Сталкер кивнул.

— Как ты? Должна появиться новая партия, а если это продлится долго, мне будет нужна смена.

Шрам чувствовал себя лучше. Опасность бодрила лучше любых лекарств, о чем он и поведал сталкеру. Пока не было слышно приближения новой волны зверья, и наемник, пошатываясь, вышел наружу.

Все поле было вытоптано; следы копыт чернели среди травы, туши валялись тут и там, многие из них почти втоптаны в землю сородичами. Довершали этот ансамбль жизнерадостности и веры в светлое будущее огромные стаи ворон, пирующие на останках монстров. Помимо кабанов степь почти устлали мертвые крысы, чуть ли не превращенные копытами в кашу, разорванные на части попадались псевдоплоти. Тяжелый звериный запах и запах крови витали в воздухе. Наемник вернулся назад.

— Когда тебе станет лучше, нужно будет срочно убираться отсюда. Запах привлечет внимание. Чувствуешь? — сталкер втянул в себя воздух. — Уже, — помимо поразительной способности притягивать неприятности, Стрелок обладал еще одной, не менее странной. По малейшим признакам он определял порождений Зоны — как аномалии, так и мутантов. Вот и сейчас. Шраму пришлось долго вглядываться в кромку леса, прежде чем он заметил тощих тварей, похожих на обугленных и истерзанных котов, осторожно подбиравшихся к подбитым телам. Падальщики.

— Это кто? — нашел в себе силы изумиться наемник, почти падая от слабости. Вдруг твари насторожились, на секунду окаменев, и тут же исчезли, словно не было.

Сталкер пожал плечами, но пояснить не успел. Показались собаки. Ни одного чернобыльского пса предсказуемо не было, только бесчисленные орды слепых и несколько слабых псевдособак, не выдержавших пси-волны, погнавшей остальных монстров. От них отбиться оказалось сложнее. Собакам хватало меньшего числа пуль, но и попадать в них труднее. Особенно это стало заметно, когда псевдособаки разделили слепышей на группы, в каждой из которых был свой вожак. Некоторые сразу отделились и ринулись прочь, во всеобщем приступе безумия желая добраться к границе, прорвать кордоны. Но многие и остались, учуяв добычу. Инстинкт боролся с приказами.

Бой растянулся на этот раз до самого вечера.

Мутанты прятались за деревья, обходили полустанок, бросались прямо под пули, в расчете задавить количеством. Несколько раз даже добирались до хлипкой двери, но не сумели прорваться дальше. Иногда к ним присоединялись другие монстры, но погибали они чаще, чем появлялись новые. Все закончилось лишь тогда, когда стая лишилась последнего вожака. Даже без такого слабого лидера слепых псов перебить не составило труда.

— Отдыхай. Я тебя сменю, — Шрам занял место сталкера.

Стрелок рухнул на кровать — старые пружины даже не прогнулись под его весом — не став спорить. И вдруг он вспомнил про КПК. Это придало сил на еще несколько минут работы. Сталкер не выспался ночью и вымотался за день, глаза его болели от постоянного напряжения, все плыло. Но все же он вынул КПК, на котором обнаружилось несколько сообщений от Доктора, которых он так ждал. Отключавшееся сознание улавливало лишь отдельные слова, но позволило по ним осознать смысл прочитанного:

Рецидив. Покой. И уже запоздавшие, кажется, с предупреждением насчет гона. Опасность. Опасность…

Глава 13

Слабые и неспособные постоять за себя умирают, как и должны. Чтобы выжить необходимо быть умнее, хитрее, выносливее. Защиты ждать неоткуда.

Он бежал по пустой проселочной дороге, пригибаясь к земле и пробуя воздух на вкус. Асфальт пах дождем. Налетевший ветерок взъерошил жесткую шерсть, неожиданно принеся с собой знакомый запах. Запах дома. И ржавого холода железа — кровь. Пес облизнулся. Он начинал дичать.

Треугольное ухо дернулось, уловив какой-то звук, и он ощутил нечто сродни сладостному волнению, ожиданию чего-то хорошего. Забытого. Насторожившись, пес отступил подальше в заросли, наблюдая.

