После короткого замешательства послышался предостерегающий возглас знахаря. Чуть позже в воздух взлетел камень...
Тонкое Дерево радостно взвыл. Брошенная им галька попала точно в центр «раковины». Юноша мог гордиться собой: он сумел попасть в мишень с первого броска. А это было сложно, если учитывать, что летающая тварь находилась прямо над поляной и траектория камня выходила предельно крутой
Но торжествовал он недолго и преждевременно: галька вошла в светящуюся плоть, и... исчезла, не вызвав заметных последствий.
Улыбка остывала на лице молодого охотника, когда «раковина» слегка сплюснулась; фиолетовые тени на ее боках замелькали чаще. Сыграл ли какую-то роль попавший в нее камень, может просто пришел черед нового маневра, только летающая тварь упала прямо на Шиша с Длинноногой... На виду у племени они оба исчезли в ярком свете поглотившей их «раковины».
Сияние прекратилась неожиданно для всех. Полуослепшие люди напряженно вперились в подступившую тьму, которая быстро разредилась, открыв небо. Небо было пустым и чистым, словно отродясь не было летающих «тарелок», ни внезапного затемнения. А был далекий закат. И все так же шелестели листья на деревьях.
Охотник и пришелица стояли на верхушке валуна, как ни в чем ни бывало. Светящиеся «моллюски» пропали. Более не напоминая своим голубоватым свечением о громадности окружающего мира.
Первым прорвало чужака. Кажется штуки, которые Много Знающий обозвал летающими раковинами, никому не причинили вреда.
— Чего бы ради они причиняли нам вред? — Громыхнул Расщепленный Кедр. — Это человеку положено есть ракушек, но никак не наоборот.
Подруга Поздней Луны, юная Ракушка, сконфуженно придержала руками пухлый живот, словно ее имя было причастно к случившемуся нападению.
Пришла в себя Длинноногая:
— Когда взбеленившаяся тварь налетела на нас, я ничего особенного не почувствовала. Это похоже на туман. — Поправилась.
— На плотный, сухой туман.
Повернулась к Шишу:
— Люди Камня когда-нибудь наблюдали подобное?
Острый слух знахаря дал себя знать. Он подошел ближе: — Наше племя не встречало такого. Людям Камня все равно — птицы это или плавающие по воздуху ракушки... — Слушатели почувствовали напряжение в его голосе. — Пятнистый имел дело с болотными духами? Если и нет, почему он решил, что кружившие над нами «раковины» не сродни чудовищу, прячущемуся в вонючей грязи? Разве он не видел, откуда прилетели светящиеся твари? Чужак побледнел, а знахарь уже наседал.
— Может пришелец ослеп? Но зато видели мы. Раковины прилетели со стороны топи, от того проклятого болота, на которое наложено табу!
Пальцы Длинноногой стиснули запястье охотника. Она как и ее опешивший сородич попала в довольно затруднительное положение, ибо Много Знающий выбрал удачный момент для мести. И теперь открыто издевался над пришельцами.
— Чужак молчит? Пусть Длинноногая ответит за него. Ага! Она тоже проглотила язык. Уж не она ли приманила в наши края опасную дрянь? Я уверен, что пришельцы могли бы о многом поведать нам, не откажи им дар речи. О чем Пятнистый сигналил Шишу, когда светящиеся твари кружили здесь, словно голодные вороны? Или меж створок крылатых «ракушек» имеется вкусное содержимое, которое чужаки берегут для себя...
Много Знающий бил наугад. Koe-какие сомнения относительно пришельцев у, него зародились давно, еще с момента гибели Ме-Ме. Тогда своими сомнениями он поделился с Пханом. Однако старшего охотника подвела самоуверенность; за что он в конце концов и поплатился. За последнюю луну сомнения знахаря перешли в уверенность. Но одной уверенности было мало, зато покуда Длинноногим покровительствовал Шиш. Требовались серьезные улики, а их то как раз не находилось. Недавняя встреча в лесу могла бы кое-что прояснить, ибо даже на расстоянии было заметно, что между Шишом и пришельцами шла речь о чем-то важном. Подслушать беседующих не удалось, знахарь видел, сколь осторожен и опаслив Пятнистый, не зря же он заманил охотника на такую глухую поляну...
Образовавшаяся пауза позволила Длинноногой перейти от обороны к наступлению:
— Много Знающий — мудрый человек. Мы — Длинноногие убеждены: летающие «раковины» безопасны. Правда, — она обратилась к Тонкому Дереву, — нельзя швырять камнями во все, что движется. Целясь в большеухого, можно угодить в косолапого. — Знахарь сбился, сурово глянул на молодого охотника даже кивнул, одобряя пришелицу. Правда, его согласие не означало, что почтительность женщины усыпила знахаря. — Мне кажется... — Длинноногая умолкла на полуслове, сделав вид, будто ей помешали грубоватые шутки Расщепленного Кедра, который напал на юношу.
