Через двадцать минут команда, выслушав напоследок наставления капитана, покинула раздевалку и вышла на поле. Как и говорил Лиам, погода была ясной, и пока что это чуть приподняло всеобщее настроение.

Стайлз, щурясь из-за яркого зимнего солнца, шёл, как и всегда, следом за Скоттом, вскоре около него и остановившись, встав в круг. С трибун доносились крики и аплодисменты, боковым зрением парень видел, как болельщики, словно море, переливаются где-то по бокам красно-жёлтыми всплесками.

И дальше он на миг отключился, сосредоточившись на собственных мыслях. Скотт пожал Дэнни, капитану Пуффендуя в этом году, руку, вернулся на место, тренер что-то сказал про правила и то, что напоминать их он не обязан, сказал всем приготовиться. Стайлз не слушал. Он почти на автомате перекинул ногу через метлу и сжал древко обеими руками, громко выдыхая.

- Начали!

Стайлз, придя в себя, упёрся носками в землю и взмыл в воздух. Облетая своих и чужих игроков, парень поднимался наверх, попутно отметив, что у Дэнни и Айзека уже завязалась борьба за мяч. Что ж, этот матч должен быть интересным.

Стайлз наблюдал за игрой, как и обычно, минут десять. Он хлопал своей команде, когда охотники забивали гол или Лиам, наоборот, перехватывал квоффл, не давая Пуффендую заработать новые очки. Но, тем не менее, это острое ощущение, которое клокотало где-то внутри, в самом желудке, всё равно не проходило, а лишь усиливалось, потому что он знал, что скоро в игру придётся вступать ему.

И, как по заказу, минуты через три парень увидел его. Снитч был вообще на другом конце поля, Стайлз понятия не имел, как увидел его, но, тем не менее, он это сделал. А затем, осознав, что ловец команды-противника - нет, Стилински почти лёг грудью на метлу и ушёл в крутое пике, очень надеясь на то, что он сумеет не пропахать носом землю.

Трибуны взревели, когда комментатор объявил, что оба ловца заметили снитч. Стайлз ругнулся про себя, сетуя на неосторожность, но в итоге лишь ускорился, надеясь перехватить снитч и просто завершить игру.

В один миг Стайлз вдруг осознал, что у них никогда не было лёгкой победы. Такой, чтобы кто-то просто заметил снитч, пока не видит другой, и поймал его. Стайлз всегда участвовал в каких-то погонях, совершал страшные и опасные манёвры, и часто получал за это, на самом деле. Он до сих пор помнил, как мадам Помфри вправляла ему руку после матча с Когтевраном в ноябре, когда он ударился запястьем о балку. А ведь это было ещё совсем ничего.

Снитч витал в двух метрах от колец, почти у самой земли, рядом с трибунами. Стайлз, сощурившись, попытался рассчитать траекторию полёта мячика, но тот не двигался, и, оказавшись на расстоянии в десять метров, парень понял, что и не сдвинется. Это его новый выбор.

Стайлз летел на огромной скорости, и если он схватит снитч, то шанс того, что он не впечатается лицом в трибуны, равен почти нулю. На расстоянии в метр он наверняка не сможет вывернуть метлу и взмыть вверх. Но что, если вниз?

Стайлз и сам не понял, как дальше так вышло.

Он просто налёг на метлу и ускорился ещё сильнее, слыша, как взрываются трибуны, наблюдающие за погоней. До снитча семь метров, пять, три. Вдруг справа показывается ловец Пуффендуя, но Стайлзу всё равно. Он ему вряд ли помешает. Стайлз быстрее, это ещё Джеймс сказал, и если так, то он сможет поднырнуть под трибуны, и там уже просто закончить игру. И почему всегда нельзя всё сделать так просто?

Два метра, один. Стайлз почувствовал грудью древко метлы и вытянул вперёд правую руку, напрягая подрагивающие пальцы изо всех сил. Грузный ловец Пуффендуя, хмурясь и явно стараясь, пытался сделать всё то же самое, но, видимо, он и сам понимал, что не успеет.

И так оно и вышло. Стайлз сделал рывок вперёд и, схватив снитч, резко развернул метлу, накреняясь и желая уйти вниз, под балки, а оттуда взмыть в воздух снова и показать, что команда победила, но… Кое-что он всё-таки не рассчитал.

В следующий же миг после того, как его пальцы сомкнулись, а холодное железо так приятно обожгло кожу напряжённых пальцев, в Стайлза изо всех сил что-то врезалось, и парень, конечно же, не успев сделать вообще ничего, отлетел в сторону и, ударившись о трибуны, свалился на землю без сознания.

- Стайлз! - в один голос завопили Скотт и Лидия. И если второй оставалось лишь прижаться к ограждению, огромными глазами глядя на силуэт вдали, то первый на скорости подлетел вниз и, спрыгнув с метлы почти на ходу, в мгновение ока оказался рядом с лучшим другом.

- Твою мать, - выдохнул Скотт, замечая бегущую по виску тоненькую струйку крови.

А затем, заметив во всё ещё сжатом кулаке друга едва трепещущие золотистые крылышки, МакКолл нервно выдохнул, покачав головой. Всё-таки у этого парня никогда не было чувства самосохранения.

***

Стайлз бежал по какому-то помещению и, кажется, даже не мог остановиться. Он постоянно оборачивался, сворачивал в новые и новые коридоры, но никак не мог дойти до.. чего? Он даже не знал, куда он бежит. Его просто вело куда-то, а Стайлз не находил сил сопротивляться и лишь бежал, вот уже, кажется, целую вечность.

Но неожиданно коридор оборвался, и Стайлз вдруг оказался.. нигде. Он был в этом месте раньше, он знал. Это была пустота. Нет стен, потолка, пола. Тут есть всё, но нет ничего. Это пустота, полная таких вещей, что кровь стынет в жилах. А Стайлз тут был. Вот же радость вернуться-то, а.

Стилински, выдохнув, пошёл вперёд, оборачиваясь и замечая, что выход, через который он вбежал, отсутствует, и, ничуть не удивившись, парень пошёл дальше. Когда он был тут в прошлый раз, его руки постоянно были облиты чьей-то кровью, и вокруг сновали недосягаемые друзья и просто близкие люди.

Теперь тут было пусто. Он не видел ничего и никого и, беспрестанно оборачиваясь, лишь задавался вопросом о том, а нужно ли ему тут быть?

- Стайлз, - внезапно раздалось по помещению, заставляя парня вздрогнуть и обернуться. Никого, конечно же, всё ещё не было.

- Кто ты? - дрожащим голосом произнёс Стайлз. - Почему я здесь? Что вообще это за место?

- Твоё сознание, - отозвался голос, до боли знакомый, но искажённый эхом, и потому неузнаваемый. - Стайлз, отправляйтесь. Ваша помощь нужна им. Всегда была и будет. Вы всегда были слишком важны, Стайлз. Все вы. Помоги им. Вы нужны им.

- Я не могу, не могу, - выдохнул Стайлз, крутясь на месте и вцепившись пальцами в волосы. - Мы не можем туда пойти. Мы не можем никому помочь. Мы даже не смогли помочь ему, когда…

- Стайлз, - оборвал парня голос, вдруг став чётким. И Стайлз, замерев на месте, округлил глаза, с болью в сердце понимая, что он его всё-таки узнал. - Стайлз, я прошу тебя. Не сдавайся. Никогда не сдавайся. Только не ты. Не вы все. Вы такие сильные, такие храбрые. Стайлз, прошу. Помогите ему.

- Я не могу, я не могу, - повторял Стайлз, крутясь на месте в поисках обладателя голоса. - Как я могу им помочь, если я тебе-то помочь не смог? - прошептал он, тяжело дыша.

- Стайлз, - неожиданно твёрдо произнёс голос совсем близко. Стайлз замер, осознавая, что это у него за спиной, и с удивлением осознал, что поворачиваться.. не хочет? - Я тебя прошу. Помоги им. Ты сможешь. Вы все сможете. Прошу, Стайлз. Всё так близко, до конца так мало. Пожалуйста, Стайлз. Пожалуйста…

- Стайлз!

Стилински распахнул глаза и уставился на глядящую в ответ испуганную Лидию. Парень, несколько секунд просто глядя в глаза девушке, сел и, не обращая внимания на протесты Мартин, повертел головой, осознав, что он в больничном крыле. События утра в памяти отсутствовали как таковые, и поэтому Стилински, наплевав вообще на всё, взял ладони рыжеволосой в свои, боясь даже представить, как она отреагирует сейчас на его слова.

- Лидия, нам нужно идти за воспоминанием, - проговорил он, чуть сжимая ладони девушки. - Мы обязаны. Мы сможем с этим справиться, я знаю.

- Что? - явно не поняла рыжеволосая. - Стайлз, у тебя Помфри только что предотвратила ухудшение. У тебя было сотрясение, понимаешь?