Нужно было что-то менять.

– Так думал не только я. Многие маги потеряли близких во время атак зомби, в моем городе и в других. Мы решили объединить усилия, чтобы покончить с этой заразой раз и навсегда.

– А разве такое возможно?

– Нам казалось, что да, – тихо засмеялся Андреас. – Представляешь? Мы были достаточно молодыми и наивными, чтобы верить в это. Глупые дети, меняющие мир!

Те, кого он назвал «глупыми детьми», по факту не были ни тем, ни другим. Бороться с зомби хотели лучшие маги Европы. Они отлавливали жертв проклятий, изучали их, пытались понять, как избежать новых заражений. Можно было убить всех носителей, что тоже непросто, но как быть с магическими вспышками заражения? Один чародей не справился бы с такой миссией, однако вместе они достигли неплохих результатов.

– Мы разработали ритуал, который призван был выжечь саму энергию, порождающую зомби, из нашего мира, – пояснил Андреас. – Подробности заклинания тебе нужны?

Как будто я что-то в них пойму!

– Обойдусь. Что было дальше?

– Дальше мы все собрались, чтобы провести ритуал – он был настолько сложным, что запустить его можно было лишь всей энергией, что у нас была. Поэтому мы, четырнадцать человек, встретились на пустынной горе, провели обряд, распили зелье, замешанное на крови зомби. Мы готовы были принести себя в жертву, если придется. От нашего прошлого все равно ничего не осталось!

– Не слишком оптимистично. Раз ты здесь, рискну предположить, что у вас ничего не получилось.

– Ну как – ничего… Мы породили новый вид и стали теми, кого так отчаянно ненавидели.

Они не рассеяли энергию, которая создавала зомби, они впитали ее – все четырнадцать человек, что находились на той горе. Ирония заключалась в том, что они начали играть с магией, чтобы подавить другие игры с магией.

А в итоге они стали чем-то новым – не зомби, не людьми, но уже и не магами, потому что, обретя новую плоть, они утратили возможность колдовать, а значит, не могли исправить то, что сотворили. Они были живыми мертвецами, но не разлагались и не теряли рассудок. Они даже управляли другими зомби – но только теми, кого сотворили сами.

– Мне несложно сделать кого-то зомби, методы в легендах указаны верно, – признал Андреас.

– Укусить?

– Или сексом заняться, например, – подмигнул он мне. – Короче, совершить любое действие, при котором моя кровь или слюна попадут в организм жертвы, так это называют здешние врачи. При этом если я позволю новому зомби глотнуть моей крови, он обретет способность заражать других. Увы, умнее он при этом не станет. Они относительно умны и спокойны только в одном состоянии: когда я влезаю им в головы и управляю ими.

Но это не означало, что зомби оставались прежними – теми, кем они были до обращения. В руках Андреаса они становились безмозглыми марионетками, а без его контроля – агрессивными животными, которыми управлял только голод.

Благодаря сохранившемуся человеческому уму, убить короля зомби было гораздо сложнее, чем существ более примитивного вида.

– Мы хотели спасти мир, а вместо этого породили новую угрозу – так часто бывает!

– Но у вас ведь был выбор, вы могли и не нападать на людей! – заметила я.

– Да уж, выбор был, и мне он казался очевидным. Но не все думали так, как я.

Новоиспеченные короли зомби разделились во мнениях. Некоторые, как Андреас, все еще ненавидели зомби и хотели истребить их любой ценой. Другие же поняли, какая власть неожиданно оказалась в их руках. Они создавали себе маленькие армии, заводили телохранителей, начинали новую жизнь – и очень быстро занимали свою нишу среди других хищных нелюдей.

Вскоре выяснилось еще одно обстоятельство: если обычные зомби пожирали мозг королей, то сами они становились королями. Открытие, сделанное почти случайно, стало началом настоящей войны между недавними друзьями.

– Все подозревали всех, искали союзников, находили или придумывали общих врагов, – вздохнул Андреас. – Наша былая идея о спасении мира превратилась в цирк, но цирк опасный, где каждый клоун мнит себя хозяином арены. Даже мне пришлось поучаствовать в этом – в формировании альянсов, чтобы до меня не добрались. Мне, как видишь, повезло, остальные были не столь удачливы. Изначально королей зомби было четырнадцать, сейчас – больше тридцати, из них, кажется, только четыре первоначальных, включая меня.

