— Кто там?! — он еще раз произнес громко.

С той стороны прозвучал голос мужчины. Четкий и низкий, жесткий голос военного — Егоров Алексей, живет здесь? Мне нужен Егоров Алексей.

Сам не зная почему, но Дмитрий открыл свою в дом входную дверь.

Может, просто любопытство или уже старческая наивность, но он открыл дверь в свой дом.

На пороге стоял среди двух больших сугробов высоченный мужчина. В военной форме ракетчика. И здоровенный на вид. Эту его здоровенность было видно даже в военной его форме. В звании лейтенанта, но Егоров Дмитрий в этом толком не разбирался. Он был совершенно по натуре не военный человек. И в званиях ничего не понимал. Но этот человек в военной форме, и еще в шапке со звездочкой, произвел на Дмитрия неизгладимое впечатление. Ракетчик еще был при оружии. За спиной у него висела винтовка с оптикой. Такую, Дмитрий еще не видел. И на ремне офицерском в кобуре пистолет. Он смотрел на Дмитрия синими не моргающими ледяными как ядерная зима глазами.

Он вдруг почему-то вспомнил ядерную зиму и лес, занесенный снегом, как и сейчас. Только тогда было жутко холодно. И он видел человека в своем лесу. Недалеко от деревни. Живого человека и тот видел его. Кто он был? Человек или нет? Он стоял под сосной и потом убежал. Но, почему-то Егорову Дмитрию он сейчас вспомнился.

— Как вы спросили? — он переспросил военного ракетчика — Вы спрашиваете Егорова Алексея?

— Да — ответил четко и лаконично военный мужчина — Мне он нужен.

— А его дома нет — произнес Дмитрий.

— Нет? — переспросил военный.

— Нет — повторил Дмитрий — Его забрали в армию. Такие же, как вы и забрали.

— Давно забрали? — снова спросил военный.

— Да уж, дня три будет как — произнес, глядя в синие и не моргающие глаза робота Дмитрий.

— Вот как — сказал Т-800 — Значит забрали. И куда не знаете?

Эта была элементарная вложенная в его директивы ЦПУ машины протокольная схема стандартного вежливого общения и ведение диалога по правилам инфильтрации в человеческое общество. Такая схема была вложена в каждую машину группы внедрения Скайнет. Это умел делать практически каждый образец Т-800 или Т-850, предназначенный не только для войны, но еще и для слияния и разведки.

— В ракетчики — произнес Дмитрий, сам не зная толком, что сейчас сказал — В какой-т о ракетный бункер. Но где, не знаю.

— Понятно — произнес робот инфильтратор, поправляя винтовку ВАЛ с оптикой за спиной, и кобуру с пистолетом ГШ-18.

Машина покрутила по сторонам головой, словно ища кого-то и осматривая вокруг все. И затем, повернувшись, пошла по снегу. Не особо выбирая дороги. Прямо по сугробам и прямиком в лес. А Егоров Дмитрий, лишь проводил этого странного ищущего вдруг зачем-то его младшего сына офицера Советских войск своим измученным взором уже практически больного и одинокого старика. И занялся своей работой по дому. Это было важнее, чем разговаривать со всякими ему еще незнакомыми военными. Да еще поутру.

— Кто там приходил? — услышал он из избы слабенький голос больной и слабеющей все сильней жены Антонины.

— Да так, никого — произнес Дмитрий — Это я сам с собой разговариваю.

— Мы здесь точно долго не протянем, Джон — произнес Фредерик — Если так дальше пойдет, нас убью даже не роботы, а эти русские.

— Не знаю — ответил ему второй американец — Но думаю, нас укокошат быстрее, если работать не будем. А я не хочу сдохнуть здесь. В стране Сибирских медведей.

— Я тоже, Джон — произнес второй ему, всем недовольный и паникующий американец.

— Не бойся, Фредерик — произнес Джон — Мы там умирали много раз и выжили. И здесь выживем. Надо только постараться подружиться с Русскими. Здесь есть пленные америкнцы, как и мы. И вообще полно иностранцев.

— Но мы военные Джон — произнес Фредерик — И русские это знают. Знают, что военные в Америке развязали эту ядерную войну. Между Советами и нами.

