— Чем заслужил внимание службы безопасности Империи? — Задиристо спросил он у капитана.

— Профессор, нам нужна ваша помощь в обследовании этого молодого человека. У него травма, как раз по вашему профилю. На его родной планете он получил пулевое ранение в голову. Остался жив, но после операции пролежал в коме два года. Все-таки очнулся, но у него половина мозга, отказывается мыслить, по его словам. Я как вы понимаете далек от медицины, вот и хотел бы услышать мнение такого высоко рангового специалиста, каким являетесь вы, профессор. — Профессор, сидя в начале беседы с кислым выражением на лице, по мере того, как говорил капитан, просто преобразился и подобрался, как будто сейчас он кинется на свою жертву и сожрет ее живьем. С блеском в глазах, он периодически поглядывал на меня, и ждал, когда капитан закончит свою речь и он сможет приступить к немедленному обследованию.

— Да, да, капитан, я готов приступить к обследованию немедленно, я понимаю государственные интересы. — начал мямлить профессор, мыслями находясь уже в исследованиях.

— Проходите, молодой человек, мы начнем исследование прямо сейчас. — Капитан кивнул мне головой и подмигнул, а сам поднялся и пошел на выход. Я же проследовал за устремившимся в глубь медсектора профессором. Раздевайтесь, ваш скафандр сложите в этот шкаф и закройте его своим кодом нейросети. Его там никто не тронет. А сами ложитесь в эту диагностическую капсулу. — Выполнив все требующиеся от меня действия, увидел, как закрывается крышка и… вырубился, конечно.

— Как ваше самочувствие, э-ээ, Дим?

— Нормальное, профессор. А что вы можете сказать по поводу моего мозга? Жить буду и вообще мне можно помочь?

— Что я могу сказать, у вас просто феноменальный случай. Наука с таким даже не сталкивалась, мне необходимо сделать серию углубленных исследований. У вас действительно в мыслительном процессе участвует лишь одна, левая половина мозга. Но что-то все же правая часть тоже делает. Это и необходимо выяснить. Тогда, поняв проблему и ее истоки, возможно я смогу вам помочь? Как вы смотрите на то, чтобы я провел все эти исследования, начиная прямо сейчас?

— Профессор, скажите, а я выживу и не стану идиотом после этих исследований?

— Что вы, молодой человек, вы меня обижаете. Конечно вам не будет нанесено никакого вреда. Мое вам слово. — Ну да, ну да, конечно, так я тебе и поверил. В погоне за знаниями даже если меня отсюда вывезут вперед ногами, некому уже будет вспоминать о его «СЛОВЕ». А выход у меня есть. Все-таки если у него получится, то меня ждут отличные перспективы, а если нет, то мне будет уже все равно, или я останусь таким, какой я есть на этот момент. Я набрался наглости и задал шкурный вопрос.

— Профессор, я конечно понимаю, что возможно вы поможете мне, а возможно и нет. Вот только я все же рискую своей жизнью, а вы на таком редком медицинском случае станете подобным богу! Что принесет вам еще большую славу.

— И?

— Я все же хотел бы получить соответствующую компенсацию за эти исследования. Вы получите славу, а я кредиты?

— Ну вы и наглец, Дим. Как вам только пришла такая мысль в голову?

— Дело в том, профессор, что я чудом вырвался из рабства, у меня почти нет средств к существованию. Поэтому мне нужен старт.

— Хм, у меня конечно есть грант на такие исследования. Профессор уже летел в своих мыслях по исследованиям, предвидя исключительные результаты и славу.

— Наконец-то эти олухи на столичной планете поймут какого светилу медицины они сослали на эту чертову станцию, если мне удастся разгадать и победить эту странную аномалию в голове этого странного парня, то… — из его далеко идущий мыслей его вырвал голос молодого наглеца.

— Что вы скажете на сумму компенсации в размере полутора миллионов кредитов.

— Сколько? — Вытаращил на меня удивленные и растерянные глаза профессор. — Да вы в своем уме?

— Конечно нет, профессор, у меня же половина мозга не работает. Вы, наверное, забыли?

