— Добрый вечер, герр Румшевитц.

— Вот именно вечер, герр Фогельвейде. Почему вы не потрудились представить утром объяснения по поводу ночного инцидента? — Румшевитц скомкал лист и бросил его в корзину для использованных бумаг. Манфред заметил, что на нем был довольно изящный рисунок парусника, идущего по ветру в полном вооружении. Румшевитц нетерпеливо указал на кресло, Фогельвейде сел и начал докладывать, ощущая на себе пристальный взгляд шефа:

— Герр Румшевитц, вчера с помощью моего сотрудника, инспектора Хорста Фромма, вы его прекрасно знаете, удалось выявить человека, работающего на «Майнц Телефункен».

— Ну и кто же это? — с сухой иронией спросил Румшевитц.

— Это оперативный работник нашей группы Йозеф Ружечка! — Манфред довольно уставился на шефа. Тот отреагировал весьма странно — болезненно дернул уголком рта и принялся снова рисовать на другом исписанном листе.

— Где сейчас Ружечка?

— Он на Кенигсплац, на служебной квартире, под охраной. Там Николь, которого в семь утра сменит Фритц. У Ружечки огнестрельное ранение головы. Он в бессознательном состоянии, но я не решился везти его в больницу. Знаете, эти головорезы из «Телефункен», как выясняется, способны на всякое. На Кенигсплац дежурит наш врач. Я думаю, на следующей неделе Ружечка сможет давать показания.

У шефа продолжал подрагивать уголок рта. Было видно, что он еле сдерживается. Манфред замялся, не понимая странной реакции шефа. Вдруг Румшевитц взорвался:

— Черт бы вас побрал, герр Фогельвейде! Ружечка не информатор, он работал по моему личному заданию! А вот вы, с вашим Хорстом, вызываете у меня сильные подозрения. И если б я не знал вас достаточно хорошо еще по Конго и если б не знал ваших прошлых заслуг перед Германией, то приказал бы немедленно арестовать вас и этого Хорста!

Манфред был потрясен, но быстро пришел в себя. Он все понял и размышлял над вариантами дальнейшего развития ситуации. Румшевитц тем временем несколько остыл и продолжал уже спокойнее:

— Давайте возьмем голые факты, отбросив личные мнения и отношения. Первое. Фромм едет в Грюншвейг, и там в тот же час горит рейн вестфальская контора «М Т», за которой тянутся кое какие хвосты. Второе. Складывается такое ощущение, что ваши сотрудники Альтман и Мадекер пытаются замять любые вопросы по поводу гибели полицейского Гесбергера. Третье. После приезда Хорста вы останавливаете работы на важнейшем участке в Штутгарте… Четвертое при вашем попустительстве опять же Хорст выносит из здания КРВТ комиссии секретную папку, а это категорически запрещено. В пятых. Он пишет и оставляет на столе записку, смысл которой сводиться к тому, что он не прочь посодействовать заинтересованным лицам в получении материалов по делу «Майнц Телефункен». Ей богу, у меня руки так и чешутся вас арестовать для профилактики. Молчите? Знаете, герр Фогельвейде, вы со своей самодеятельностью у меня уже в печенках сидите. Чего только стоит захват средь бела дня депутата бундестага доктора Крафткнехта в прошлом году.

— Осмелюсь напомнить, гepp Румшевитц, — Крафткнехт оказался виновным в получении крупных взяток за содействие в распределении заказов от бундесвера, — глядя в потолок, проворчал Манфред.

— Но это чуть не стоило мне и вам места. Только благодаря счастливому случаю удалось получить доказательства и оправдать арест депутата. А последующая шумиха в прессе? Я вас спрашиваю, когда вы прекратите работать так, будто вы на фронте несетесь в танковую атаку? — совсем уже успокоившись, спросил Румшевитц.

— Я все понял, завтра утром я представлю подробный рапорт о случившемся инциденте. Одно меня огорчает, информатор опять остался нетронутым. Ружечка тяжело ранен, Хорст отравился своей же газовой гранатой, а шпион цел и невредим. Я принял решение, герр Румшевитц. Прошу освободить меня от занимаемой должности и отправить на пенсию в связи со служебным несоответствием. — Манфред огорченно цокнул языком.

Румшевитц бросил в корзину еще один изрисованный лист и сложил перед собой руки:

— Я понимаю вас, Фогельвейде. Все получилось очень глупо. И наивная провокация с папкой, на которую, впрочем, клюнул и я, и привлеченные к захвату Ружечки полицейские, и рота морской пехоты бундесвера. Слава богу, мои парни, прикрывающие Ружечку, вовремя разобравшись в ситуации прекратили огонь по полицейским и «сдались». Но в принципе, в то же время, вы действовали сообразно обстановке и выполняли свой долг. И единственной вашей ошибкой было то, что вы не поставили в известность меня, герр Фогельвейде. На пенсию я вас, конечно, не отправлю, но лишу отпуска до тех пор, пока не будет закончено дело «М Т». Согласны?

