В приказе по корпусу от 18 марта 1918 года отмечалось, что три последних месяца были временем самых тяжелых невзгод и непредвиденных случайностей. Корпус почти не имел связи с высшими организациями и штабами, не подвозилось продовольствие и фураж, не было денег. В такой обстановке продолжать работу стоило нечеловеческих усилий. Тем не менее, благодаря горячей и великой любви к Родине всех работников, не опустивших бессильно руки, корпус выполнил свой долг перед революцией. В конце приказа, подписанного Тодорским, говорилось: «Ныне мы проводим вместе последние дни. Будем же стойки в постигшем нас горе. Память о 5-м Сибирском армейском корпусе не может умереть в России, а работа ваша, товарищи и друзья, не забудется ею. Мы сделали все, что было в наших силах, и мы не получим ни от кого никакого упрека».

В красном Весьегонске

Полная ликвидация всех дел корпуса затянулась до 22 апреля 1918 года. На следующий день после их завершения Тодорский выехал из Кременца в Советскую Россию. С большим трудом выбрался он из оккупированной немцами Украины и 9 мая прибыл в Весьегонск, где ему был выдан увольнительный билет: «Предъявитель сего билета солдат-гражданин (бывший капитан) 5-го Сибирского армейского корпуса Тодорский Александр Иванович уволен от службы...»

Почти четыре года не был Александр на родине. За время его отсутствия жизнь города и уезда неузнаваемо изменилась. Десятилетиями наиболее характерными чертами в хозяйственной и умственной жизни Весьегонска являлись, по словам не раз бывавшего здесь великого русского сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина, застойность и самое обыкновенное оцепенение мысли[51]. Иногда казалось, вспоминал о дореволюционном Весьегонске Тодорский, что забыт этот край всем миром, предоставлен сам себе и до скончания века будут в нем лениво нежиться помещики, а поселяне хлебать пустые щи и не разгибая спины, без ропота и стона, работать на тунеядцев[52]. Октябрьская революция пробудила весьегонцев от вековой спячки, внесла свежую струю в сонное существование небольшого уездного городка, приютившегося среди лесов и болот на песчаных берегах реки Мологи. 28 января 1918 года в Весьегонске была установлена Советская власть[53]. Предстояла коренная ломка всего буржуазно-помещичьего уклада.

Тодорский активно включился в обновление родного края. Вскоре после приезда в Весьегонск он явился в уездный исполком, по-военному представился председателю уика, большевику, бывшему солдату Григорию Терентьевичу Степанову и сказал, что хочет быть полезным местным советским организациям. В заявлении, представленном в уисполком, Тодорский писал: «Считая, что сейчас особенно необходима тесная связь Советов со своими избирателями, смущаемыми со всех сторон врагами революции, предлагаю исполнительному комитету приступить к изданию газеты, из которой население уезда видело бы всю тяжелую работу Советской власти и принимаемые последней меры по налаживанию мирной жизни».

Степанов вынес предложение Тодорского на обсуждение исполкома. Комиссары тоже считали, что газета необходима. Но можно ли доверить ее издание молодому человеку, бывшему офицеру, к тому же сыну священника? Единодушно высказанное мнение было таково: «Если этот выходец из буржуазной среды пришел к нам с нечистыми намерениями, мы всегда успеем его расстрелять. Испробуем его на самой неотложной для нас работе, дозарезу нужной сейчас и городу и деревне»[54].

Так Тодорский стал редактором «Известий Весьегонского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов». 2 июня вышел первый номер этой газеты. Прошло совсем немного времени, и весьегонские большевики убедились в беспредельной преданности Тодорского Советской власти, идеям Октября. Узнали они и о прошлой его революционной деятельности на фронте, в большевистском полковом комитете и на ответственном посту командира корпуса. Стало ясно, что приход Тодорского в уездный исполком не случаен, он уже давно сделал свой выбор в острой классовой войне, полыхавшей в стране. И нет ничего удивительного в том, что всего через месяц после возвращения на родину, 11 июня 1918 года, Тодорский при поручительстве Г. Т. Степанова и заведующего уездным отделом народного образования А. П. Серова (отца художника В. А. Серова, автора картины «Ходоки у В. И. Ленина») был принят в члены Весьегонской организации РКП (б).

