глаза режет ослепляющий белым светом пейзаж, а если изо всей силы пошатать молодое деревце, можно получить персональный снегопад, а там уж либо радоваться, либо шипеть, вытряхивая ледяную воду из-за шиворота.