"Когда-нибудь они меня убьют из-за нее", - подумал Мит и выдавил из себя улыбку.
- Ты куда-то ушел и ничего не сказал. Я волновалась, когда отец вернулся без тебя, - сказала подбежавшая к нему Дорана.
- Небольшое дело по работе, - с лица Ранкира не сползала глупая улыбка, а сам он замер, старательно подбирая слова. - Но я его сделал.
Он старался разговаривать с ней непринужденно - она же его жена все-таки, но выходило из рук вон плохо. Нелепые фразы на публике - вот и вся их семейная жизнь. Дорана не подавала виду, но Ранкир знал, что девушка очень расстроена его отношением к ней. Он играл свою роль и играл очень плохо. Она же искренне его любила и верила, что однажды из ее названного мужа Мит превратится в настоящего.
- Дораночка, красавица ты наша, - залебезил мельник, что совсем не вязалось с его грозным внешним видом. - Твой непутевый муженек вздумал отказаться от подарка моей Алонарушки, пирог не захотел брать! Пришлось самому идти, я вас собственноручно угощу им!
- Ой, это так мило с вашей стороны, - смущенно улыбнулась Дорана. - Поднимайтесь наверх, отец сейчас с мамой. Я скоро подойду, прихвачу только меда. Вместе и попробуем!
- Чудо, а не девушка! - воскликнул мельник и направился к лестнице на второй этаж.
- Ты не видела Ванара после его возвращения в таверну? - негромко спросил ее Ранкир.
- Нет, ты вышел за ним, а потом он вернулся один и ушел к маме, - Дорана смутилась еще больше. - Больше я его не видела. Но он выглядел... счастливым, да. Болезненным, но счастливым. Ты что-то сказал ему?
- Да так, немного, - Мит некоторое время постоял, стараясь не смотреть ей в глаза. - Пожалуй, я догоню нашего гостя. Поднимайся к нам, как освободишься.
Она поймала уходящего Ранкира за руку:
- Спасибо, что помог отцу. Милый.
Пробормотав что-то невнятное, подмастерье кожевника нагнал мельника, который уже завязал беседу с кем-то из посетителей. Мит не стал его отвлекать, он встал рядом и с той же глупой натянутой улыбкой дожидался, когда пародия на светский разговор подойдет к концу, а его мысли упорно возвращались к Доране. Такой, значит, будет его дальнейшая жизнь. Работа, дом, уважение горожан... семья? Достаточно странная семья получается. Если посмотреть со стороны, то он просто старался избегать своей собственной супруги. Хозяин таверны выделил им две комнаты - в одной жили Ванар и Палана, в другой обосновался Ранкир и его названная жена. Каждую ночь он заходил через дверь и выбирался через окно, чтобы заночевать в импровизированной мастерской за таверной. А Дорана молчаливо следила за ним, мечтая, чтобы хоть одну ночь он провел вместе с ней. Пусть даже не в постели, а просто наедине.
Ранкир украдкой взглянул на свое запястье. Из-под рукава дешевого камзола торчал краешек лоскута светлой ткани. Он до сих пор хранил тепло ее тела. Тира На-Мирад, его возлюбленная. Она мертва, и вместе с ее гибелью мир Ранкира раскололся на части. Но тот мир, в котором убийца оказался после своей смерти, соткан не только из ненависти, боли и мести. Ванар, Палана и Дорана смогли доказать ему, что добро все еще живо. Городок Спасение показал ему, что покой до сих пор существовал. Еще не все потерянно.
Да, он никогда не сможет любить кого-либо, кроме Тиры. Но это не означало, что Ранкир не должен позволять никому любить себя. Своего счастья он уже никогда не достигнет, но, может быть, ему удастся сделать хоть что-то хорошее в этой жизни, хоть как-то искупить свою вину, осчастливив Дорану. Прекрасная девушка уже слишком много страдала за свою жизнь, во многом из-за Ранкира, который в своей погоне за счастьем умудрился развязать кровопролитную войну между илийцами и марийцами. Она заслужила такую мелочь как жизнь с любимым человеком.
- Мы идем или нет?
Вопрос мельника вырвал Мита из задумчивости. Он только сейчас заметил, что беседа давно окончена, а его лицо до сих пор растянуто в глупой улыбке.
- Извините, немного задумался.
