Можно привести немало фактов, свидетельствовавших о деловом сотрудничестве руководителей военных администраций западных держав и Советского Союза, особенно в первый период оккупационного режима. Так, ещё в ходе войны союзники не представляли себе точно, как должно быть организовано денежное обращение в побеждённой Германии и как поступить с валютой, захваченной немецкими властями в оккупированных странах. Между соответствующими органами СССР и США шёл полезный обмен мнениями. Например, 10 февраля 1944 года посольство США в Москве направило в НКИД письмо, в котором со ссылкой на письмо Молотову от 17 января 1944 года запрашивалось мнение советского правительства о денежных мероприятиях во время вступления и оккупации Германии. В письме сообщалось, что американцы намерены начать печатание немецких денег «Марка М» не позднее 14 февраля 1944 года. Посольство ставило вопрос, намерено ли советское правительство использовать предлагаемые деньги или оно имеет иные планы [322].
Каков был ответ из Москвы, автору выяснить не удалось.
По проблеме валюты имели место запросы и советского правительства, направленные в Вашингтон. Так, посольство СССР 24 июля 1945 года сообщило правительству США, что расследованием в Берлине установлено, что при эвакуации Варшавы немецкие власти вывезли 800 мешков в город Страсбург с советской валютой. По определению советского Госбанка, эта сумма составляла, примерно, 300 млн. рублей и выражалась просьба о содействии в ее возвращении Советскому Союзу[323].
История коалиционных войн в прошлом знает немало случаев, когда накануне победы над общим противником союзники по коалиции допускали такие авантюристические акции, которые сводили на нет их усилия в войне и спасали противника от неминуемого поражения. Влиятельные силы в Англии и США в последние недели второй мировой войны также были не прочь последовать этим историческим примерам и добиться достижения своих целей в ущерб интересам Советского Союза. Однако генерал Эйзенхауэр предотвращал подобные намерения и оставался верен духу союзнического долга. Он решительно отверг предложения немцев о подписании сепаратного соглашения о прекращении военных действий.
В ходе советского наступления на Берлин и союзных войск на западе Германии во второй половине апреля 1945 года со стороны некоторых представителей гитлеровской клики и верховного командования вермахта предпринимались неоднократные попытки договориться о сепаратной капитуляции только перед англо-американскими союзниками.
Одна из таких попыток была предпринята Гитлером через шведского банкира Ф. Бернадотта 24 апреля 1945 года. Это предложение через Стокгольм было немедленно направлено союзникам и 26 апреля президент Трумэн ответил следующее: «Немецкая капитуляция может быть принята при условии капитуляции на всех фронтах как с Соединенными Штатами, так и Великобританией и Советским Союзом. Если это условие будет принято, то немецкие войска на всех фронтах должны сдать оружие местному командованию союзников. Если где-то ещё будет продолжаться сопротивление, атаки союзников будут продолжаться до полной победы»[324]. Так, американские и английские военные миссии в Лондоне 26 апреля 1945 года сообщили советскому генштабу, Эйзенхауэр направляется немедленно на переговоры в Западную Голландию с немецким командованием, и он высказал просьбу, чтобы советские представители также присутствовали на этих переговорах[325].
Военные миссии союзников сообщили начальнику советского генштаба генералу армии Антонову 9 мая 1945 года следующее: «Безоговорочная капитуляция Германии произошла в равной степени как перед Россией, так и перед союзными войсками, и всякое продолжение военных действий после условленного часа прекращения их означает враждебный акт одинаково, как против России, так и против союзников. Следовательно, если какие-либо крупные части германских войск предприняли бы такую попытку, они не рассматривались бы более как солдаты. Вы можете быть уверены, что при подобных обстоятельствах генерал Эйзенхауэр будет продолжать активно сотрудничать с Красной Армией в уничтожении таких воинских частей…».
В тот же день 9 мая 1945 года американская военная миссия в Москве сообщила советскому генштабу через генерала Славина, что «Эйзенхауэр желает, чтобы во Фленсбург были направлены также советские офицеры для контроля над верховным немецким командованием». Непонятно только, почему советское командование направило во Фленсбург группу генерала Трусова лишь вечером 17 мая, тогда как американская миссия генерала Рукса и английская во главе с бригадиром Фурдом прибыла во Фленсбург сразу же после капитуляции германских войск.
5 мая 1945 года генерал Антонов сообщил генералу Эйзенхауэру, что «советское командование, идя навстречу пожеланиям генерала Эйзенхауэра, изложенным в письме от 1 мая 1945 года, остановило продвижение своих войск к Нижней Эльбе, к востоку от линии Висмар, Шверин, Демитц. Мы надеемся, что генерал Эйзенхауэр, в свою очередь, учтет наши пожелания в отношении продвижения войск в Чехословакии»[326].
Американская военная миссия 10 мая 1945 года направила генералу Антонову письмо, в котором сообщила, что генерал Эйзенхауэр потребовал от немецкого верховного командования прекратить нарушение акта о капитуляции, не двигаться на запад и не сопротивляться Красной Армии, немедленно известить всех об условиях капитуляции. Он также предупредил немцев, что американские войска получили приказ блокировать все подступы к их линиям и изолировать немецкие войска с востока, и что немецкие войска будут переданы Красной Армии. Если Шернер и Веллер сдадутся американцам, они также будут переданы Советскому верховному командованию. Эйзенхауэр отметил, что действия немцев считает двуличными и сообщил, что он «приказал, чтобы Кейтель и Кессельринг, генералы Иодль и Варлимонт были немедленно удалены из верховного командования и арестованы»[327].
В спокойной обстановке при взаимопонимании национальных интересов решались сложные вопросы и в рамках Контрольного совета и Координационного комитета, хотя и здесь не обходилось без разногласий и острых дискуссий. В тот же период западные власти с пониманием относились к усилиям советских представителей добиваться точного и полного выполнения в западных зонах обязательств по репарациям, реституциям в пользу Советского Союза и репатриации советских граждан. Со своей стороны оккупационные власти западных держав благодарили органы СВАГ за их поддержку в розыске могил погибших союзных военнослужащих в годы войны в Восточной Германии.
17 октября 1946 года французский главнокомандующий в Германии генерал П. Кениг обратился в СВАГ с просьбой разыскать и вернуть Франции вывезенный оккупантами исторический вагон № 24190, принадлежавший международной компании спальных вагонов, в котором в 1918 году был подписан акт о перемирии между Антантой и Германией. Просьба была выполнена, вагон был найден в Берлине, передан французским властям и водворен на прежнее место. Заместитель французского главнокомандующего в Германии генерал Нуаэре предложил наградить за розыск лейтенанта Васильева и подполковника Гуляева. Со своей стороны генерал Кениг возвратил Советскому Союзу шесть тысяч научных трудов, вывезенных немцами из Института металлов, расположенного в Харькове.
Был случай, когда разрешенная СВАГ к изданию немецкая газета «Нахт экспресс» опубликовала критическую в отношении американской военной администрации статью. Редакция была оштрафована СВАГ на солидную сумму и об этом было сообщено в прессе. Нормальному сотрудничеству военных администраций в разных зонах содействовала и полуофициальная договорённость между ними о невмешательстве в дела других зон. Но вскоре и эта договорённость обеими сторонами стала игнорироваться.