Собрав в кулак всю свою волю и желание жить, я шагнула за ведарем под сень многовековых деревьев.

Глава 15

Дед Михась вёл меня одному ему известными тропами по припорошённому снегом лесу. В отличие от полей возле деревни, здесь он и не думал таять. Густые тени давали ему искрящийся голубоватый оттенок и лишь в нескольких местах, куда дотягивались солнечные лучи, блестели проталины. Складывалось ощущение, что в лесу бушевала самая настоящая метель, и если за его пределами земля была лишь слегка укрыта белым покрывалом, то здесь ноги по щиколотку утопали в снегу.

— Здесь недалече осталось, доча, — с улыбкой обернулся ко мне дед.

Как-то незаметно он почти перестал называть меня по имени и всё больше обращался как к собственной внучке. То теплое и родное, что возникло в первую нашу встречу, сейчас разрослось в крепкие узы, пусть названной, но семьи.

Ведарь остановился на опушке возле поломанного дерева с насквозь прогнившим стволом, достал палочку, которую обстругивал всё утро и протянул её мне.

— Подержи её в руках, пусть твой запах сохранит.

Сняв с рук теплые варежки, в которых совершенно не ощущался щипавший за щёки первый мороз, я забрала палочку и зажала между ладоней. Вязь странных узоров покрыла освобождённую от коры древесину и сейчас сочащуюся смоляным соком, словно для неё не действовали законы природы, и вместо пришедшей зимы, бушевала весна.

Холод вцепился в обнажённую кожу и чтобы согреть ладони, я принялась выдыхать на них изо рта тёплый воздух. Дар деда нагрелся и к моему изумлению из застывшей с краю смоляной капельки пробился росток. Хрупкий, ярко-зелёный, он с невероятной силой и скоростью пробил себе дорогу к жизни и на моих глазах обзавёлся двумя парами листочков.

— Умница, Мирослава, — улыбнулся ведарь. — Думаешь, боги просто так дали тебе второй облик? Ради шутки? Нет, милая, каждый из вас двоих чему-то друг у друга учится. Всё для какой-то своей цели служит. А вот рысь для чего человеку — только время покажет. Купава ведьма мудрая и слова её помни всегда, перебирай их в памяти, авось и разгадаешь загадку.

Михась забрал из моих ладоней палочку с проклюнувшимся ростком и прислонил к стволу поверженного дерева. Сияние, напоминающее свет солнца, охватило морщинистые руки в крохотных коричневых от возраста пятнышках, и спустя несколько секунд старая кора распахнула свои объятья, принимая в себя новую жизнь.

— Старая жизнь всегда основа для новой, дочь, — со светлой улыбкой ведарь обхватил ладонями росток, нашёптывая странные певучие слова, которые я не смогла распознать.

Показалось, что старое дерево глубоко вздохнуло перед тем как рассыпаться в прах, обретая покой, только оставшийся от него пень со следами излома бережно обнимал молодой привой, словно баюкая крошечное дитя в своих объятьях.

— За зиму труха уйдёт в землю и станет плодородной почвой, а через несколько лет здесь будет новое и сильное дерево, которое станет кому-то домом, — дед Михась распрямился и махнул рукой в обратный путь. — Не всё плохое ведёт к беде, оно основа для той силы, что растёт внутри, и только ты решаешь принять изменения или нет. Старый дуб, что рос здесь много столетий готов к перерождению и я его дал ему. А готова ли ты, Мирослава?

Внимательный взгляд под кустистыми бровями смотрел пытливо, но по-доброму и я впервые не нашлась, что ответить мудрому старцу. Готова ли я? Знать бы к чему. Только загадки кругом и полная картинка никак не сложится, возможно, в памяти и есть ответы на всё, но зверь бережно охраняет свои сокровища, не позволяя мне помнить о том, что было до этого мира. Бережёт меня или себя? Ответа на этот вопрос не было.

— А Айкар? — спросила деда, согревая в варежках озябшие руки.

— Он придёт позже, весть ему я уже послал, — блеснул искорками в глазах при взгляде на меня ведарь. — Он знает всё, что в лесу его делается и придёт ночью к избе.

