Сокол, старый знакомый, мой приход завсегда чувствовал. Приветствовал клекотом веселым, а я ему улыбалась, а сама к сфере волшебной спешила. Клала ладони на поверхность и вглядывалась, как рябь по ней идет до тех пор, пока не отражало зеркало берег озера. И всякий раз волнение боязливое сменялось разочарованием горьким. Снова там пусто было, не стоял никто у кромки воды, не глядел с тоской на гладь Неживого озера, ожидая, что может когда и вернется дева из недр его.

Снова смахнула влагу соленую со щеки. И чего хожу каждый день, спрашивается? Ну нет его там, давно уж ушел. Да и зачем возвращаться? Сама ведь не его, а долг выбрала, сама в воды окунулась, прямо из его крепких объятий в озеро перенеслась и в королевство подводное канула.

Вздохнула снова, опустила ладони и, грустно соколу махнув на прощанье, спальню королевскую покинула.

— Не устала ты, Мира? — король спросил. Подошел ближе, уложил одну руку на плечо, чуть притянул меня к себе. Я вырываться не стала и ответила спокойно:

— С чего мне уставать, твое властительство? Непосильной работой никто не нагружает, выдумками сумасбродными не отягощает, нежеланными обязанностями никто не неволит. Отчего я устану?

— Оттого, что каждый день новые развлечения придумываешь.

— Так и сама веселюсь. Дворец не дворец теперь, а точно деревня родная. Слуги у тебя, король, обучаемые. Уже через слово прибаутками сыплют.

— Они угодить стараются. Или не нравятся тебе платья, что служанки шьют, драгоценности, которые ювелиры королевские изготавливают?

— Отчего же, все нравится.

— Не заметно, — король усмехнулся.

— Так что камушки, подводное величество? Я ж когда по ту сторону заглянула, совсем иную жизнь узнала. В такие моменты все напускное отступает, а ценность существования в другом видится.

— В другом? — король заинтересовался.

А я кивнула.

— Хочешь, Мира, я тебе свои чудеса покажу? Такие, каких ты прежде не видела?

— Чудеса?

— Самые настоящие, — улыбнулся властитель.

Ох, как я раньше чудеса любила. Завсегда слушать о них готова была, а в другое время о них же мечтала. Теперь вот ни чудес, ни богатств не надо.

— А покажи, — властителю ответила. — Что у тебя в мире за диковинки, которых я отродясь не видела?

Обхватил меня король за плечи, повел за собой на террасу. А как вышли, я дара речи и лишилась.

Это ж кто мог знать, что волшебнику подводному под силу сокола в такого гиганта обратить? Ладони ко рту прижала, когда подошел властитель к самому краю и спрыгнул на спину летуна. Сделал на нем круг небольшой и вновь ближе подлетел.

— Прыгай, Мира, — позвал меня, — поймаю.

Я глаза зажмурила, дыхание затаила и скакнула вниз, прямо в его руки угодила. Король к себе спиной прижал, одной ладонью вокруг талии обхватил, а другую на шее сокола устроил.

— Полетели, — крикнул. И у меня дыхание перехватило, когда взмыли резко вверх.

Первое время глаза открыть боялась, но когда поняла, что его величество со спины летуна соскальзывать не спешит и меня крепко держит, доверилась ему, перестала судорожно за перья соколиные цепляться (того и гляди, все повыдергаю), дух перевела и отважилась вниз посмотреть.

Сокол взлетел уж под самые облака, а под нами переливался хрустальный дворец на горе, а чуть поодаль, в низине — сверкающий город. Небо закатно-румяное плескалось в озере, которое на поверхности отражений не имело, а здесь казалось расплавленным золотом. Полянки бархатно-зеленые мешались с лесными зарослями, розовые холмы сбегали к равнине, светившейся внизу ярко желтым пятном.

— Это розовые скалы и золотая долина, — склонился король к моему уху. Одно из самых любимых мной мест в человеческих королевствах.

Я ему не ответила, поскольку рот пока открывать не решалась и только жалась поближе к правителю. От красоты повсеместной сильно голову кружило. А тут еще властитель соколу какой-то сигнал подал, и птица выше взлетела. Теперь земля совсем далеко очутилась, а под нами проплывали облака пушистые.

— Погуляем, Мира? — спросил король, и ответа не дождавшись, потянул меня со спины соколиной.

