— Понятно. Спасибо за разъяснение. Действительно, вчера увиденные мною снимки произвели на меня ужасное впечатление. Я приношу вам свои извинения, поскольку из-за своего плохого поведения я стал причиной того, что вы потеряли душевное равновесие. Извините меня. Надеюсь, этот неприятный инцидент не будет в дальнейшем довлеть над нашими отношениями? Мне бы этого сильно не хотелось.
— Нет, я объяснил вам ситуацию, вы поняли свою ошибку. И давайте на этом поставим точку в этой ситуации. Ничего надо мною теперь не довлеет — сказал хозяин дома.
— Большое спасибо. Но мне хотелось бы все, же узнать с какой целью вы приглашали меня в гости к себе вчера? Ведь какая-то серьезная проблема должна все же быть, раз вы хотели меня срочно повидать? — спросил я у владельца квартиры.
— Тут нет никакой от вас тайны. Я потому хотел вас пригласить к себе в гости, что считал, что вы могли бы помочь моей дочери избавится от своей болезни — ответил мне он.
— Но позвольте поинтересоваться, каким образом я мог бы оказаться полезным вашей дочери? — недоуменно спросил я у своего собеседника.
— Об этом давайте и поговорим — предложил мой собеседник, и жестом пригласил меня пройти в его рабочий кабинет, дверь в который была полуоткрыта.
Мы вошли в кабинет и, заняв своё место за большим дубовым столом, мужчина предложил мне сесть на черное кожаное кресло прямо напротив него. Я так и сделал. После минутной паузы он начал свою речь, в которой рассказал, что почти в самом конце 1915 года в их семействе произошла трагедия, в результате которой он лишился практически всех своих близких людей.
Никаких подробностей случившегося несчастья он не рассказал, единственно упомянул, что это была кара небес за его многочисленные грехи. Единственной оставшейся в живых его родственницей оказалась его младшая, а теперь единственная дочь. Она чудом выжила, но перенесенного потрясения не выдержал её мозг. Молодая женщина сошла с ума. Все попытки её излечить оказались тщетными. Даже лечение в известной иностранной клинике почти ничем не помогло. Тут я прервал монолог хозяина кабинета и спросил его еще раз, о том каким образом я мог бы помочь его дочери? На что он ответил мне, что совсем недавно он консультировался у известного в городе врача Бадмаева и тот подсказал ему, то если кто и сможет излечить его дочь, так только некий калмыцкий лама, про которого рассказывают что он почти сродни самому Сатане. После данной консультации отец больной девушки стал везде искать сведения об этом ламе. И ему удалось узнать, что он родом из тех же мест, откуда и был я.
Точнее он сначала собрал сведения о том, где мог находиться данный лама, откуда он родом, а потом, найдя нужные сведения, от моего товарища узнал о том, что я являюсь земляком нужного ему человека. И тут мужчина спросил у меня, понимаю ли я, о ком идет речь? Я после недолгого размышления ответил ему, что вероятней всего понимаю. Услыхав такой ответ, мой собеседник удовлетворенно кивнул мне головой.
Затем он сообщил мне, что он просит меня помочь отвезти его дочь к данному ламе на лечение. Помощь необходима в связи с тем, что просто найти данного человека в калмыцких степях дело непростое, но нужно не просто найти, нужно еще и уговорить его взяться за лечение, что тоже дело не такое простое, как может показаться несведущему человеку. Я согласился с тем, что в этом мероприятии, действительно мог быть полезен. Но мне было интересно, почему хозяин кабинета упорно не называет мне своего имени и почему он так заинтересовался моим отношением к его коллекции книжных раритетов?
— Всё просто. Эту коллекцию собирала моя дочь Татьяна, это её книги — сделав небольшую паузу, мой собеседник продолжил говорить — Об этом собрании раритетов практически никто не знает, но оно точно самое ценное в России. Моя дочь известный литературный критик, точнее была им, но печаталась она всегда под разными псевдонимами, настоящее её имя известно было только самым близким людям. Ваш интерес к книгам в данном случае говорит мне о некоем родстве душ у вас и у моей дочери. Это довод в вашу пользу. Моё же имя вам ничего не скажет, и если вы принимаете предложение о сотрудничестве, то вам тогда будет удобно называть меня просто — хозяин. Не буду долго уговаривать, только обещаю, что за твою помощь отблагодарить я смогу достойно. Если лечение не поможет, тогда получишь три тысячи английских фунтов и билет в нейтральную страну. А уж если лечение поможет, то тут уж ты можешь быть уверен, будешь многие десятилетия, проживая в Швейцарии как сыр в масле кататься, ни в чем себе не отказывая! Времени на размышление я тебе даю до послезавтра.
После данных слов я понял, что наша встреча сегодня завершена. Я попрощался с хозяином квартиры и направился в прихожую. Там меня дожидалась Анна. Она вручила мне пакет с продуктами и проводила меня до выхода из дома, где меня поджидал извозчик, который услужливо поклонился Анне и, получив от неё указания, быстро повез меня домой.
В ту ночь мне вновь снился очередной кошмар. Я видел себя воином, который отправился в далекий поход в чужую землю за добычей вместе с сотнями других таких же, как и я солдат степной армии. Мы подошли к небольшому городу, и наш командир приказал начать наступление на него. Мы понеслись на наших скакунах в атаку и через некоторое время ворвались на улицы города. В городе закипел бой. Кругом шло смертоубийство. Биться приходилось чуть ли не по колено в чужой крови. Горожане не думали сдаваться на милость победителя, они упорно сопротивлялись и один за другим умирали срубленные оружием степных воинов. Бой кипел не затихая. Через некоторое время я внезапно увидел, что город окружают правительственные войска, которые незаметно для нас подошли к городу. Несмотря на то, что они уже почти завершили окружение города, никто из наших воинов не обратил на них никакого внимания. Я же не мог, находясь в самой гуще боя ничего сообщить своему командиру. Я хотел ему сказать о том, что нам нужно срочно принимать меры.
Ведь если бы мы смогли бы собрать наши силы в единый кулак, то тогда можно было бы попытаться разорвать тиски окружения, в которые мы были захвачены опытными в воинском деле императорскими солдатами, и вырваться из города, который грозил стать нам всем общей могилой. Я попытался все же найти командира, но сделать это было уже невозможно. Я видел его вдалеке сражающимся в окружении огромной массы горожан. Пробиться туда было не реально, но и просто ждать того, что тебя начнут расстреливать правительственные войска, не было никакого желания. И я решил спрятаться. Выскочив из гущи боя, я подобрался к двухэтажному дому и спрятался на балконе второго этажа в куче белья.
Через некоторое время я стал свидетелем того, как все наши воины степняки стали мишенями для правительственных солдат. Всадники попытались каждый по отдельности вырваться из города, но сделать это никому не удалось. Воинов либо расстреливали правительственные солдаты из ружей и пулеметов, либо на них накидывали арканы и брали в плен живыми. Через некоторое время со степным воинством было окончательно покончено. А еще через некоторое время я увидел, как прямо передо мною на площади началась казнь, напавших на город воинов. Первым начали экзекуцию с самого главного командира, которого удалось взять живым в плен. Когда палачи приступили к своей работе, раздались и крики испытывающих ужасные мучения степных воинов и то радостные, то злобные крики толпы горожан, которая кипела ненавистью и жаждой мщения.