Обратный путь прошёл в молчании. Я с лёгким сердцем разглядывала снег, украсивший своей шубкой согнувшиеся к земли ветви. Здесь был мой покой и свободна воля. Зависело ли это старца или просто сердце выбрало эту местность своим домом? Сейчас я просто наслаждалась прогулкой и хрустящим настом под обшитыми мехом валенками. Не было ни тревоги, ни волнения.

За обедом ведарь рассказывал о силе жизни, что дана каждому её хранителю, которыми, по сути, и являются дед Михась и дед Лахи. Подобные им есть в каждом княжестве и присматривают за природой, которая ещё сопротивляется власти той силы, что окутала мир и населила его монстрами.

Когда за окном стемнело, ведарь вышел на двор, а я смирилась с неизбежным и позволила рыси вырваться наружу. Больно. И с каждым разом всё больнее. Возможно, однажды настанет тот день, когда боль станет такой сильной, что я уже не смогу сменить облик. Только когда рядом Аргор, нет этой муки. Тряхнув головой, я вышла на двор и практически сразу учуяла знакомый до боли конский запах, что поветрием донёсся из деревни. Яшка. А где это каурый конь, там и мой муж.

В который уже раз поблагодарила богов за способность чуять и различать недостижимые для человека запахи! Можно уйти в лес, но как там найти волкодлака? Остаться ждать — встретиться нос к носу с заклинателем! Заметавшись по двору, я пыталась найти где спрятаться, когда из сумрака под деревьями выступил чёрный как сама тьма пёс раза в два крупнее меня и с горящими жёлтым светом глазами.

— Айкар, доброй охоты, — склонил голову примостившийся на лавочке ведарь, до сей поры лишь тихо наблюдавший за моей вознёй.

Волкодлак прижал уши и склонил голову, признавая деда.

"Идём, — раздался в голове спокойный и уверенный мужской голос. — У тебя ещё есть время, пока он не пришёл."

Мне показалось, или в жёлтых глазах заплясали смешинки? Могучий мускулистый зверь мотнул головой в сторону деревенских ворот, из которых выбежала знакомая до каждой чёрточки фигура Аргора. Чёрному зверю не пришлось просить меня дважды. Обернувшись к прикрывшему в знак прощания глаза деду, я шагнула вслед за волкодлаком в лес.

"Следуй за мной и не отставай" — донеслись до меня мысли Айкара после того, как он назвал своё имя и спросил моё.

Сейчас в обманчивом вечернем свете я могла хоть немного разглядеть существо, чьи соплеменники чуть не оборвали мою коротенькую мохнатую жизнь. Мощнее, чем псы Аргора, но на них он был похож больше, чем на обычного волка. Острые клыки длиной и толщиной в большой человеческий палец оканчивались лёгкими зазубринами — так вот почему их хватка была такой сильной, что я не могла вырваться, пока они не отпустили сами! Шерсть волкодлака лоснилась и сияла здоровьем. Пушистый подшёрсток топорщил более длинную верхнюю шерсть и делал зверя ещё крупнее, чем он был на самом деле.

Со стороны и я, наверное, выглядела этаким меховым шариком. Казалось за ночь подшёрсток отрос и распушился ещё сильнее, чем накануне и сейчас я совершенно не испытывала неудобств из-за холода.

Зимний лес пах сочными запахами прелой замёрзшей листвы, который становился всё гуще при каждом шаге. Топот лап по озябшей земле взметал за собой терпкие ароматы и заглушал остальные лесные шорохи.

Лёгкая рысца, с которой мчался вперёд волкодлак, давала надежду на то, что Аргор даже если и сунется в лес, то уже не догонит. Сердце болезненно сжималось, душа рвалась в клочья. Он был так близко, я могла в последний раз вдохнуть любимый травяной запах… Он бы не отпустил. И все те усилия, что я приложила к тому, чтобы постараться найти ответы и выход — пропали бы без толку.

Погрузившись в свои мысли и полностью доверившись крупному зверю, я не заметила, как одна за одной к нам присоединялись чёрные тени лишь немногим крупнее меня.

Прошёл конец лета и прошла осень с тех пор как мы не виделись. Заросли и затянулись шрамы, покрывшись новым мехом. Даже память о них уже не болела, хотя первое время я дальней стороной обходила каждую тень. На фоне драк с вурдалаками, чёрные псы уже не казались такими страшными.