После спектакля я с Анной отправились в питейное заведение, где немного выпили водки и закусили посреди веселой толпы прожигателей жизни. Жизнь действительно стремительно налаживалась. На душе стало намного легче. Спасибо тебе моя любимая Анна, подумал я, чуть не вытирая слезы умиления. Мой самый сегодня близкий теперь человек на этом свете. Мы с нею вышли во двор ресторана, а там на высоком столбе, на самой его верхушке были привязаны сапожки, для того кто сможет их достать. Я, тут же вручив Анне своё пальто, направился к этому столбу, решив порадовать её гостинцем. Заплатив деньги за попытку, поплевав себе на руки, я быстренько стал вскарабкиваться по столбу вверх. Попытка оказалась удачной. Сапожки я вручил Анне. И мы с нею нежно стали друг дружку целовать. А служитель ресторана материл меня последними словами, мол, откуда этот басурман на нашу голову к нам привалил. Но ругался он как-то беззлобно.

Немного еще погуляв по округе, мы направились на квартиру к Анне. Перед сном мы почаевали и потом с чувством полностью исполненного долга легли вместе спать. Перед сном Анна мне на ухо хитро прошептала:

— Эту длинную даму в тунике и зеленых панталонах я знаю прекрасно, это моя соседка Ирина. Она живет в соседней квартире. Можем в следующий раз устроить себе театр прямо на дому.

— Анна, ну ты и язва — сказал я и нежно начал целовать свою любимую девушку.

Глава 12

Мне снилось, что я нахожусь в каком-то жутком средневековом застенке. Я молодой воин крестоносец и мне приходится выслушивать наставление инквизитора, пожилого, дородного господина с розовыми щеками, одетого в серый камзол, тонкую шерстяную рубашку и темные штаны и на груди у которого висит массивный серебряный крест. Инквизитор говорит мне:

— Цель Инквизиции — полное и окончательное уничтожение всяческой ереси в мире. Ересь же исчезнет окончательно после того, как мы, верные сыны церкви, полностью истребим всех еретиков. И это значит, что главная наша задача состоит в том, чтобы везде и всюду находить еретиков и отправлять их на костер.

— Я всё понял, святой отец — сказал я.

— Ничего ты не понял! Проблема в том, что этих еретиков нельзя будет до конца уничтожить, если не будут уничтожены также защитники и сторонники еретиков. А их легионы. Все кто сочувствуют еретикам, должны быть возвращены нами в истинную католическую веру или их плоть так же будет превращена в пепел, после того, как они будут выданы в руки светской власти — гневно произнес инквизитор.

— Спаси нас бог! — промолвил я и перекрестился.

— Мальчишка! Ты не понимаешь всей сложности стоящей перед нами задачи. Мы противостоим не слабым человеческим существам, но невозможно могущественным силам древнего зла! Поэтому при взятии ведьмы или колдуна под стражу не надо давать им времени оставаться одним в комнате. Запомни это! Этим они лишается возможности принять известные колдовские снадобья, дающие им возможность молчать и не сознаваться, несмотря на пытки. Такова сила извечного зла!

— Господь нас защитит от зла! — бодро ответил я.

— Пойми сын мой! Против чего ведется наша война? Где основа зла и кто самый главный враг, подлинный «враг» рода человеческого, от которого мы должны защитить народы? Ответ прост — подлинный враг рода человеческого это — язычество. Язычество и духи земли — вот та сила, против которой мы ведем нашу подлинную войну. Не с простым человеком, не с несчастной женщиной или мужчиной ведет кровавый и беспощадный спор мы инквизиторы в этих печальных стенах Святой инквизиции, а с великим и могущественным языческим духом земли — сказал инквизитор.

— Такова воля небес! — сказал я и вновь осенил себя крестным знаменьем.

— Так и есть, такова воля небес! И если узник упорствует, то пыткой ломают палачи не несчастного человека, а именно силу этого злобного и непокорного сверхъестественного существа, властителя земли. Видя мужество узника, палачи сокрушаются искренне и переживают о том, что в данном месте слишком силен дух противоречия, своевольный дух свободы и радости. Ломать, гнуть, и добиться того чтобы дух отступился, а узник освобождаясь от сил зла, произнес слова признания во всех мыслимых и немыслимых грехах и за несовершенное им великое зло, совершенное духом зла полностью расплатился. И после признания, покаялся бы, спасая свою душу, и был отправлен на очистительный костер. Вот наш совместный путь к спасению. Палача и его жертвы. Но хватит слов, тебе пора идти к месту своей службы сегодня. Иди, тебя уже ждет твоя работа, за тебя её никто делать не станет — сказал инквизитор и жестом показал мне на дверь.

Я поклонился инквизитору и пошел по коридору в мрачную темницу. А там за железной решеткой сидела прекрасная светловолосая и голубоглазая красавица с невероятно нежным очаровательным лицом, и белой как снег кожей. Она посмотрела на меня с интересом и спросила:

— Ты пришел меня мучить, для того, чтобы я призналась в том, что я ведьма. И что я творила страшные злодеяния против моих добрых соседей и против их скота и посевов? И если я признаюсь в этом, то меня сожгут на площади, как сожгли мою старшую сестру и тетку?

И тут она упала передо мной на колени и стала с плачем умолять меня пощадить её невинность и отпустить домой к престарелым больным родителям. Её тонкие изящные руки тянулись с мольбою ко мне, а по прекрасным щекам текли горькие слезы. Она продолжала твердить — Отпусти меня отсюда добрый юноша, и я буду твоею рабыней навсегда, я смогу тебе отплатить за добро. Ты будешь со мною счастлив. Только выпусти меня из этих стен. И я буду навеки твоей. Я ей ответил, чтобы она ничего не боялась тут. Потом я открыл ворота камеры и вывел девушку за руку из неё. Она удивленная моим поступком спросила меня:

— Ты влюбился в меня, молодой человек? Но ведь твой поступок может тебе сильно повредить! Разве ты не знаешь, что за то, что ты меня освобождаешь, ты можешь сам пострадать вплоть до виселицы?

Я не стал пояснять девушке, что в своем сне мне бояться инквизиторов не имеет особого смысла. Я просто довел её до выхода из темницы. Но она попросила меня провести её до самого её дома. Ибо она боится того, что её по дороге схватят охранники главного инквизитора. Я согласился проводить девушку до дома. Мы стали подниматься по лестнице наверх. Добравшись до выхода из подземной тюрьмы, я открыл дверь и увидел, что мы вышли в современный город. Девушка, подскочила ко мне и крепко поцеловала меня в губы. Так что буквально чуть не вцепилась в меня зубами. А потом повернулась и стала уходить, приговаривая — я буду твоей, я буду твоей.

Я проснулся и услышал, что в дверь кто-то настойчиво стучал. Я оглянулся вокруг. Было еще раннее утро, на улице было еще темно. Анна лежала рядом со мною и упорно делала вид, что спит, чем дала мне понять, что она явно не желала покидать постель ни под каким предлогом. Осознав эту простую истину, я встал с кровати, быстро оделся, подошел к двери и посмотрел в смотровое стекло. Мне сразу стало понятно, что в гости к нам рвется подруга и соседка Анны, которая работала в театре и с которой мы вчера так неожиданно познакомились. Я сказал Анне, что к нам стучит в дверь её соседка.

— Впусти её, она не отстанет — сказала Анна.

Я открыл дверь и впустил в квартиру соседку, которая была явно навеселе. Она с ходу, практически с порога начала кричать Анне: