- Уилл? - осторожно позвала Лидия, сидевшая на коленях у ограды.

- Она считала, что близкие не причиняют боль, - горько усмехнулся мальчик, - Она считала, что близкие прекрасны, любвеобильны и замечательны. Она была так глупа, - прошептал мальчик, распахивая глаза, - Он убил её, а она считала, что близкие не причиняют боли, - неожиданно закричал Уилл, обращаясь к небу, заставляя Лидию вздрогнуть, - Почему она так считала? - вновь прошептал слизеринец, жмурясь, - Как можно было так считать? Мир ужасен. Близкие причиняют больше всего боли, как она могла быть так глупа?

Лидия не могла вымолвить ни слова. Беспомощно оглянувшись на Стайлза, Мартин тяжело вздохнула. Она бы могла напомнить Уиллу о Райтах, находящихся в этом же городе и ни о чём не подозревающих, но сейчас нельзя было упоминать их. Сгорбившаяся фигура слизеринца заставила её сердце сжаться, а неожиданная слеза, скатившаяся по его щеке - пуститься в пляс, отбивая нереальный ритм о рёбра, стараясь, кажется, их ко всем чертям сломать.

- Почему она так считала? - послышался вновь шёпот Уилла. Взглянув на фотографию, мальчик не сдержал и второй слезы, зная, впрочем, что сейчас ему стыдиться нечего. Он находился здесь с двумя самыми близкими людьми, которые уже видели всё, что только было можно, - А ведь и правда. Близкие причиняют самую большую боль, - глупо улыбнулся мальчик, чувствуя, как слёзы текут уже непрерывными ручьями. Мысль о Стайлзе и Лидии как самых близких людях заставила мальчика зажмуриться. Ведь они тоже причинили боль. Рассказали ему обо всём, привели сюда, и теперь он сидит здесь и рыдает, - Да, мам, ты была права, близкие причиняют боль во благо, - вновь горько усмехнулся Уилл, переводя взгляд на выгравированную надпись. Не удержавшись, мальчик протянул руку и коснулся холодного камня самыми кончиками пальцев, вдруг ощущая острую боль где-то в районе сердца. В ушах внезапно зашумело, будто бы прямо над ними сейчас гремел гром. От неожиданности слизеринец растерялся и упал на спину, прижимая руку к груди.

- Уилл! - воскликнула Лидия, в момент оказываясь рядом с распластавшимся на спине слизеринцем, - Ты в порядке?

- Что произошло? - ошарашенно спросил брюнет, усаживаясь на земле.

- О чём ты? - тихо спросила Мартин, обеспокоенно оглядывая его с ног до головы.

- Гром. Ты что, не слышала? - нахмурился мальчик.

- Я слышала лишь тебя, - покачала головой Мартин. Уилл с трудом проигнорировал то, как подозрительно блестели у неё глаза. Отвернувшись, слизеринец вновь уселся на колени, лицом к надгробью.

- Что-то определённо произошло, - покачал головой Уилл, пытаясь отыскать в камне хоть что-то, - Это магия, я знаю. Так должно быть. Что-то произошло, когда я прикоснулся к нему, - бормотал мальчик, прикладывая ладонь ко всему, до чего только мог дотянуться. Несколько раз провёл пальцами по надписи, несколько раз - по фотографии, но никакой реакции не было, - Но это же невозможно. Что-то произошло, я слышал.

Бесшумно подойдя к друзьям сзади, Стайлз нахмурился, оглядывая всю представшую перед ним картину. Действия Уилла заставили в его голове вспыхнуть какой-то мысли, за которую он никак не мог теперь уцепиться. Было что-то очень, очень похожее, но мальчик не мог вспомнить, что именно. Как будто бы он слышал это мельком, не вдумываясь, не обращая внимания, отвлекаясь.

- Господи, - прошептал Стайлз, от шока едва не оступившись, - Уилл, что ты сказал перед тем как коснуться камня? - севшим голосом обратился мальчик к другу.

