А годы проходят - все лучшие годы!
Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно...
А те сидели, затаившись, будто мыши, почуявшие приближение свирепого домашнего зверя. У них как раз тот самый возраст, тот самый, когда... Но это у них.
- Я никого не заставляю выучить это стихотворение, - сказала она, скользя взглядом поверх голов. - И двоек ставить не буду. Если кому-то понадобится, тот выучит сам, помимо школьной программы. И не только это...
- Инна Васильевна, а можно вопрос?
Это Сережка Литвинов - тихий такой, вдумчивый мальчик, почти незаметный, всегда уроки учит, отвечает рассудительно, а у самого в душе, наверное, буря настоящая. По глазам видно. И Катюша Коробейникова с первой парты наверняка знает об этом, и весь класс знает...
- Да, пожалуйста.
- А вы любили когда-нибудь?
За окном шел снег - неторопливый, крупный, разлапистый. Ветра не было - в медленный полёт снежинок, в эту восхитительную гармонию, созданную природой, не посмел вмешаться хаос вихревых потоков. Казалось, это не снег стремится к земле, подчиняясь законам притяжения, а, напротив, целый город поднимается вверх - ему навстречу, ловя эту сказку ладонями площадей. И сейчас в классе вдруг стало слышно, как снежинки за окном шуршат по воздуху...
- А я и сейчас люблю...
Господи! Как такое могло вырваться? Самоконтроль - а что это?..
И вмиг порозовели щеки, засуетились глаза. А сердце уже стучало - как молоточек старого будильника по чашке звонка, и казалось, этот стук слышен даже на последней парте...
- А как вы понимаете это чувство?
Дальше пошли. Зацепили главное. Умные... Отшутиться? - наивно. Углубиться? - урок сорвать. Впрочем, сама только что не настаивала... И ведь ждут ответа - все до единого ждут, доверяют. Глазами так и едят! Знают, что не увильну... Взрослые уже.
- А хотите, я вам кое-что почитаю?
Вопросом на вопрос отвечать не всегда уместно, кажется. Но просто такой случай...
Я буду ждать до вечера письма -
Потом с утра продлится ожиданье,
Смешаются и поздний час, и ранний,
И всё в душе перевернет зима.
И вьюга будет мне в лицо швырять
Обрывки фраз твоих и обещаний
Коротких писем.
И в мою тетрадь -
С руки опять стекает ожиданье...
Входящих - ноль...
Входящих писем - ноль,
И день за днём - как будто век за веком...
Я никогда не встречусь с человеком,
И ожиданье - будет, как пароль.
Как капелька с ресниц - вот этот ноль -
Солёная - вдруг в чашку с чаем сладким.
И кто-то спросит:
- Что опять с тобой?
- Со мной?.. нормально...
С миром - не в порядке...
Последние строки Инна читала, глядя в окно - на этот снег, на моргающий желтым светофор на перекрестке, на прохожих с белыми шапками и эполетами на плечах. Но не видела никого - а никого и не было: ни людей, ни машин, ни самого города. Не было ни света, ни запаха, ни звука. Не было движения, не было мысли. Не было ничего. Ноль. Входящих - ноль. Вообще - ноль.
И вдруг эту космическую пустоту, этот вакуум скомкал, как ненужную бумажку, свел в ничтожную точку тихий девичий голос с первой парты:
- Инна Васильевна, он обязательно напишет...
***
"А я ведь тоже в какие-то периоды жизни чувствовал себя одиноким, никому не нужным. Замыкался в себе, ясное дело, что много писал. Не хочу вдаваться в подробности - я уже научился избавляться от прошлого. Раньше мне было как-то уютно с ним, грели какие-то воспоминания, хотелось больше оглядываться назад, чем смотреть вперед. Но жизнь давно расставила свои акценты, обозначила иные приоритеты, и огромный рюкзак с прошлым пришлось бросить на какой-то развилке дорог.