- Да понимаю, - захохотал здоровяк. - Будь у меня такая красавица жена, я бы тоже только о ней и думал! Видел бы ты свой взгляд - романтика!
Мельник не умолкал до самой комнаты родителей Дораны. Аромат пирога приятно щекотал ноздри и раззадоривал желудок, но, подходя к двери Ванара и Паланы, Ранкир почуял что-то еще. Знакомый запах. Слишком хорошо знакомый.
Дверь с негромким скрипом отворилась, мельник и подмастерье шагнули внутрь комнаты.
- Ты можешь танцевать, так танцуй же, танцуй! Танцуй, Палана!
Счастливый Ванар благодарил Свет за чудо и кружил свою жену в бальном танце. Она была одета в красивое платье, подол которого плавно колыхался, едва касаясь земли. Она нежно положила голову на плечо мужа и, кажется, плакала от радости.
- Теперь ты снова можешь танцевать! - дрожащим от счастья голосом восторженно шептал Ванар.
Сапожник уверенно вел в танце свою любимую партнершу. Видимо, раньше они очень часто танцевали друг с другом. Все было прекрасно, но...
Соскользнувшая с плеча мужа голова Паланы безвольно откинулась назад. Ванар не обратил на это никакого внимания и продолжил кружить ее, осторожно наступая на скользкие доски. Вся комната была забрызгана кровью, на полу расползались багровые лужи. В углу валялись дощечки от шин. И ноги Паланы лежали рядом с ними. Они больше не болели, теперь она снова могла танцевать... Безумный бал для двоих. Красивое платье скрывало под собой безногое тело, изуродованное ножом для кройки кожи. Сапоги Ванара с противным звуком отлеплялись от пола. Его любовь преодолела все преграды, включая здравый рассудок, он смеялся и танцевал со своей мертвой женой.
Ягодный пирог шлепнулся в кровь.
- Он убил ее, - пробормотал мельник.
Да, он убил ее. Он убил ее? Ранкир уже слышал эти слова. Так сказал один из стражников, которые выносили трупы из имения По-Сода в Градоме. Но он не убивал Тиру. Нет, только не это... Зачем он это делает? Зачем этот человек хочет отобрать у него тело Тиры? Почему он танцует с ней? Вот кто убил Тиру На-Мирад!
- Салдай Рик... - прорычал Ранкир.
Ужасный грохот сотрясал землю, срывая крыши домов, разбивая стены. Острый обсидиановый ветер рассекал плоть, оставляя после себя обглоданные стихией трупы. Вонючая вода не избавляла от жажды, а высасывала из тел всю влагу, покрывая безжизненную пустыню ровным слоем иссушенных человеческих оболочек. Ночь и кровь, безумие жизни и покой смерти, багровый и черный. Вот истинный облик мира, в котором жил Ранкир.
Сливаясь с тенью черного дыма, убийца в одном рывке схватил Салдая Рика за голову, сорвав часть кожи с его лица, и впечатал его в бревенчатую стену комнаты таверны. Во все стороны полетели щепки, а вдогонку за ними устремились осколки черепа, брызги крови и ошметки расплющенного мозга. Удар, еще удар. Он бил его до тех пор, пока остатки головы наблюдателя из Синдиката не были размозжены окончательно.
Шум у двери. Ранкир обернулся, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь плотную пелену мрака и материализованные черным туманом страдальческие лица всех убитых им людей. Точно, в дверном проеме показались те два стражника, которые унесли от него тело Тиры. И они обвинили его в убийстве той, ради которой он жил. Твари.
- Я... не убивал... Тиру, - сложно было разобрать слова, вырвавшиеся вместе с нечеловеческим шипением изо рта полурастворившегося во тьме Ранкира.
Движения противников были какими-то неуклюжими и медленными, словно само время мешало им. А убийца был одновременно везде. Быстрым и точным ударом кулака он сломал шею одному из стражников. Его тело еще не успело упасть, а Ранкир все бил и бил его в одно и то же место. Наконец, плоть человека не выдержала, и шея просто лопнула от молниеносных атак рук, слившихся с черным дымом, обдав все вокруг фонтаном крови. Но остался еще один стражник. Он узнает, испытает эту боль, разрывающую сознание Ранкира. Пусть он увидит сочащиеся черной кровью стены, услышит этот грохот осыпающейся могильной земли и вопли умирающих, вдохнет смрад смерти. Его ожидает жестокая расправа...