- Я говорил о том, что она не должна была верить в это, - не оборачиваясь, ответил слизеринец, всё ещё трогая камень со всех сторон.

- Нет, самая твоя последняя фраза, - покачал головой Стайлз, не выдерживая и перешагивая ограду, усаживаясь на землю около рыжеволосой, глядящей на него так недоумённо, что казалось, будто бы она вообще не знала, кто она и как сюда попала.

- Да при чём тут это? - раздражённо воскликнул Уилл, стремительно оборачиваясь, - Какая разница, что я там сказал? Я только что что-то почувствовал, а вы - нет, это ли не знак?

- Мне нужна твоя последняя фраза, - настаивал на своём Стайлз. Лидия, неожиданно резко выдохнув, взглянула на него теперь глазами, полными понимания и, кажется, восхищения.

- Уилл, назови фразу, сказанную тобой. Самую последнюю, - хриплым голосом попросила девочка, поднимая взгляд на слизеринца.

- Я не знаю, что я сказал, - вздохнул Уилл.

- Вспомни, я прошу, - протянул Стайлз, подползая чуть ближе к другу, - Ты говорил, что Мириам была права. Близкие причиняют боль. Потом ты замолчал на какое-то время и произнёс что-то ещё. Что ты сказал?

Задумавшись, Уилл попытался воскресить в памяти все мысли, посетившие его за последние несколько минут. Он думал об отце, маме и близких. О Лидии и Стайлзе, о том, что они тоже способны на причинение боли, и что они её реально причинили. Хоть и во благо, но они это сделали.

- Я сказал, - Уилл не смог договорить, тяжело сглотнув, но через мгновение всё же продолжил, - Мам, ты была права, близкие причиняют боль во благо, - повторил-таки мальчик свои слова.

Глядя на расширившиеся глаза гриффиндорцев, Уилл не смог не обернуться, рассчитывая увидеть то, что же так изумило его друзей. И он довольно быстро нашёл причину их удивления. Надпись начала светиться мягким светом, практически незаметным, если не приглядываться, но всё же довольно ярким, чтобы найти, если будешь реально искать. Поддавшись внезапному наваждению во второй раз, Уилл вновь протянул вперёд левую руку и коснулся кончиками пальцев слова “близкие”. Гром, боль в области сердца - всё это повторилось, только теперь уже мальчик не стал одёргивать руку.

- Уилл, открой глаза, - послышался слабый голосок Мартин откуда-то сзади.

Слизеринец сначала даже удивился - разве он их закрывал? Тем не менее, распахнув глаза, брюнет не сдержал изумлённого вздоха, сопровождаемого точно такими же со стороны так и стоящих у него за спиной друзей. Надгробие, ранее имеющее округлую форму, теперь открылось, как бывает в узеньких шкатулках. Верхняя часть камня просто откинулась назад, позволяя ему видеть то, что было внутри. Не задумываясь, Уилл протянул руку вперёд и достал перевязанный лазурной лентой свиток. Судя по состоянию пергамента, ему было уже не менее десяти лет, что заставило его сердце забиться быстрее.

Он буквально на физическом уровне ощущал, как прервалось дыхание Лидии на несколько мгновений, но не смог даже заставить себя обернуться. Сорвав ленту, слизеринец развернул свиток, мимолётно наслаждаясь хрустом пожелтевшей бумаги.