Сегодня думал: приду домой, пятница, тяжелая неделя закончилась, включу машину, а там - новое, полное замечательных слов письмо. Полное эпитетов, сравнений, невыразимой нежности, которую ты умудряешься облечь в словесную форму - и это все для меня! Для меня, который, в общем-то, не привык к этому, для меня, который давно забыл, что такое романтические отношения - всё быт, рутина, обязанности и труд. Но письма нет, и это понятно: нелепо ждать инициативы от тебя, хоть ты однажды и написала мне первой...
А сейчас я хочу сказать о другом. Я, вообще-то говоря, в какой-то степени фаталист, верю в судьбу, в предназначение, в переселение душ, в неслучайность случайностей. Мне почему-то кажется, что наше с тобой заочное знакомство - это знак! И все последние несколько дней меня не покидает мысль о том, что наши души были отправлены в этот мир для какого-то эксперимента. И если в ИХ планы входило наше знакомство в Интернете - стало быть, эксперимент удался. А если не входило - то теперь мы сами будем устанавливать правила игры. И пусть нам завидуют те, у кого не было подобного опыта.
А может, мы сейчас придумали для себя эту сказку, в которой нет колдунов и злых ведьм, нет преград нашей фантазии и чувствам? И только полет наших душ - взявшись за руки или в обнимку... Поживем - увидим...
И еще. Всю жизнь, сколько я себя помню, я считал женщину венцом творения. Своих взглядов не поменял до сих пор. Женщина для меня - это самое прекрасное и самое загадочное, что удалось создать Господу. Нет, есть, конечно же, монстры и среди женщин - но их подавляющее меньшинство, это просто ошибка природы, это - неродившийся мужчиной мужчина. Все настоящие женщины - красивы, причем, глубоко красивы, к тому же - каждая по-своему. И мне, как писателю, всегда хочется прикасаться к этой красоте снова и снова. Питаться от нее. Находить новые образы. Вот теперь - к твоей... пусть и виртуально...
Вот писал, а будто разговаривал с тобой. Ты сидела напротив - почему-то на кухне, положив руки на белый пластик столика. Рядом стояла вазочка с вишневым вареньем. Пока я говорил - ты всё съела. На здоровье, милая, близкая и далёкая. Теперь целую тебя в вишневые губы, слизываю остатки варенья языком, а ты жмуришь глаза и таешь в моих объятиях. Куда там молодежи до нас! У них физиология, у нас - Вселенная. Красивая сказка?
P.S. Чтобы не скучала - посылаю тебе кое-что еще. Читай, думай обо мне, желай мне всего, что желаешь обычно - и я буду счастлив. Будь умницей, будь смелой и красивой. Будь со мной - в письмах, мыслях и в снах.
P.P.S. Прости, я не знаю, почему сегодня всё это написал... Так написал..."
***
"Я, конечно, православная, и переселение душ должна воспринимать, как грех... Но я твёрдо уверена, что все, кого мы встречаем на протяжении жизни, обязательно будут иметь с нами какие-то отношения потом, или были нам близки когда-то. Знакомый мальчик был моей сестрой. Чужой дяденька - отцом, который в какой-то неведомой стране любил меня и берёг. Едва знакомая женщина была наставницей. А мы с тобой... может, и встретимся где-нибудь на неизвестном берегу? Ну, во-первых, я тоже фаталистка, и считаю, что по жизни нас кто-то ведёт, подаёт нам ЗНАКИ, которые мы понимаем или нет, следуем им или нет, но они есть, и я твёрдо в этом уверена. Судя по твоему письму - да, мы очень похожи, только я не поэт, и от этого более приземлённая по сравнению с тобой. Сейчас распечатала архив и начала читать твои стихи - не смогла прочесть всё сразу - слёзы перехватывают горло. ТАКИХ стихов я не писала никогда, мне это не дано. Ну, а то, что я вообще откликнулась... было бы странно, если бы это была душа, сильно отличная от твоей. Всё равно в стихах этих присутствуют определённые вибрации, на которые может откликнуться только тот, чья душа на них Богом настроена, как на камертон. Ведь любое другое произведение точно так же нравится или не нравится, но только редкие строки ТАК совпадают с тем, о чём только думалось туманно, а здесь - вот оно! - явь!