— Ты, конечно, отказалась?

— От переезда в Москву категорически не отказывалась. А работу я могу и сама найти. Не хочется чувствовать себя бедной родственницей, — объяснила она. — Лариса с мужем, наверное, помирилась уже.

— А ты со своим собираешься мириться?

— Извини, но я предательства не прощаю, — ответила Виктория и перевела разговор на другое. — Из-за чего Лариса от отца сбежала? Она о каких-то кассетах говорила, но ничего конкретного. А мне неудобно было расспрашивать.

— Кассет было несколько. На одной Никитин изображал Горского с секретаршей Ирочкой на даче. Смонтировано хорошо. Сначала Никитин в его халате. Потом в основном Ирина крупным планом в постели с ним, и голос Горского. Сначала Никитин показал сестре эту кассету. Когда первоначальный шок прошел, Лариса Викторовна согласилась, чтобы он поставил «жучок» в домашний телефон. Однако никакой «жучок» Никитин не устанавливал. Сочинил диалоги и, имитируя голоса, записал на пленку. Так появились аудиокассеты с записью разговоров Горского и лечащего врача, а заодно мужа Ларисы с любовницей.

— Одним ударом — двух зайцев?

— Да. А параллельно начал распускать слухи, что Лариса наркоманка. Лариса Викторовна как раз проходила курс лечения в женской консультации, и были видны следы от внутривенных уколов. Он, естественно, этим воспользовался.

— Дочери внушил, что отец, имея молодую любовницу, свел мать в могилу и подбирается к ней, а отцу — что дочь стала наркоманкой? Да… Лучше не придумаешь, чтобы сделать близких людей врагами.

— Слушай дальше. Никитин-младший устроил Ларисе встречу со своим отцом. Никитин-старший рассказал ей байку о том, что Лариса тоже его родная дочь, и показал несколько писем от ее матери, где об этом говорилось. Они вдвоем убедили Ларису, что ей нужно на время уехать. Я думаю, что сначала в их планы не входило убирать ее. Видимо, хотели воспользоваться поддельными доверенностями.

— Аппетит приходит во время еды?

— Точно. Никитин-младший договаривается со своим старым знакомым Виталием Столяровым и знакомит его с Ларисой. Так она оказывается на ферме. Чтобы ее не искали, она перед отъездом пишет отцу письмо, текст которого братец изменил. Все, казалось бы, шло по плану, но тут на фирму звонит Ульяна Львовна и просит соединить ее с Горским. Секретарша Ирочка с Горским ее не соединяет, а дает трубку Никитину, оказавшемуся на тот момент в приемной рядом с ней. Никитин уже понимает, о чем идет речь, потому что письмо, которое до этого посылала Горскому Ульяна Львовна, попало к нему в руки. Опять же благодаря Ирочке. Он называется Горским и выясняет, чего от него хочет Ульяна Львовна. Думаю, что появление второй дочери сбило его с толку. Никитин назначает встречу Ульяне Львовне, после которой, видимо, договаривается с Витьком и корректирует заказуху. Остальное ты знаешь.

— Ты мне еще не рассказал, зачем тебе звонил Кирилл, — напомнила ему Виктория.

— Точно, не рассказал. Все началось с того, что я мысленно соединил хутор, деревню и ферму и сравнил с бермудским треугольником. Сказал Кириллу об этом, а он разработал рабочую версию о пропаже людей в своем районе. Надавил на Витька. Витек начал давать показания.

— Что же он делал с ними, продавал?

— Конечно. Схема была простой. Сева подбирал на трассе девочку и вез ее, например, в кафе. Потом знакомил с Витьком. Далее — сарай. Потом — рабство. Молодых, красивых — сутенерам. Остальных — в подпольные цеха. Теперь Кирилл выясняет, куда исчезла мать Васьки — Тарасова Елена.

— Надо как-то помочь ему, — Виктория хотела достать сигарету. — О, пусто!

Олег заказал коктейль и сигареты.

— Может, тебе еще мороженое?

— Нет, пока не надо.

— Жаль, а то ты сегодня в новых джинсах.

— Ничего, я могу и коктейль разлить, — она взяла стакан.

— Тебе теперь нужно хорошие манеры осваивать.

— Точно, я и забыла, что у меня теперь богатая родня. Может, и правда, поехать в столицу? Надо позвонить Светке, все рассказать и посоветоваться. Между прочим, это она мне нагадала по своей книге перемены в жизни. — Виктория поставила стакан с недопитым коктейлем и потянулась за зажигалкой, цепляясь рукавом за соломинку.