Поражает огромная работоспособность молодого коммуниста. Чуть ли не ежедневно выступал он на митингах и собраниях, обучал военному делу членов партии, выезжал в села и деревни, где помогал созданию партячеек и комбедов, занимался учетом и распределением хлеба, участвовал в борьбе с кулаками. Однако главной заботой Тодорского было издание газеты «Известия Весьегонского Совета» и начавшей выходить 9 августа газеты «Красный Весьегонск», органа уездной большевистской организации. Оперативно переоборудовали типографию, истратив на это всего 500 рублей. В условиях острой нехватки специалистов, бумаги, краски от редактора требовались недюжинные организаторские способности, чтобы подготовить и выпустить до конца 1918 года 41 номер этих газет. Нередко редактор был и метранпажем, и наборщиком, и корректором.

Разъяснение трудящимся молодой Советской Республики внешней и внутренней политики большевистской партии и Советского правительства, вовлечение рабочих и крестьян в строительство новой жизни было важнейшей задачей дня. Работа в газете, являющейся, по словам В. И. Ленина, не только коллективным пропагандистом и коллективным агитатором, но также и коллективным организатором, помогла раскрыться публицистическому таланту А. И. Тодорского.

Его страстные статьи призывали весьегонцев к решительной борьбе с контрреволюцией, вселяли в их сердца ненависть к белогвардейцам и интервентам, веру в торжество дела революции. Лучшие его работы являются блестящим образцом партийной публицистики первых лет Советской власти. Вот, например, статья «1433 с волости». В ней говорилось: «По полученным из Сибири сведениям, самарские газеты от 17 ноября сообщают, что английский консул в Сибири в официальной беседе с городским головой города Никольска Уссурийского заявил, что «для оздоровления России необходимо перевешать 20 процентов российских граждан». Разберем сейчас, сколько «голов» приходится на долю Весьегонского уезда в случае, если «союзники» закабалят Советскую Pocсию». Элементарный подсчет показывает, продолжал Тодорский, что в таком случае из каждой волости нашего уезда будет повешено 1433 товарища. Можем ли мы допустить это? Конечно, нет! Статья заканчивалась выражением уверенности в том, что «союзники», и английский консул в их числе, сядут в такую же лужу, как Вильгельм германский, Карл австрийский, Фердинанд болгарский, что около этой лужи стоят наготове скоропадские, Деникины и Красновы[55].

Рабочие и крестьяне Весьегонского края с интересом читали выпускавшиеся для них газеты. По праву гордилась ими уездная партийная организация. В 1919 году хорошим боевым печатным органом назвала «Красный Весьегонск» центральная «Правда»[56]. Особое волнение вызывают номера газет тех лет сегодня. Стоит попристальнее вглядеться в их строчки, вчитаться в них – и охватывает такое чувство, будто тугой и свежий ветер революции вдруг ударил в лицо, и начинаешь различать шум голосов, лязг оружия, всю неповторимую атмосферу того тревожного и прекрасного времени.

Летом 1918 года политическая обстановка в уезде была крайне напряженной. Контрреволюция, как и по всей стране, организовывала бесчисленные покушения на Советскую власть. В начале июня в исполком стали поступать письма бедняков, в которых они сообщали, что кулаки захватывают в свои руки волостные Советы, не дают хлеба голодающим. «Теперь нет законов и нам ничего не будет, – нагло заявляли сельские мироеды. – Что захотим, то и сделаем. Околейте с голоду, а хлеба не дадим». В Чамеровской волости кулаки создали вооруженные банды и открыто выступили против Весьегонского Совета. Они вынудили отступить революционный отряд, занимавшийся учетом кулацкого хлеба, захватили в плен и посадили в арестантскую бывшего волостного правления красноармейца и четырех крестьян-бедняков. В Макаровской волости бандиты разгромили коммуну «Рассвет», убили ее председателя большевика В. Г. Тептякова, жестоко избили многих коммунаров.