— Да, мой повелитель — произнесла, хитро скривив в довольной улыбке губы, и склонив свою с распущенными вьющимися снова по ее плечам и спине рыжыми волосами голову, машина из жидкого металла Верта — Я потдерживаю ваше решение и согласна полностью с ним.

Открылась железная дверь подземного жилого бокса. И вошли полковник Петр Васильевич Остапенко и весь почти офицерский состав ракетного бункера. Здесь же был и лейтенант из охраны бункера Лев Круглов.

Виктор Кравцов, вдруг встрепенулся, лежа на своей карцерной арестанской ржавой с одним только голым матрацом и ватной подушкой без наволочки постели. В маленьком бетонном его тюремном помещении стоял устойчивый запах курева и спиртного.

Он начал, снова курить, хоть и бросал. Но с одиночного длительного заключения и горя, снова закурил. Ему принесли по просьбе сигареты из запасников бункера, и он дымил теперь напролет целыми сутками в этом практически непроветриваемом без окон подземном помещении.

Он спешно, пошарил по офицерским карманам своей зеленки и достал смятую и уже пустую пачку сигарет «Лайка».

— Явились душегубы — произнес он тем, кто вошел к нему и злобно осмотрел всю делегацию, пришедшую по его арестанскую буйную душу.

— Че надо? — произнес он им.

— Вопервых встаньте, майор Кравцов, когда с вами разговаривает старший по званию — произнес полковник Остапенко.

— Ну, надо же — произнес, скривив ехидную ухмылку, Виктор Кравцов. И нехотя как бы поднялся, застегиваясь на все пуговицы и поправляя помятое обмундирование.

— С праздником Великой Победы, майор Виктор Кравцов — произнес Виктору Кравцову полковник Петр Остапенко.

— Спасибо, товарищ полковник — ответил как-бы нехотя, с натяжкой и с желанием послать всех на три маршрута следования, ответил Виктор Кравцов.

— Капитан Фоменко — произнес одному из подчиненных в штабе ракетного бункера офицеров Остапенко.

— Я, товарищ полковник — произнес лет сорока офицер ракетчик.

— Выдайте майору его оружие и поставьте, снова майора на довольствие — произнес Остапенко.

— Есть — ответил капитан Николай Фоменко.

Виктор сделал даже удивленное, заросшее колкой и довольно хорошей уже щетиной, протрезвевшее после пьянки лицо.

— Это че, в честь Великого Праздника Победы над врагом? — произнес едко всем стоящим перед ним офицерам и самому Остпенко Кравцов.

— Не дерзите, майор Кравцов — произнес ему Остапенко — С вами, майор, надо обсудить одно дело — произнес полковник Петр Васильевич Остапенко — Дело, которое у вас лучше всего получается.

— Да, ну — произнес, снова дерзко и нагло в ответ своему командиру бунтарь и пьяница майор — Интересно, какое? Раз такая снизошла на меня свыше милость?

— Вы сделаете то, что делали всегда — произнес полковник Остапенко Кравцову — Вы, маойр Кравцов поедете снова в те деревни за новым пополнением. За теми, кого мы еще не призвали на службу майор.

— Во, как? — сделав удивленные свои глаза, произнес Кравцов.

— Да, вот именно так, майор — произнес Остапенко, глядя в глаза еще до конца не проспавшемуся после пьянки с самим собой и заросшему черной щетиной Виктору Кравцову.

— Да, кстати — Остапенко покрутил своей головой — А кто ему сюда спирт приносит? Может вы, майор скажете — произнес снова, обращаясь к майору, полковник Остапенко.

— Я друзей не сдаю — произнес грубо и жестко, сделав уже более серьезное лицо Кравцов — Я не какая-нибудь мразь. Как та, за которую я тут сижу.

— Вы это о Лесковой, майор? — произнес Петр Остапенко — Ее вы в ближайшее время здесь не увидите. Она в разведке в составе разведгруппы лейтенанта Семенова.

— В разведке значит — произнес Кравцов.

— Да, и надолго — произнес Остапенко — Семенов в составе своей разведгруппы и разведгруппы полковника Гаврилова будут проводить разведку у стен цитадели Б Скайнет. Будут проверять все подходы и подступы к рещаюзщему штурму крепости.

— Штурму! — произнес, удивленно Виктор — Разведчики, едрен майор.