- Милый мой Уилл, - начал было мальчик, но его голос, сорвавшись ещё на втором слове, подвёл его, заставляя лишь хрипеть. Откашлявшись и отдышавшись, Уилл попытался продолжить чтение, - Я знала, что ты рано или поздно найдёшь этот свиток. Я не имею ни малейшего понятия, сколько тебе сейчас, но я горда в любом случае. Возможно, тебе около двадцати, а, быть может, около семидесяти, но это не имеет ни малейшего значения. Если тебе ещё нет двадцати, то я горжусь тобой вдвойне, - Уилл почувствовал, как горячие слёзы вновь покатились по щекам, а на губы наползла неуместная улыбка, убрать которую у него просто не было сил, - Мне очень жаль, что твоя жизнь сложилась именно так. Хотя ты, вероятно, сейчас счастлив. Первое, что мне хотелось бы сказать, так это то, что я очень сильно тебя люблю и горжусь тобой. Ты всегда был для меня всем, Уилльям, помни об этом, - не выдержав, слизеринец зажмурился, чувствуя, как вставший в горле ком не даёт ему издать и звука. Именно поэтому он даже не сопротивлялся, когда почувствовал, как мягкие девичьи руки с присущей им нежностью забирают у него пергамент, едва слышно им шурша.

- Я боюсь даже представить, что ты слышал обо мне и твоём отце. Я прекрасно понимаю, что всё последующее покажется тебе сначала полнейшим бредом и причинит боль, но, прошу, дочитай до конца, - на удивление твёрдым голосом начала читать Лидия, - Уилл, покушение, моё убийство, твоя пропажа - всё это ложь. Во-первых, ты просто обязан знать, что Ричард безумно любил тебя всю твою жизнь, и, я уверена, любит и сейчас. Не думаю, что могу рассказать тебе всё с деталями, но я постараюсь изложить как можно больше. В ту ночь, когда, вроде как, твой отец совершил покушение, ему пригрозил расправой кто-то из министерства. Знаю лишь то, что он называл их Пожирателями смерти, но это слишком малоизвестная группировка людей, поэтому ты вряд ли слышал о ней. Твоему отцу пригрозили расправой как с ним самим, так и с нами. Именно поэтому было инсценировано покушение. Твой отец пожертвовал собой ради нашей с тобой безопасности, но вот только не учёл того, что я не должна была этого знать. Сейчас я лежу в больнице, а ты находишься в нескольких комнатах от меня, но я знаю, что уже никогда не увижу тебя. Прости меня за то, что ты так и не запомнишь меня, не услышишь мой голос и не получишь своей первой метлы на Рождество. Я прекрасно знаю, уже этим утром ко мне должны прийти, поэтому тебя отдадут в семью маглов с фамилией Райт. Сейчас ты называешь этих людей своими мамой и папой, и я очень рада, что это сработало. Уилл, прошу, не вини ни в чём своего отца, он пытался нас спасти, но ему не дано было помочь нам обоим. Я бы написала тебе ещё, но прекрасно знаю, что времени у меня уже практически нет. Прости, если это причиняет тебе боль, но ты должен знать. Через несколько часов одна подруга нашей семьи заберёт это письмо и положит его в заранее заколдованное твоим отцом надгробье. Ещё раз напоминаю, я очень горжусь тобой, раз ты смог найти его, уверена, это было нелегко. Уилл, милый, просто знай, что твоя семья всегда любила тебя. Просто знай и помни. Твой отец не причинил бы тебе вреда никогда, он пожертвовал собой как несколько дней назад, так и вчера на суде. Там он извинился перед тобой, малыш, хотя этого, конечно же, в новостях не осветили. Дорогой, у меня правда не остаётся времени, хотя я бы ещё о многом хотела тебе рассказать. Просто знай, что твоим первым словом было “Свет”, и произнёс ты его тогда, когда случайно уронил своего любимого медвежонка по имени Ал. Ты жутко не любил соседскую кошку, но зато всегда обожал нашу собственную собаку Бенни. У вас это было взаимно. Уилл, я ещё хочу сказать, что доброта есть всегда. И свет, и магия, и всё самое прекрасное. Абсолютно всегда и во всём. Лишь приглядись, и ты всё увидишь, ты всегда умел это делать. Малыш, ты самый прекрасный ребёнок на свете, я очень тебя люблю и горжусь тобой. Твоя мама.