Да, как же хорошо поесть до отвала, чтобы потом просидеть часок другой, в ожидании, пока желудок сделает свою работу. Но Зак вышел из трактира раньше, смекнув, что если задержится на минуту, то еще что-нибудь закажет. Кальдер так и не явился.

Приятная тяжесть в желудке не отвлекала Зака. Он проходил мимо прекрасных домов, на черепичных крышах которых развевались флажки, миновал еще одну площадь, где росло великолепное дерево, чьи листья казались зелеными птицами, севшими отдохнуть на голые ветки. Наверное, дерево привезли из Нандии или Сатара, потому что Зак ни разу даже не слышал про такое.

На следующей площади раскинулся рынок. Шум и гам, в котором смешались голоса женщин и мужчин, молодых и старых, могли поспорить с криками зрителей нолдонского турнира. Среди лотков, заставленных товарами, шастали дети, пытавшиеся умыкнуть яблоко или какую-нибудь игрушку. Зак бросил ушастому мальчонке в рваных штанах серебряную монету и спросил:

— Где тут оружейные лавки?

— Вон тама. — Мальчик махнул рукой, не оторвав взгляда от монеты. — Спасибо, господин!

— И тебе.

Зак зашагал в указанном направлении, попутно сталкиваясь с теми, кто уже сделал покупки, и теперь мешал другим своими набитыми корзинами. Прямо перед секцией, где начинались оружейные лотки, Зак замер с раскрытым ртом.

В первой же лавке хозяином был мовр. Крепкий, с серебристыми до плеч волосами, из которых торчали острые длинные уши, мовр сидел в кресле и с ожиданием глядел на тех, кто топтался возле его лавки. Руки он положил на стол, где лежали шпаги, кинжалы, баклеры, пара пистолетов, небольшие топоры и прочие произведения военного искусства. На груди мовра висел медальон из чистого золота с изображением трех гор. Мовр повернул голову к Заку. От неожиданности он не успел закрыть рот, и почувствовал, что такого дурака, мовр, вероятно, никогда не встречал.

— И долго ты будешь пялиться? — спросил хозяин лотка. Его голос был сильным и величавым.

— Извините. — Зак поклонился. — Мне не приходилось видеть мовра.

— Вот как? Но это не значит, что таращить на меня глаза прилично. Я все-таки мовр, а не диковинный зверь в клетке.

— Извините, — повторил Зак. Он уже чувствовал, как краснеет.

— Да ладно, чего там. — Мовр благодушно улыбнулся и его голос смягчился. — Вижу, клинок при тебе имеется. Покажи. — Зак, не раздумывая, подошел к лавке, вытащил шпагу из ножен и отдал мовру. Мовр повертел шпагу в руках и сказал:

— Сдается мне, ты этим клинком недавно скалы хотел прорубить. Сталь хорошая, ковка тоже неплоха, но, боюсь, свое он отжил. Можешь выбрать одну из моих шпаг, есть палаши. Для иноземцев я сбрасываю десятую часть цены.

Зак обнаружил, что мовр прав. Зазубрины на клинке ужасали своей глубиной. Броня, покрывавшая тело стража Северных гор, испортила кропотливую работу королевского оружейника.

— У меня нет денег, только драгоценные камни.

— Здесь неподалеку несколько банков, можешь обменять камни на деньги там, — пояснил торговец. — Только не забывай, ты говоришь с мовром, кто же еще имеет право похвастаться знанием реальной стоимости драгоценностей?

— Мне нужно подумать. — Зак не решился брать оружие в первой попавшейся лавке, пускай в ней и заведовал мовр из Тригорья.

— Дело твое. — Мовр возвратил шпагу. — Если ты сомневаешься в качестве представленного товара, то всякий, кого ты спросишь в Меринхилле, где лучше и выгодней приобрести отличную сталь, ответит одинаково: «Найди Торна из рода Ивальди, парень, и не ошибешься»! Я на рынке редко просиживаю, у меня первый этаж дома занимает магазин. Однако, погодка сегодня чудная, и на открытом воздухе лишний раз понежиться не помешает.

— А что вы скажите об этом. — Зак достал из сапога адамантиевый кинжал и подал мовру.

— Ножик как ножик, — сказал Торн, а его глаза странно блеснули. Он нервно провел языком по губам. — Рукоятка вот превосходно сделана. Чистая работа. Бьюсь об заклад, кинжальчик вышел из-под рук мовра, предположу, что видного мастера. А так ничего особенного. Вот, мои ножи превосходят его по всем характеристикам. Предлагаю сто золотых за кинжал.