– Как такое возможно? – удивилась я. – Я думала, есть только один способ стать королем зомби: сожрать мозг другого короля!

– Ну да.

– Но если изначально мозгов было четырнадцать, откуда взялись все остальные?

Он снова рассмеялся:

– Дара, мозг – это не корона, не путай. Корона может быть только одна, и если ее распилить, она потеряет свою ценность. С мозгами совсем другая история.

– То есть?..

– Если после смерти короля его мозг оказывался в пасти нескольких зомби, все они обретали его способности. Соответственно, если одного из этих зомби потом догоняли и убивали другие зомби, королей становилось еще больше. Это все равно непростое дело, поэтому нас, как видишь, немного. Но об определенной прогрессии уже можно говорить.

Короли зомби пополнили ряды хищников, их первоначальная миссия была забыта. Да и как они могли к ней вернуться, если больше не умели колдовать? Казалось, что теперь-то все окончательно.

Ситуация изменилась в двадцатом веке, когда была изобретена первая вакцина от зомби-вируса.

– Первоначально она создавалась на основе спинномозговой жидкости зомби, способного заражать других, и давала пятидесятипроцентный результат в первые сутки. Не густо, но лучше, чем прошлые перспективы! Когда я узнал об этом, я прибыл к ребятам, которые занимались вакциной, и предложил взять образцы тканей у меня.

Результат превзошел все ожидания: вакцина, сделанная на основе спинномозговой жидкости короля зомби, давала стопроцентный результат в первые сутки после заражения. И она, в отличие от прошлой версии, действовала и дальше! Правда, вероятность успеха снижалась, но риск того стоил.

– Самое позднее, когда вакцина может подействовать, – это через неделю после заражения, – объяснил мне Андреас. – И то шанс исцеления составит десять процентов. Ну и что? Значит, мы можем спасти одного человека из десяти, а раньше не могли спасти никого.

Он снова обрел смысл жизни – да и не только он, еще несколько королей зомби вызвались участвовать в лечебной программе. Поэтому теперь Андреас несколько раз в год приезжал в больницы вроде Эпионы, чтобы местные врачи запаслись вакциной.

Я прекрасно знала, что процесс забора спинномозговой жидкости – та еще радость. Интересно, чувствует ли он боль? Или зомби это уже не важно?

Я перевела взгляд на катетер, закрепленный на его руке, и нахмурилась:

– А это еще для чего?

– Для крови.

– Какой толк в твоей крови при создании вакцины?

– Для вакцины толку и правда нет, мою кровь используют для превращения пациентов в зомби.

– Чего?!

Поначалу я решила, что это шуточка в стиле Локи. Однако король зомби, шагавший рядом со мной, остался совершенно серьезен.

– Ты не знала об этом?

– Это вообще законно?!

– Это популярная медицинская практика, ее используют в реанимационном отделении. Если пациент умирает, ему вводят мою кровь, а когда вирус исцеляет его тело – вкалывают вакцину. Если заживление отнимает меньше суток, риска нет вообще. Хотя процедура все равно неприятная, к ней прибегают лишь в крайнем случае. Я думал, тебе уже сказали.

Кто б мне сказал? Моя практика в реанимационном отделении начиналась лишь через пару дней, но я все равно была рада, что узнала об этом заранее. А что если я случайно заражусь? Становиться зомби мне хотелось меньше всего!

Но в этом месте просто не получалось слишком долго думать о плохом. Березовая роща закончилась, деревья расступились перед нами, и я увидела красную землю.

Вот так это и смотрелось в солнечном свете: сплошная алая пелена, дрожавшая передо мной, будто живая. Только через пару секунд я опомнилась, присмотрелась повнимательнее и обнаружила, что передо мной маки. Сотни, если не тысячи жизнерадостно алых маков занимали целый луг и мягко волновались на ветру. В Эпионе они были гораздо выше, чем во внешнем мире, я такой красоты в жизни не видела. Почему никто раньше не показал мне это?