— Садись, — сказал Георг.

Мы сели в двухместное кресло на колесах и бесшумно поехали. Местами мы сворачивали в боковые коридоры, при чем перед нами открывались и сзади закрывались массивные двери.

— Мы делаем зигзаги, так как подъем довольно крутой, хотя можно ехать и прямо, — нарушил молчание Георг.

Я не мог оторвать взора от скользившей мимо меня гладкой стены. Самое богатое воображение художника не могло бы придумать такого разнообразия причудливых сочетаний узоров и красок, которые непрерывно сменялись на стенах туннеля.

— Все это сооружение не такая сложная вещь, как может с первого взгляда показаться, — сказал Георг. — После объясню.

— А зачем тебе понадобился такой необычайно устроенный подъезд?

— Предосторожности мне необходимы, сам понимаешь. Если б мой дом стоял на виду, это породило бы массу осложнений. Ссыльный выстроил себе дворец! Нет, это просто было бы невозможно! А теперь никто не знает о моем доме, не мешает мне работать. Могу конспирировать, сколько влезет. Кроме того, я освобождаюсь от необходимости опубликовывать принцип моей постройки.

— Почему же его не открыть?

— А ты как думаешь, на что царское правительство употребит, в первую очередь, мое открытие? — Для военных целей — раз, для постройки тюрем — два. А из такой тюрьмы убежать нелегко! — Помолчав несколько мгновений, он продолжал: — Эта война даром не пройдет! Революция приближается. Когда к власти придут трудящиеся, я спокойно смогу сделать мои достижения общественным достоянием, зная, что они действительно послужат для улучшения жизни масс, а не будут употреблены капиталом для удушения революционного движения.

Тем временем наше кресло катилось по коридорам, подымавшимся все время немного вверх.

— Доставить тебя прямо в дом, или хочешь высадиться во дворе? Тогда увидишь дом снаружи.

Хотя я весь был разбит после дороги, но забыл про усталость.

— Конечно, во дворе! — воскликнул я. — Скажи вот что: мне кажется, что твоя тайна — все-таки шило в мешке. Если ты даже сумел запрятать самый дом, то вход — твоя изба — всегда пустая. Это одно уже может навести на подозрение.

— Без особой нужды сюда никто не едет. Вероятно, возница рассказывал тебе о местных суевериях. Кроме того, если подходят или подъезжают к избе, то неминуемо, не доходя 50 сажен по единственной дороге, должны пройти через маленькую гать, проложенную по заболоченному месту. От нескольких бревен проведен под землей провод. Звонки и световые сигналы дают нам знать — приближается ли пеший, верховой или телега. А от нас к избе доехать можно гораздо скорее, чем мы сейчас едем оттуда. Там есть еще два выхода в лесу и один в сарае… Ну, приехали.

Таким же порядком, как при спуске в туннель, мы при выходе прошли несколько дверей и оказались в маленькой пещере.

Раздвинув кусты, мы вышли на большую поляну с высоко приподнятыми краями. Получалось впечатление, что мы стоим на дне гигантской чаши.

— Вероятно, тут когда-нибудь было небольшое озеро? — спросил я.

— Да, озеро, окаймленное там внизу болотистыми оврагами. Таким образом эта миска неприступна со всех сторон. Вон оттуда, снизу мы приехали, — указал Георг на сбегавшие террасами лесистые холмы.

— А где же дом? — спросил я.

— Позади тебя, — и, улыбаясь, Георг, как ребенка, повернул меня за плечи.

Должен сказать, что раньше мне всегда казалась неправдоподобной такая степень изумления, при которой требовалось бы применять по отношению к себе несколько щипков, чтобы определить, происходит ли данное событие в действительности или только снится.

На этот раз я поверил, что такое положение возможно. Хотя я уже был подготовлен путешествием по туннелям, однако, теперь усомнился: не приснилась ли мне одна из сказок?!

Резко выделяясь на темном фоне векового леса, подымавшегося вверх по холму, на середине поляны высился прозрачный хрустальный дворец.