— …теперь понимаю, почему он просил об этом. Таким людям, как ты, нельзя оставаться одним. Потому что ты только и делаешь, что ищешь самый крутой утес, чтобы спрыгнуть оттуда, — донесся обрывок разговора.

Зарождающиеся у сталкера ростки симпатии к этому типу были вырваны с корнем, сожжены, и развеяны по ветру. В ответ он заявил, что всю свою жизнь прекрасно обходился без всяких наемников. Более того, до появления конкретного наемника ему жилось особенно хорошо. Шрам предупредил, что избавляться от эгоизма Стрелку придется долго и мучительно. И с его, разумеется, помощью.

— Знаешь, что!? Если ты угодишь в какую-нибудь аномалию вроде «призрачного очага», я не стану оказывать милость и избавлять тебя от страданий, а оставлю умирать, медленно и мучительно!

— Ррррр, — вторил ему чернобыльский пес, выступивший в этот момент из-за колючего кустарника.

Он был ужасающе грязен и лохмат, но нападать не спешил. Шрам вскинул оружие.

— Стой!

Стрелок неожиданно сильно нанес удар по его кисти, вынуждая отвести автомат. На секунду наемник даже подумал, что тот действительно хочет доказать правдивость своих обещаний, позволив этой твари отобедать собственным напарником. Но сталкер опустился на колени перед псом, и только сейчас Шрам заметил, что мутант неуверенно виляет хвостом, словно страшная пародия на домашнюю собаку.

— Дружок, — пальцы одиночки зарылись в густую шерсть. — Не ешь этого глупого наемника, он мой напарник, — притворно тяжело вздохнул Стрелок, потому что пес очень уж подозрительно косился на Шрама. Как ни странно, после этих слов тот сразу успокоился.

— Он что, приручен? — наемник никогда не видел, чтобы чернобыльские псы вели себя подобным образом. Впрочем, так далеко от центра они тоже не встречаются. Обычно.

— Можно и так сказать. Дружок — спутник Доктора.

Вот так вот. Спутник, а не питомец. Почему-то это не казалось очень уж странным. Дружок крутился юлой вокруг сталкера, намекая, чтобы его погладили, и едва не сбивал человека с ног, потому что размерами чернобылец был сопоставим с хорошим теленком. Стрелок потрепал его по шее, попутно выдирая из шерсти зацепившиеся репейники, но это не сильно помогло придать псу мирный вид — он все еще был похож на порождение чьего-то кошмара.

— Почему он не напал на Доктора при первой встрече? — Шрам опустился на обочину. Ему пришлась весьма кстати такая передышка, потому что мужчина чувствовал себя неважно с самого момента их выхода. По-хорошему следовало отлежаться, но оставаться на месте побоища было бы чистым безумием.

— Собаки всегда были друзьями человека. При желании даже с этими можно найти общий язык, — Стрелок сел рядом, почесывая развалившемуся чернобыльскому псу брюхо. Наемнику вдруг показалось, что он знает этого сорвиголову и склочника много лет, и, чем дольше он смотрел на сталкера, тем сильнее становилось это чувство. — А здесь у нас даже дом общий. Наверное, это печально.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то называл Зону домом.

— Родина тут у каждого своя, — согласился собеседник. — Но у сталкеров не бывает национальности или гражданства. Неважно, где они родились. Все умрут здесь.

Молчание затянулось надолго. Шрам подумал, что сама мысль о том, чтобы называть этот кусок зараженной территории диаметром в тридцать километров — своим домом, претит ему. От таких невеселых рассуждений голова разболелась еще сильнее.

С того ракурса, откуда смотрели спутники, был виден указатель. «Чорнобиль», гласила перечеркнутая надпись. До самого города, должно быть, еще с километр. Пейзаж начинал меняться уже здесь, становясь по мере продвижения все более урбанистическим — скоро начнутся многоэтажки и здания инфраструктуры.

— Ну что, пошли? — Стрелок решил, что дал достаточно времени на отдых, и поднялся на ноги, отряхиваясь. Дружок теперь держался рядом — как захочет, сам вернется на Болота.

— Пошли, — без восторга в голосе согласился Шрам. Он попытался встать, но пошатнулся и едва не упал. — Черт, — самостоятельно держаться на ногах наемник явно не мог.

— Уже немного осталось, держись за меня. Нужно дойти до домов, тут небезопасно.