— Я не собираюсь его продавать.

— Не собираешься? А зачем же ты мне его показал? Давай так, я плачу тебе сто монет и даю лучший из клинков, которые я ковал. Кинжал тебе не нужен. Мужчине просто необходима качественная шпага, а я иных не держу.

— Нет. — Зак пожалел, что показал кинжал Торну. — Отдайте, пожалуйста.

— Забирай, — деланно недовольным голосом брякнул мовр, бросив клинок на стол. Зак спрятал кинжал и хотел было уйти, но Торн остановил его, схватив за край рубахи.

— Пятьсот монет, парень! Подумай, ты вроде на оборванца не похож, а сумма эта и для зажиточного купца хорошее прибавление. Тем более безделушку, как ножик твой, можно найти без особых затрат. Я могу такой заказать у мовров с Зеленых гор, да времени терять не охота.

— Уже пять сотен? За обычный ножик с замечательной рукоятью? Не смеши меня, Торн из рода Ивальди! Кинжал не из стали, а из адамантия, о чем ты догадался сразу, как только я достал его.

— Предателевы потроха! — выругался мовр и огляделся, но на него не обратили внимания. — Ты-то как разобрался, что лезвие из адамантия? Талант к определению металлов только у нас, да у некоторых гарраков!

— Когда я вздумал прорубить скалы, а шпага мне не помогла, на помощь пришел кинжал. А что кроме адамантия может повредить камень?

— Мовр с киркой, — буркнул Торн. — Когда понадобится оружие, ко мне не приходи. Я давал тысячу золотых, а ты отказался! — Мовр сделал паузу, ожидая, что Зак польстится на новое предложение. — Ладно, если кинжал был сделан тобой или родственником твоим, я бы не просил его продавать. Фамильная ценность, а мовры чтят семейные традиции даже чаще, чем вы — люди. Но кинжал-то мовра! Голову на отсечение даю. — Торн вновь замолчал, прищурился, потрогал медальон и тихим ехидным голосом спросил:

— У кого забрал-то, душегубец, а? Подкараулил, небось, старого мовра на большаке ночкой темною, да? Зарезал предательским ударом в спину и вещички его прибрал? Или попытал его немножко? Разузнал, что ножичек-то не так прост, как с виду думается?

— Не думал, что мовры такими окажутся! — Предположение Торна вывело Зака из себя. Его, рыцаря, который поклялся защищать слабых и невинных, обвиняет какой-то остроухий в убийстве и грабеже. — Кинжал я нашел в Северных горах, а ты, вероятно, из Тригорья. Так что у меня прав на этот клинок больше, чем у вас, господин мовр Торн из рода Ивальди!

— Но-но! Северные горы, говоришь? И не стыдно тебе? Молодой, а врешь как складно! В горах этих мовров века никто не видел, те, кто успели сбежать от проклятых гризов, нашли пристанище в Тригорье, а значит они стали моими родственниками. Чувствуешь, куда я клоню, а, парень? Фамильная ценность! Бери тысячу золотых и отдавай кинжал! А то совсем молодежь совесть потеряла. Ишь, приходится свой же по праву клинок выкупать за бешеные деньги. Выпороть тебя надо!

— Я повторюсь, глубокоуважаемый мовр. Кинжал не твой. Кинжал — мой. И если б я не был рыцарем короля Келезара, то проучил бы тебя тут же перед всеми этими людьми!

Зак зашагал подальше от лавки вредного мовра. В след ему донесся крик: «Еще посмотрим кто кого, малец»!

Осматривать другие лотки Заку перехотелось, хотя интересных вещей на них было представлено вдоволь. Зак мельком увидел лавку с игрушками, вокруг которой сгрудились дети, галдящие наперебой. Продавец с улыбкой давал подержать им деревянных кукол, раскрашенных всевозможными цветами. Чуть дальше другой торговец демонстрировал пестрые платья, а его помощник громогласно вещал, что такие носят все нандийские красавицы. Женщины, все как одна, восхищенно охали. Мужчины с вымученными улыбками им кивали.

Зак вышел с рыночной площади на очередную улицу. Он до сих пор не мог поверить, что разговаривал с мовром. Мовры… Они же не такие! Мовры — благородный народ, всегда готовый прийти на помощь в беде. Но как тогда быть с историями об их жадности? Служит ли сегодняшняя встреча подтверждением того, что мовры вправду пекутся лишь о преумножении своих богатств, что готовы оскорбить незнакомого человека, но постараться найти выгоду? Зак не знал ответа, но ему очень хотелось думать, что Торн — редкий для народа мовров тип.