— Естественно! — Манфред вытащил носовой платок и промокнул испарину на лбу.

Румшевитц нажал на кнопку селектора:

— Штих, поезжайте на Кенигсплац и перевезите Йозефа Ружечку в госпиталь на американскую военно воздушную базу в Зиген. И держите язык за зубами. Вам повезло, что Ружечка жив, — сказал шеф, обращаясь уже к Манфреду.

Тот кивнул. Румшевитц скупо улыбнулся:

— А информатора я все таки нашел. Знаете, кто это?

Фогельвейде вопросительно взглянул на него:

— Это фрейлейн Анна Адамски, лаборантка из вычислительного центра. Вот так то.

Манфред облизнул сухие губы и опять достал носовой платок. Шеф несколько понизил голос:

— Вы спали с ней, Фогельвейде?

— Нет.

— А конкретней?

— Не успел, хотя намечал.

— М да… Если б это случилось, я вынужден был бы отразить этот факт в отчете.

— Я знаю.

— Хорошо, герр Фогельвейде, ступайте и постарайтесь не делать больше подобных промахов.

Румшевитц выдвинул ящик стола и принялся укладывать туда документы, лежавшие на столе. Манфред поднялся:

— Всего хорошего, герр Румшевитц.

— Вот именно, хорошего, — проворчал тот, уже не смотря в его сторону.

Манфред аккуратно закрыл за собой дверь и направился к себе в кабинет.

«Ай да Румшевитц, ну и башка, все ведь знал, — размышлял он на ходу, — и про папку, и про записку Хорста, и про Анну. Ну и Анна, черт бы ее побрал!»

В кабинете на его рабочем столе в целлофановом пакете лежал небольшой электромоторчик с клеймом английской фирмы «Стоун». Манфред повертел его в руках и прочел вложенный в пакет листок с подписью эксперта Уве Хернера: «…является компонентом производства бытовых магнитофонов и непригоден для использования в военных целях…» Манфред в сердцах зашвырнул моторчик на шкаф. Потом некоторое время сидел неподвижно, куря и задумчиво стряхивая пепел мимо пепельницы, он скользил взглядом по атласу Южной Европы, разложенному на полу рядом с окном. Наконец потянулся к телефону:

— Алло, Уве? Это Фогельвейде. Я нашел на столе твой мотор, что на прошлой неделе привезли из Штутгарта. Да, прочитал. Да, про гранулы я помню. И что получается? Ах, вот как? Да, конечно… Благодарю тебя, Уве, ты прекрасно поработал… в отличие от некоторых… — добавил Манфред, уже повесив трубку.

Потом он набрал штутгартский номер и добавочный семнадцать:

— Алло, Дирка Кранке к телефону… Оу, Дирк, я тебя не признал. Слушай, такие дела, бросай все, езжай в Нюрнберг и жди нас завтра вечером на вокзале. Часов около семи. Почему все бросать? Видишь ли, по маршруту через Штутгарт, Реджо ди Калабрия и Порт Саид ничего не пойдет. Это ясно как божий день. Остается одна дорога — на восток, через славян… Все, не задавай лишних вопросов, до завтра!

Манфред вынул из папки чистый лист и быстро набросал схему, которая начиналась тремя квадратиками: «Британия. Стоун», «Швеция. Уддевалла», «Франция. Шарлевир Мазьер». Все три квадратика он обвел линией в единый блок и подписал «Посредническая фирма «Майнц Телефункен»». От этой надписи Манфред провел три жирные стрелки, заканчивающиеся вопросительными знаками. Стрелки, подписанные «Штутгарт Порт Саид» и «Люфтганза», Манфред зигзагом зачеркнул. Осталась одна стрелка, подписанная: «Чехословакия Польша Россия». Россию он обвел двойной рамкой и полез в шкаф за досье — выяснить, куда может пойти из России электронный товар «Майнц Телефункен». Возможность того, что компоненты ядерных устройств, системы управления баллистическими и тактическими системами могут предназначаться для СССР, он исключал. У Советской империи уже были такие системы, и закупка русскими аналогичных устройств для своего пользования казалась маловероятной. Манфред неделю тому назад ознакомился с секретным докладом германского отделения КРВТ комиссии. Оказывается, электроника «М Т» напрямую может влиять на систему управления ракет. То есть страна, установившая системы наведения и слежения, полностью контролирует компьютерный мозг ракет и по желанию может «превратить» всю электронику в бесполезный груз на боеголовках. Фактически любую ракету можно в считаные минуты вывести из строя. Русские, конечно, об этом тоже знают, поэтому и предпочитают важные компоненты своего ядерного щита изготавливать самостоятельно.