— Хм, ну ты и наглец, а! Каков? — Хотя что такое деньги, если у него все получится, то ему выделят в десятки раз больше чем какие-то несколько миллионов. — размышлял он.

— Я согласен, — выдал очнувшийся профессор, но полтора миллиона это…

— Вы уже согласились, профессор, я ведь вел беседу под протокол, для меня это очень важно, на кону стоит моя жизнь!

— Я же говорю, наглец, да еще какой. Ладно, договорились под протокол.

— Вы можете перевести деньги сразу на мой банковский чип, и я весь ваш, готов лезть в капсулу. — Профессор облизнул пересохшие губы и произнес.

— Давай свой чип, вымогатель. — Я вынул чип, на котором почти ничего не осталось после перевода суммы в тысячу кредитов за ГлобалСеть, и передал его профессору. Он вставил его себе в считыватель и через двадцать секунд вынул его оттуда и передал мне. Теперь я вставил его в свой считыватель и сразу перед глазами у меня высветилась сумма в полтора миллиона семьсот шестнадцать кредитов, мелочь — это то, что на нем оставалось.

— Все, мы можем заняться делом? — Прервал мое занятие профессор.

— Конечно, профессор, я к вашим услугам… Сняв с руки считыватель я положил его в шкаф и закрыл его своим кодом, после чего залез в капсулу, и крышка закрылась.

Когда я очнулся, и крышка капсулы поднялась я посмотрел на время, но меня поразила дата. Я пролежал в капсуле целый месяц. Непостижимо. А как же я не умер? Или меня кормили искусственно?

Ладно, неважно, важно, как раз то, что я очнулся живой.

— Сеть, мое состояние?

— Организм полностью излечен от всех болезней, и приведен в соответствие со стандартами, за исключением состояния мозга, пока все осталось в том же состоянии, как и до исследований.

— Так операций так и не было проведено?

— Нет, закончены только исследования.

— Понятно. Ну что же, надеюсь, что профессор не подведет. Он сделает все возможное и невозможное, чтобы я выжил, иначе он не получит славы, а его эксперимент и исследования пропадут даром. — В помещение вошла медсестра, или дежурный врач. Она выдала мне больничный халат и перевела меня в соседнее помещение, где была подготовлена койка и она оставила меня там до утра. Я сразу уснул, потому, что чувствовал сильную слабость.

Утром та же сестра принесла мне усиленный рацион питания, который я умял в два счета. А через десяток минут в палату влетел профессор.

— Чем вы меня можете порадовать, профессор. Я уже понял, что здороваться с ним — это терять время, он сейчас будет реагировать только на профильный разговор.

— Как бы вы не иронизировали, но мне есть что вам сказать!

— Начинайте с плохой новости, а закончите хорошей. — Невпопад пошутил я.

— Не понял? — Вполне естественно среагировал на нее профессор.

— У меня на Родине, профессор, когда приносят новости, обычно говорят: «У меня две новости одна хорошая, другая плохая. С какой начинать?» — Профессор задумался на пару секунд, видимо обдумывая услышанное, а потом взял и рассмеялся, как ребенок. Видимо у него отлегло.

— Отлично, просто отлично сказано, я это запомню. Есть кому так приносить новости. Ха, ха, ха!… У меня действительно есть, что вам сказать, молодой человек. — У них, у докторов, что, у всех такая манера разговора, наверное, это профессиональное… — подумал я.

— Во-первых, все исследования закончены, и закончены они с положительным результатом. Я теперь точно знаю, что произошло с вашим мозгом, мне нужно несколько дней, чтобы смоделировать все с вами произошедшее на вычислительном комплексе. Просчитать возможные последствия и возможные методы возвращения вам полноценной работы вашего мозга. Есть на это все шансы. Так что несколько дней вы пробудете в этой палате под наблюдением искина этого медсектора. А через несколько дней мы проведем операцию, и вы будете абсолютно здоровы. Вот только я забыл вам сказать. Вам придется удалить нейросеть, которая у вас стоит. Иначе операцию делать будет нельзя.

— Вот она, плохая новость профессор! Очень плохая.