Фредерик оглянулся на стоящих в куче военнопленных разных стран солдат и быстро отвернулся к Джону. Он увидел, как те смотрели все на них двоих стоящих отдельно как всегда ото всех.

— Ишь! — кто-то по-русски, громко крикнул из толпы пленных военных — Знают, что виноваты, вот и не подходят изгои! Знают, что их вина за эту войну!

— Заткнись, Илья! — рявкнул, тот самый русский уже в возрасте, лет сорока с лишним мужчина. Что подходил к Джону в крематории — Несешь, сам не зная что! А вы идите сюда! — он уже прокричал им по-английски.

Но, американцы стояли как вкопанные и не двигались. Они просто, не знали что делать. Идти им или нет ко всем пленным. Они тогда в той железной скотовозке даже не поняли, за что на них напал тот здоровенный солдат из русских. И если бы не робот охранник, то, наверное, и даже вполне, вероятно их бы тот солдат прямо там отбуткал.

Они запереглядывались друг на друга. И в этот момент к ним подошли.

Трое. Все русские. Как раз тот, что только что звал их к себе и подходил к Джону у стен крематория и еще двое. Они поднялись от общей массы разнородных привезенных сюда со всего света военнопленных. И подошли к двум американцам.

— Здесь вы не единственные с вашей Америки — произнес на хорошем американизированном английском один русский.

Похоже, было, что он был здесь главный. Может по причине того, что тут было русских больше чем кого-либо.

— Нам не удалось тогда познакомиться. Обстоятельства как-то не сопутствовали. Да и вы сторонились всех. Меня зовут Андрей — произнес русский военнопленный — Я из бывшей Советской контрразведки и работал перед самой войной в ваших Штатах. Короче шпионил для Советов, как вы говорите. Там же попал под ядерную бомбардировку. Прятался от машин Скайнет. И даже тоже, воевал в рядах вашего Джона Коннора, какое-то время. Знаете, общая беда она объединяет.

Американцы, удивленно посмотрели на так хорошо шпарящего на их языке русского, и было притормозили, но потом пришли в себя.

— Потом попал в плен, как и вы к машинам — он продолжил после некоторой паузы — И вот, как и вы перевезен через океан и в этот лагерь. А вы кто? И как вас зовут, ребята?

Джон первым протянул руку русскому Андрею и представился — Джон.

— Правильно — произнес сорокалетний уже с глубокой сединой русский высокий метр девяносто мужчина — Фамилии здесь не уместны, и ни о чем не говорят. Лучше просто имя. А тебя как звать?

Он протянул руку второму более робкому американцу военнопленному.

— Андрей — повторил он, сжимая сильно кисть с пальцами робкого американца — Это Владимир и Яков.

Фредерик, как и Джон, пожал, всем троим руки.

— Фредерик — произнес он в ответ русскому Андрею и, подойдя тот, обнял его — Вот так, то лучше брат по несчастью.

Русский повел двух отделившихся от всех американцев ко всем.

— Не обижайтесь на нас — произнес Андрей — Особенно на него.

Русский указал рукой на другого русского, что был в глубине толпы пленных. Того здоровенно детину солдата, что напал на них в колесной скотовозке, когда их везли в правую цитадель Скайнет работать в Крематорий.

— Илья контуженный. Он потерял всех своих. И еще ему досталось от роботов — произнес новый знакомый двух американцев из американского повстанческого сопротивления — Простите его за такое недружественное и дикое к вам поведение. Нам надо всем помириться и объединиться здесь. Иначе будет только хуже.

Этот русский просто отлично знал их родной язык. И разговаривал как настоящий американец. Он им сказал, что до них тут были тоже американцы, но их в живых уже не было. Они попытались бежать, и были убиты машинами. И раньше тоже были, но их судьба была печальней и жизнь оборвалась в нижних лабраториях в Х30 и крематории крепости Б, на правой стороне Енисея.

Джона и Фредерика посадили рядом со всеми на стоящие стулья центре блока Х19. С ними рядом сел новый знакомый пленный русский Владимир и Яков. Все, окружили их, пытаясь выяснить, кто эти американцы и откуда. Машины не запрещали общаться пленным. Да и это нельзя было запретить. В каждом тюремном лагерном блоке на поверхности левого берега реки и крепостной вокруг цитадели А, блоке лабораторной базы Скайнет S9A80GB18.