Я с визгом пронзительным вниз полетела. Со страху широко глаза раскрыв, глядела на то, как мы падаем. Властитель руки в стороны раскинул и смеялся беззвучно, пока я в полете за него ухватиться пыталась. Надеялась, хоть сокол поймает, но птица огромная в сторону ушла, а мы вдвоем упали на облако. Я сперва себе не поверила, когда в пушистую вату по шею погрузилась. Под ногами пружинило мягко, но у меня выпутаться из белоснежного плена не получалось. Зато король хорошо приземлилась, уселся на облаке, как на своем троне, еще и взбил перья небесные под спиной, дабы помягче было. Устроился, в общем, со всеми удобствами и глядел вниз с высоты, пока я в перине невесомой барахталась.

— Как представишь, Мира, так и будет, — с улыбкой король подсказал, заметив, как я от ваты облачной отплевываюсь.

А что мне представить-то? Впечатлений столько, что совсем ничего в голову не лезет. Зажмурилась, попыталась умное что сообразить, этакое величественное вроде королевского трона придумать и смех веселый услышала. Поглядела на короля, после на облако свое и, оказалось, что на печке лежу. Добротной такой, белоснежной и мягкой. Тут уж и я не сдержалась и со смеху покатилась, королю вторя. Так и веселились вдвоем на облаках, неспешно плывущих над подводным королевством.

— Как же ты это умеешь? — спросила у властителя, когда дух перевели.

— Я этот мир создал, мне здесь все подвластно: время, расстояние, пространство. Могу исполнить любую фантазию или мечту. Ты ведь когда-то желала полетать, Мира?

— Все желают, — я ему улыбнулась. Искренне, от всего сердца, потому что от такого светлого волшебства на душе теплее становится, боль и тоска отступают.

— А попрыгать на облаке хочешь? — протянул руки полубог.

— Так все хотят! — засмеялась, схватив его ладони.

Чудесный у нас полет выдался. Мы после из облаков еще и фигуры разные лепили, дурачились вовсю. Я дракона сделала (таким, какой он у меня в воображении после рассказов старца остался), а король цветок красивый. Он мне его после и подарил. И что удивительно, моего дракона ветер чуть позже разметал и вытянул, а королевское причудливое облачко так и лежало в руке белоснежным соцветием.

Позабавил меня, его подводнейшество. Я со своими шутками-прибаутками даже рядом с его чудесами не стояла, о чем королю и заявила. Мы как раз устали точно малые дети баловаться и улеглись животом на облачко, король рядом устроился, подбородок на руки положил и вниз поглядывал.

— Мне всегда интересно, чем люди на земле занимаются, потому слушать тебя и смотреть на твои выдумки забавно. А ты очень стараешься, Мира.

Глянул на меня хитро и с усмешкой.

— Угодить ведь хочу, — раскрыла я глаза пошире. — Тоску владыческую развеять.

— А мне казалось, от себя отвлечь, — пуще прежнего король развеселился. — Чтобы я к новой фаворитке с поцелуями не приставал.

Тут я смутилась немного, но в непонятливую деревенскую девку играть не перестала.

— Так помню еще, как после поцелуев твоих ноги подкашивались, голова кружилась, точно болезнь морская напала. Вот и не тороплюсь особо к этому возвращаться.

— И так ты, Мира, сравниваешь, — подпер голову владыка, загадочно меня рассматривая, — что вместо хорошего смысла иной получается.

— Правду ведь говорю. Или ты, твое властительство, голову магией не кружил?

Король усмехнулся.

— Кружил, но после, а сперва реакция у тебя, как и у всех была.

— А когда кружил и зачем?

— А когда за решеткой меня целовала. Хотел, чтобы ты осталась. Тогда ты могла стать моей королевой, а теперь…

— Что теперь? — я привстала на локтях, вытянулась в сторону полубога, чтобы любую эмоцию на его лице приметить.

— А теперь тоже могу вскружить, если очень хочешь, даже без магии, — задорно подмигнул властитель и ухватил меня в объятия. Я снова взвизгнула, потому как облака под нами вдруг в стороны разлетелись, и помчались мы с королем к земле со всей скоростью. Он меня поймал, спиной вниз падал, а я за его шею уцепилась так, что и задушить бы могла. Вот этот момент король и выбрал, чтобы меня поцеловать. К губам прижался не грубо, не жестко, а с нежностью и лаской. А у меня в душе все бурлит, тут уже страх с не пойми чем мешается. Понимала, что не разобьемся, не допустит владыка этого, но кровь все равно бурлила, и тут уже вовсе не под силу разобрать, я в ответ на поцелуй со всех сил в короля вцепилась или от иных чувств. Однако то, что от эмоций рассудок помутился, это властитель верно пообещал.