– Тебя вызывают в кабинет доктора Тонанса, – сказала она.

– Значит, не хотят очередной волны гневных воплей и попыток сжечь тебя на костре, – рассудил Андреас. – Сходим, не вопрос.

– Доктор Тонанс вызвал только Дару, – уточнила понтианак. – Сначала все хотят обсудить с ней, а потом уже со свидетелями.

– Какой я свидетель? Я валькирию и убил, свидетель как раз Дара!

– Что мне сказали, то я и передаю. Думаю, доктор Тонанс хочет сперва решить этот вопрос с Дарой, согласовать свои действия, а потом уже привлекать к делу следователей.

– Может, это и правильно, – вздохнула я. – Схожу, что уж там.

Кабинет доктора Эрмина Тонанса располагался в главном здании больницы – на мансардном этаже, под самой крышей. Андреас проводил меня туда, и это было правильно: слишком многие косились на меня с явной жаждой расправы. Но дальше он идти не мог, его просто не пустили.

Эх, я сейчас многое отдала бы за компанию Локи – которого никто не мог сдержать. Но я сама его отпугнула, нужно было нести ответственность за это. В конце концов, я прибыла в Эпиону с твердым намерением справляться со всем в одиночку. Именно это мне и предстояло сделать.

Глава 26

Ифрит

– Вы что, выгоняете меня? – прошептала я. – Вы не можете! Еще слишком рано!

– Мы не выгоняем вас, – мягко возразил мне Эрмин. – Мы лишь просим вас подождать во внешнем мире, пока ситуация не разрешится.

– Да уж, подождать во внешнем мире, чтобы потом получить «Ой, извините, возвращаться в Эпиону вам опасно, до свидания!»? Разве это не то же самое, что выгнать? Будьте честнее, что ли!

Мы собрались в просторном зале, напоминавшем нечто среднее между рабочим кабинетом и библиотекой, втроем. Я, Хакир Алла, который по-прежнему оставался моим куратором, и главный врач больницы Эрмин Тонанс. Думаю, они оба устали от меня: я побила все рекорды Эпионы по скандалам. Теперь им было выгодно избавиться от меня, замять это дело и никогда больше не связываться с чистокровными людьми.

Но сдаваться я не собиралась, я слишком близко подошла к разгадке!

– В Эпионе уже не один год крадут органы нелюдей для продажи на черном рынке, – спокойно и твердо произнесла я. – Если вы сделаете вид, что ничего не было, я найду тех, кто этим заинтересуется.

– Не нужно нам угрожать, – укоризненно посмотрел на меня Эрмин. – Дара, мы всегда относились к вам уважительно, могу ли я ожидать такого же отношения в ответ?

– Я не хочу угрожать, но что мне еще остается? Это серьезное преступление.

– Которое подтверждается лишь словами покойной Регинлейв Норсе.

– Она сказала это при свидетелях!

– При вас.

– И при Андреасе, – напомнила я. – Слушайте, доказательство и правда слабое, но это не домысел. Это прямое указание на то, что здесь использовалась преступная схема. Регинлейв ясно дала понять, что как минимум один сообщник у нее тут был, не включая Леона.

– Каких же действий вы ждете от нас? – осведомился Хакир.

– Для начала – проверки. Нужно собрать информацию о сотрудниках, с которыми контактировала Регинлейв, отследить их счета, достать те тела из списка, что не были кремированы, и проверить, все ли органы на месте. Да, это полноценное расследование, но оно необходимо. Эпиона – очень хорошая больница, и я могу с уверенностью сказать, что она не заслуживает такого удара. Но что случилось, то случилось, и пока это происходило без вашего ведома, скандал будет не так уж велик. Однако если кто-то выяснит, что вы обо всем знали и решили промолчать, станет гораздо хуже.

Эрмин смерил меня тяжелым взглядом; думаю, сейчас он жалел, что Регинлейв не успела меня убить. Я прекрасно понимала, какие неприятности я ему доставляю, но молчать о таком нельзя, особенно когда один преступник на свободе! А может, даже не один.

Наконец главный врач тяжело вздохнул.

– Будь по-вашему, доктор Сотер. Я организую проверку всех ближайших контактов доктора Норсе. На время этой проверки вы можете жить здесь, если вам так хочется, но постарайтесь не попадать в неприятности. Если проверка ничего не выявит, вы покинете Эпиону добровольно и никогда больше не вернетесь.