— Есть! — Олег на ходу поймал стакан. — Я спас твои новые джинсы! Ты у меня в долгу!

Насмеявшись вдоволь, Виктория посмотрела на часы.

— Пожалуй, пора и по домам. Если бы ты знал, как мне не хочется возвращаться в эту квартиру! Слушай, Олег, попроси свою маму, пусть завтра утром приедет. И ты тоже приезжай, хорошо?

— Хорошо, только ты будешь дважды у меня в долгу. Вызываем такси?

Ульяна Львовна слышала, как вернулась Виктория. Она сбросила тяжкую ношу со своей души — рассказала правду, понимая, что ей никогда не будет прощения. Даже если простит Виктория — она сама себя никогда не простит. Она пролежала всю ночь без сна в своей спальне. Слышала, как Виктория несколько раз выходила на балкон покурить.

Встретившись утром на кухне, они пожелали друг другу доброго утра и сели пить кофе. Появление Дины Сергеевны было своевременным.

— Вика, Олег рано утром повез Горского с дочерью в аэропорт. Вернется и займется твоей машиной. Кстати, что с ней?

— Карбюратор барахлит, а мне в дорогу завтра.

— Решила все-таки ехать завтра?

— Пора. А то откладываю со дня на день.

Они старались говорить ни о чем, не затрагивая щекотливых тем. К обеду приехал Олег, и они с Викторией уехали на станцию техобслуживания.

Пока механик занимался машиной, присели за столик выпить кофе.

— Ну как ночь прошла?

— Нормально. Ульяна Львовна совсем не спала, да и я уснула только под утро.

— Горский просил передать тебе, что когда вернется в Москву — позвонит.

— Ты меня осчастливил этим сообщением.

— Он-то здесь при чем?

— Извини, я забыла, что когда рождаются дети, мужчины, как правило, ни при чем!

— Брось, я его не оправдываю на все сто процентов. Но и не виню. Фифти-фифти, как говорят французы.

— Точно, пятьдесят на пятьдесят, но только так говорят англичане, — смеясь, уточнила Виктория.

— Извини, я в школе вообще-то немецкий учил. Еще будешь кофе? Или заказать мороженое?

— Я смотрю — не дают тебе покоя мои новые штаны. Пошли, может, уже сделали мою машину.

— Куда ты все время торопишься? Расскажи мне лучше, чем ты собираешься заниматься дальше?

— Сначала поеду в деревню, навещу стариков. Подарки Ваське отдам. Он же ошейник от блох заказывал.

— А потом?

— Поеду домой, устроюсь на работу, как прежде, — ответила Виктория, и ее ответ прозвучал неуверенно. — Но сначала нужно разобраться с квартирой. А то мой бывший муж как-то быстро ее хозяином оказался.

— Давай я поеду с тобой! Что ты так смотришь? У меня сейчас отпуск — это раз, и у меня есть пистолет — это два!

— А три? Что у тебя на счет три?

— Не хочу тебя смущать…

— И не надо, не смущай. Отдыхай, набирайся сил. Если что — мне Светка с Вадиком помогут. Она вынула из кармана зазвонивший мобильник. — Да, Дина, мы уже возвращаемся.

— Нас приглашают ужинать, поехали?

Дина Сергеевна после их ухода подробно расспросила подругу о Горском. Что называется — залезла в душу.

— Понимаешь, Дина, я любила его. Любила всю жизнь. Каждый раз, когда ездила в Москву, брала такси и подъезжала к его фирме, чтобы хоть одним глазком посмотреть на него. Иногда мне это удавалось. Но мне не хватало смелости поговорить с ним. Тем более, что о Виктории я не могла рассказать. Когда она позвонила и сказала, что нашла письмо, я от счастья летала на крыльях — да простит меня Господь и покойные Люба с Толиком! Думала — наконец-то я смогу все объяснить. Письмо мое до него не дошло. Я понимаю, что нет мне никакого прощения…

— Не суди, и не будешь судим, — так в Библии говорится? — вздохнула Дина Сергеевна. — Ты пока не трогай девочку, не говори ей ничего. Горячей любви и привязанности от нее не жди, но и вражда вам ни к чему. Она не глупая. Глядишь, со временем и договоритесь.