— ...Хо! Юнец обмочился при виде взлетевших ракушек, — допекал Тонкое Дерево истребитель кабанов.
— Крылатая перловица стащила твой камень, сопляк. Она приняла его за жирную муху. Хорошо что Тонкое Дерево не бросил копье... Хо и хо! Юнец мог остаться без копья.
Расщепленный Кедр разошелся вовсю. Жесткая грива его нечесанных волос встопорщилась от удовольствия:
— Правильно, мальчик, делай так, и не думай. Если тебе что-нибудь не нравится, бей камнем. Ох-хо! Тебя следовало назвать не Тонким Деревом, а Каменной Башкой...
Знахарь не дослушал. Отошел в сторону. «Старый безмозглый кабан!» Вмешавшись, он сорвал замысел Много Знающего. Без того последнее время в стойбище происходит что-то неладное Охотники пасмурны, вспоминают Пхана. Еще нет злых криков в адрес нового вожака, но знахарь видит как приближаете день, когда мужские голоса перекроются женскими. Беда, если выйдут из повиновения подруги охотников. Беспощадных в ярости самок Много Знающий опасался больше громкоголосых, но замолкающих после сытной еды мужчин. Назревает мятеж, воду мутят пришельцы. Их замысел прост. Они хотят верховодить в стойбище, чтобы получать лучшее мясо.
Знахарь облизнулся. В животе засосало. Но до еды ли. Необходимо скорее избавиться от чужаков. Эх, если бы не Шиш! Глупый, недалекий Шиш! Везде успевающий Шиш помалкивает до поры до времени. Дай ему повод, и он заговорит. Сейчас он вновь затевает что-то рискованное — знахарь чувствует это хребтом. Не зря конопатый пришелец крутится лисой, а Тонкое Дерево — тот — сам не свой от радости. Назревают большие события, а Много Знающий в полном неведении. Опередить? Сорвать замыслы пришельцев? Каким образом? Когда бы он был уверен, что племя безропотно последует за ним, покинув, землю, где лежат кости их предков, он не раздумывал бы ни дня. Но вдруг племя заупрямится? Тогда гибель всему. Знахарь ослаб от дум. Ему неоткуда ждать совета. Живущий За Рекой Сим, говорят, слег в ожидании конца. Вот дух Много Знающего крепко сидит в теле, легким остается дыхание знахаря и живот не засоряется пищей. Недаром он пьет воду, настоянную на редких корешках. Отведав которых даже ленивый барсук становится проворным и бодрым. Много Знающий потер грудь и пошел досыпать...
Предъявленные им обвинения были серьезными. Пятнистый слонялся по поляне, прикидывая, чем конкретно располагает Много Знающий.
... Однообразный заунывный писк действовал на нервы. Поздняя Луна упоенно наигрывал на своем инструменте — спелом стручке, из которого он предварительно вылущил горошины, расщепив стручок, и обрезав узкий конец его на полпальца. Пронзительные звуки резали уши. Пятнистый скривился. Поманил Длинноногую за собой. В спину уходящим донесся грохот. Тонкое Дерево вторил стручковому писку ударами по пустотелому бревну.
— Музыка шутов и идиотов, — бросил пришелец на ходу, вздрогнув, словно от зубной боли.
Женщина возразила:
— Молодым людям не откажешь в чувстве ритма. У нас на родине мне приходилось слышать номера и похуже. Вспомни эстрадную музыку в исполнении гастролеров. Тех самых — с жестяными глазами. Трижды предусмотрителен был Велес, предупреждая, что «звуковая какофония сначала вызывает сумятицу в голове, а потом неустройство в государстве». Мы снисходительны к мелочам, упуская из виду их вездесущность.
— Оставь. — Он резко повернулся, и она вздрогнула. — Право не до эстрады. И не надо цитировать на каждом шагу самовлюбленного фюрериста Велеса... Оставь! — Он предупредил новые возражения, — Кому не известно, что ар-р-рхидемократ Велес был безумно влюблен только в себя ненаглядного. В чем пользовался исключительной взаимностью... Еще раз говорю — оставь! Пришло время подумать о главном. Нас двое. Мы безоружны и полностью зависим от благосклонности твоего (он подчеркнул) протеже, а также от способностей знахаря по части интриг, и еще от... от... От чего угодно.