Кравцов засмеялся с горькой иронией. Он опустил до уровня пряжки офицерского ремня стоящего перед ним полковника Остапенко свои пропитые сонные глаза и снова, их поднял и посмотрел на полковника.

— Когда выезжать за пополнением — произнес Виктор.

— В ближайшее время — произнес ему в ответ Петр Остапенко — И поедете майор вы не одни. Я приставлю к вам еще моих двоих офицеров. Из нашего штаба. Вы их естественно знаете. Это майор Филлипчук и капитан Бондаренко.

— Знаю, как не знать — произнес маойр Кравцов — Те еще жополизы.

— Тише майор, если не хотите снова просидеть тут еще полмесяца — произнес полковник Петр Остапенко — Соблюдайте субординацию. А то, вообще не вылезете из этого бункерного нашего тюремного карцера.

— Где капитан Руденко? — спросил тут же Виктор — Лучше поеду с ним.

— Его не дам — произнес Остапенко — Он задействован сейчас в моем штабе и готовит группы к работе в составе ракетчиков полковника Гаврилова.

— А все заодно, значит — проворчал, улыбаясь ехидно Виктор — Значит, меня просто в сторону от дел слили.

— Не веди ты себя так, может быть, и не слили — произнес ему Остапенко.

— Ладно — произнес Кравцов — Давайте мое оружие и будем дальше служить своей отчизне.

— Ну, как договорились? — произнес снова Кравцову полковник Остапенко.

— Насчет чего? — спросил Виктор, не понимая, о чем полковник еще ведет речь.

— Насчет добопорядочного офицерского здравого поведения, майор Кравцов? — произнес в ответ ему Остапенко — С соблюдением должностной субординации и хорошего тона в нашем ракетном бункере. Надеюсь, драк не будет?

— Не будет — ответил на вопрос Остапенко Кравцов.

— Точно? — повторил вопрос Остапенко.

— Мамой клянусь — произнес ему в ответи и всем Виктор.

— Вот и отлично, майор — произнес Остапенко.

10 мая 2032 года.

Восточная Сибирь.

Манское нагорье.

В пятидесяти километрах от базы Скайнет.

01:20 ночи.

Удар грома разбудил Дмитрия. Молния сверкнула, где-то над самыми сосновыми макушками деревьев. И разбудила его спящего на печи. В своем доме у края леса. Раскат грома сотряс землю и напугал его. И он, открыв глаза, проснулся и поднялся на своей деревенской все еще теплой после дневной топки печи.

Дмитрий в темноте зажег свечу и осмотрелся кругом. В первую очередь Егоров Дмитрий посмотрел на то место, где спала его прижитая молодая теперь уже сожительница Вера. На свою в прошлом с покойной Антониной постель. В дальнем углу дома. Там не было никого. Постель была пустой. Одеяло из овчины было отброшено в сторону, а постель пустой. Веры там спящей не было.

Дмитрий быстро в одной майке и широких мужских трусах, слез с печи. И подошел к постели.

Осмотревшись в доме еще раз во все четыре стороны избы, он позвал ее. Сначала тихо не громко. Потом, по громче. Но было, тихо. И тогда Дмитрий понял, что Вера не дома. Она вышла на улицу, и прямо под дождь.

Он быстро направился в сени дома и в своем исподнем, обувшись в резиновые калоши, прикоснулся к двери. Входная деревянная в дом дверь была не заперта и открыта. И Дмитрий даже напугался. Сразу появилась мысль, что его еще совсем молодая семнадцатилетняя сожительница Вера, просто ушла. Ушла из его дома. Может еще даже тогда, когда он спал.

Была ночь или уже утро. Он не посмотрел на домашние цепные старенькие часы ходики. Исчезновение из постели Веры озадачило Егорова Дмитрия и омрачило ему настроение.

— «Вот так и среди ночи!» — подумал он — «Какого лешего!».

Он даже не посмотрел на часы.

— «Может, ее выкрали?» — вдруг сработало в его голове. И тут же — «Да, ну, еще чего. Хотя Вера была здесь лишней и чужой. И соседям не подуше, почему-то».

Дмитрий открыл настежь входную дверь. И его сразу обрызгало теплой дождевой водой. На улице был очередной новый проливной ливень. С молниями и грозой. Вода с небес лилась снова как из ведра. И сверкали молнии. Прямо над ночным лесом. Освещаяя все вокруг. И уже далеко, где-то за верхушками сосен и елей и за горами в полной темноте.