«Я ухожу», — заявил он. — «Не пытайся остановить меня».
На лице рыцаря возникла волчья улыбка. «Возвращайся к своему народу, эльф, прежде чем упадешь там, где стоишь, и какая-нибудь из других тварей Фитеруса отобедает тобой».
Прежде, чем он ушел, честь кое-чего потребовала от Гитантаса. «Лорд Хенгриф», — с официальной четкостью сказал он. — «Вы спасли мне жизнь. Благодарю».
«Сегодня, да. Не жди подобного исхода в следующий раз».
Хенгриф оседлал коня и легким галопом направился вверх по холму в сторону виллы.
Гитантас пошел в противоположном направлении, начиная длинный путь обратно в Кхуриност. Мир и в самом деле был безумным местом, если темный рыцарь Нераки спасает солдата Беседующего от смерти от рук подлого колдуна-эльфа.
11
Напевая, чтобы синхронизировать свои усилия, группа эльфов навалилась на веревки. Деревянная рама оторвалась от земли, слегка поколебалась, а затем поднялась ввысь, под силой тянувших веревки воинов.
«Легче! Легче вы!» — призвала Кериан. Если бы они потянули слишком быстро, рама бы рухнула прямо на них.
Ранние сумерки опустились на Инас-Вакенти. В свете факелов эта сцена напоминала кошмарный сон. Все солдаты отряда Львицы скопились вокруг отверстия, открывшегося, когда они опрокинули монолит на песчаного зверя. Некоторые верхом, другие — пешие, но каждый был вооружен и находился в готовности. Причиной их возросшей осмотрительности можно было считать их сокращающееся количество.
С исчезновения песчаного зверя прошли две ночи. Первоначальная клятва Львицы покинуть долину быстро, после этого происшествия была отложена. Она решила, что они останутся еще на день, чтобы поискать неуловимое чудовище. Они не нашли его. Вместо этого пропали несколько ее воинов. Все были конными часовыми, несшими в одиночку стражу по периметру лагеря. Затем, сразу после полудня нынешнего дня, исчезли еще пять эльфов. Эти пятеро были пешими фуражирами, искавшими корешки и орехи, не далее чем в двадцати метрах от местонахождения опрокинутого монолита. Когда они не вернулись, были организованы поиски. Они не выявили следов борьбы, ни следов на земле, ни разбросанного имущества. Эльфы просто исчезли, вместе со всем, что было при них.
Так как Фаваронас был ближе всех к тому, чтобы считаться экспертом по долине, Кериан спросила его, что, ему кажется, случилось.
«Генерал, я не знаю», — ответил он, дрожа от страха, ставшего его постоянным спутником.
Глантон сказал: «Вы упоминали „странные силы“, действующие в долине. Что вы имели в виду?»
«То, что сказал. Странные, неестественные вещи происходят здесь. Я сам…» — Фаваронас замолчал на полуслове, покраснев в смущении. У Кериан не было времени на тонкость чувств. Она настояла, чтобы он ничего не скрывал, и Фаваронас признался, что сам видел привидения, как раз прошлой ночью. Он описал их как белые фигуры, смутно напоминающие эльфов, проплывающие по каменным развалинам.
«Клочья тумана!» — насмешливо произнес Глантон.
«Нет, они двигались против ветра», — настаивал архивариус.
Львица властным жестом рубанула воздух. «Фаваронас, мы здесь не для того, чтобы собирать истории о призраках! Я хочу знать, кто забирает моих солдат!»
«Я не знаю! Может», — он неопределенно махнул в сторону упавшего монолита, — «та же сила, что унесла песчаного зверя?»
После этого разговора, так как других предположений, чтобы проверить, больше не было, Кериан решила исследовать отверстие под каменным шпилем. Брошенные в него камни показали, что дно находится, по меньшей мере, в шести метрах внизу. Глухой звук их падения позволяли предположить наличие какого-то зала.
К моменту, когда солнце скрылось за западными пиками, деревья были срублены, очищены и крепко связаны в раму, к которой крепились веревки, опущенные в отверстие. Кериан намеревалась спуститься сама, но ее офицеры и слышать не хотели об этом. Никто не сомневался, что она была готова сделать все, что может потребовать от своих воинов, но Глантон напомнил ей, что она не может позволить себе роскошь подвергаться такому риску. Как генерала армии Беседующего, ее жизнь была слишком ценной, чтобы рисковать без необходимости.