Солнце окрасило его золотом, пурпуром, положило фиолетовые тени и, преломляясь в углах, окружило его многоцветным сиянием, разбросав нежные радуги по траве двора.

От основного корпуса здания, выдававшегося вперед и вверх безукоризненно ровным кубом, в стороны несколькими уступами спускались боковые крылья здания. Среди взбегавших столбиками и лесенками надстроек сзади высилась ступенчатая башня метров пятнадцати высотой. Я никогда не думал, что, пользуясь лишь одними прямыми линиями и прямыми углами, можно создать такие законченно-гармоничные формы здания. Оно отнюдь не было громоздким, но производило впечатление чего-то грандиозного и монолитного гораздо в большей степени, чем все многоэтажные городские дворцы, которые мне приходилось видеть. Должно быть, оно все было высечено из одного куска этого прозрачного светлого материала. Нигде и намека на спайку или на шов. Окон было мало, вероятно потому, что стены прозрачны. В одной угловой комнате я видел стол и сквозь противоположную стену — несколько расплывчатые очертания деревьев, росших сзади дома. Местами в стенах выделялись непрозрачные, нежно окрашенные полосы.

Очевидно, в этих местах стены были чем-нибудь задрапированы изнутри.

— Ну, налюбовался? — вывел меня из оцепенения голос Георга. — Идем, тебе надо с дороги умыться и поесть.

Мы поднялись по нескольким ступенькам. Двери раздвинулись, ушли в стороны. Из светлого высокого вестибюля мы прошли ряд комнат, залитых светом через прозрачные потолок и стены, и, поднявшись по лестнице на второй этаж, — остановились перед комнатой, отведенной мне.

— Ванная — рядом. Через час будем обедать. Я за тобой зайду.

Две стены моей комнаты были нежно-оливкового цвета. Две — прозрачные. Окна не было. Одно нераздельное целое с полом и стенами составляли: остов кровати, в который была вделана металлическая сетка, столик, платяной шкаф и еще какой-то шкафчик, отделанные деревом, и другая мебель. Словно дом отлит по форме. Но ведь это была бы колоссальная, немыслимая работа!

Я осмотрел стену вблизи, попробовал провести царапину кончиком твердого ножа, — никакого следа не осталось.

Когда я сел в ванну, то обратил внимание на ряд кнопок и рычажков. Под одним написано: «Свет снизу».

— Хотя и так не темно, но отчего не попробовать осветиться снизу? — пробормотал я. — В свете, вероятно, опасного ничего нет, — повернул рычажок и… вскрикнув, невольно схватился за края ванны.

Мне показалось, что я сейчас провалюсь куда-то вниз, так как весь пол в ванной куда-то исчез. Но тотчас же я рассмеялся. Пол пребывал на своем месте не менее солидно и прочно, чем раньше, только он, так же как и дно ванны, стал совершенно прозрачным.

Я продолжал купание, но при этом скорей напоминал мальчишку, ныряющего за раками, чем солидного мужчину в ванне.

Я попросту лег на живот и, рискуя захлебнуться, смотрел вниз. Ванная комната выдавалась выступом наподобие балкона, очевидно, во внутренний двор.

Внизу под собой сквозь пол я видел кусты. В толще пола виднелись квадратного сечения полые трубки, вернее — пустоты, шедшие от ванной и умывальника вниз и разветвлявшиеся в стороны. Очевидно, это была водопроводная и канализационная сеть. Скоро, действительно, в стене по такой пустоте пробежала, переливаясь всеми цветами радуги, вода. Налюбовавшись, я повернул тот же рычажок вверх. Где-то внизу промелькнула тень. Прозрачности— как не бывало, и цвет камня стал матовым.

— Вероятно, что-нибудь вроде жалюзи, — пробормотал я и, чувствуя себя так, как должен чувствовать дикарь, попавший впервые в большой город или на завод, поспешил окончить процедуру умывания, избегая лишних проявлений любознательности.