Условия не лучшие, это уж точно. Я прекрасно знала, что преступник все еще здесь, и если проверка его не найдет, это будет означать лишь одно: проверка работала плохо.

Но пока я решила не спорить, не рисковать. Я вообще ничего не ответила Эрмину, а он почему-то принял это за согласие.

– Рад видеть, что вы настроены на конструктивную беседу, – сказал он. – Подождите здесь, я отдам соответствующие распоряжения.

Это как же ему должно хотеться выкинуть меня вон, что он на ночь глядя решил сотрудников этим напрягать!

Он вышел из кабинета, оставив меня наедине с Хакиром. Куратор осуждал меня не так открыто, но я чувствовала, что ему не нравятся мои действия.

– Беспокойный вам интерн попался, да? – слабо улыбнулась я.

– Все интерны по-своему сложные. В твоем случае, Дара, меня смущает кое-что другое.

– Что же?

– Ты так рвешься к справедливости, что готова пожертвовать ради нее своим братом.

– Что? – смутилась я. – Я не собираюсь жертвовать Леоном, он здесь вообще не при чем!

– Как он может быть не при чем, если пока мы знаем лишь о двух участниках этой так называемой схемы и Леон – один из них? Твоего брата любили в Эпионе, Дара. Когда он умер, многие искренне скорбели о нем. Он был для них чуть ли не героем – первый человек, ставший резидентом в Эпионе. Что они подумают, если узнают, что он продавал органы нелюдей людям? Что они скажут? Будет ли это способствовать развитию межвидовой дипломатии?

В чем-то он был прав. Я все еще не знала, почему Леон ввязался в это, но он поступил мерзко. Даже я, при всей моей неприязни к нелюдям, не стала бы убивать их ради кражи органов. Леон осознал свою ошибку, его смерть указывала на это, и я не считала, что он достоин посмертного позора.

Но разве он сам не этого бы хотел? Не позора, конечно, а справедливости. Он не пожалел себя, чтобы искупить свои грехи, и хотя в первое время на него польются потоки грязи, жизнь все расставит на свои места.

Леон мертв, и ему нечего бояться. Регинлейв тоже получила свое. Как я могла позволить остальным преступникам уйти безнаказанными?

– Мой брат поймет и простит то, что я делаю.

– Ясно, – кивнул Хакир. – Должен признать, я уважаю твою решительность. Что ты будешь делать, если Эрмин пойдет на твои условия?

– Искать, – коротко ответила я.

– То есть, не ждать, пока найдут следователи, а именно искать?

– Точно, потому что если бы я этого не делала, мы вообще не узнали бы об этой схеме.

– Да, без тебя смерть Леонида приняли бы за самоубийство на фоне нервного срыва и давно забыли бы, – согласился джинн. – Как думаешь, сколько еще сообщников у него было?

– Как минимум один, и я буду искать его. А уж если найду, он нам скажет, кто еще занимался этим.

– Здесь несколько десятков врачей, у тебя будет широкий круг подозреваемых.

– Не слишком. Мне нужно будет выделить того, кто пересекался с Регинлейв и моим братом, отследить его возможности в медицинском плане – что он мог дать такой схеме, проследить за ним. Это сложно, но выполнимо.

Я не знала, получится ли у меня. Если бы Локи был со мной, получилось бы, но с ним все неясно. Андреас… он тоже непредсказуем, может вообще отказаться участвовать в этом. Ему не слишком понравилось убивать Регинлейв!

Но я все равно должна действовать, ради Леона.

– Очень разумный подход, – оценил Хакир. – Однако я могу сэкономить тебе время.

– Назвать сообщника, что ли? – фыркнула я.

Мне казалось, что это шутка – как же иначе? Ничем, кроме шутки, это и не могло быть! Но Хакир ответил неожиданно серьезно:

– Да.

– И кто же это?

– Я.

Мне бы сейчас глупо засмеяться, сделать вид, что я ничего не воспринимаю всерьез, и, может, у меня получилось бы выкрутиться из этой ситуации. А я вместо этого молча смотрела ему в глаза, и до меня постепенно доходило, что он не шутит.