Наконец, было решено, что Глантон спустится в отверстие. К ужасу Фаваронаса, его назначили сопровождать Глантона.
«Я? Почему я?» — спросил архивариус, с лицом, бледным даже в свете костра.
Кериан ответила: «Ты — ученый. Внизу может оказаться что-то тебе знакомое».
Эта формулировка была явно неудачной. Фаваронас побледнел еще сильнее при словах «внизу может оказаться». В итоге, Кериан отстегнула свой собственный меч и закрепила ножны у него на поясе. «Если увидишь каких-либо призраков, дай им отведать стали. Если они из плоти и крови, то почувствуют ее». — Она улыбнулась. — «А если они не из плоти и крови, то не смогут причинить тебе вред».
Он не выглядел убежденным.
К ручкам небольшого круглого щита, который должен был служить платформой, привязали пару прочных веревок. Глантон с Фаваронасом взобрались на нее, крепко держась за веревки. Сопровождаемых взглядами всего отряда, их опустили в отверстие. Оно было лишь немногим шире щита, на котором они стояли.
Когда их ноги погрузились в черноту проема, Фаваронас произнес: «Скажи мне еще раз, зачем мы это делаем?»
«Чтобы найти ключи к исчезновению наших товарищей», — решительно ответил Глантон. — «И чтобы выполнить приказ Беседующего узнать все, что можем, об этой долине. Разве тебе не любопытно?»
«Больше нет».
Их головы скрылись под поверхностью. Они вошли в отделанную камнем квадратную шахту. Воздух быстро становился холоднее. Всего лишь в двух с половиной метрах под землей, их дыхание превратилось в белый пар.
«Все в порядке?» — позвала Львица, ее голос слышался откуда-то очень далеко.
«Мы могли бы зажечь свет!» — сказал Фаваронас, повышая голос.
Глантон заверил его, что факелы будут сброшены вниз, после того как они достигнут дна.
«Кажется немного запоздалым».
«Нет смысла возвещать о нашем прибытии».
«Возвещать? Возвещать кому?» — Голос Фаваронаса сорвался на визг.
Их щит-сиденье, слегка царапавший стены шахты, вышел в открытое пространство. Они несколько раз качнулись взад-вперед и затем стукнулись о твердую почву.
«Отойди», — сказал Глантон. Поднеся ладони ко рту, он крикнул: «Факел!»
Пылающий факел с треском полетел в шахту. Там, где он отскакивал от стен, на них сыпался дождь искр. Фаваронас взвизгнул и отскочил, но Глантон ловко поймал одной рукой падающий факел. За ним последовал второй. Фаваронас и не пытался повторить поступок воина; второй факел ударился о землю и погас.
Пол по щиколотки был в плотной белой дымке. Она была холодной и влажной, но не похоже, чтобы причиняла им вред. Глантон поднял второй факел, зажег его от своего и протянул архивариусу.
«Милостивые предки», — выдохнул Фаваронас, держа высоко факел. — «Что это за место?»
Впереди и позади них тянулся туннель, строго на северо-запад и юго-восток. Потолок слегка изгибался аркой, и был достаточно высоким, чтобы оба эльфа могли стоять прямо. Возглас благоговейного ужаса Фаваронаса был вызван стенами прохода.
Стены туннеля были покрыты, от пола до потолка, наиболее прекрасной из когда-либо виденных эльфом росписей. Она изображала ландшафт, в таких мельчайших деталях и реалистичных цветах, что они почти ждали, что деревья сейчас закачаются под ветром, почти ощущали запах цветов, и практически слышали плеск извивающейся на пейзаже серебристой реки. Потолок был ясно голубым, с легкими белыми облаками. Кто изобразил такую прекрасную перспективу? И почему похоронил под землей?
Глантон потянулся коснуться стены, но Фаваронас перехватил его руку.
«Нет», — прошептал он. — «Не притрагивайся ни к чему!» Глантон кивнул, мрачно соглашаясь.
Они медленно пошли по туннелю, густой туман колыхался от движения их ног. Подол мантии Фаваронаса потемнел от влаги. На ботинках Глантона заблестела роса.