Никита Сергеевич внимательно изучал политическую ситуацию в Африке, и особенно – роль ООН в формировании этой ситуации. Действия Генерального секретаря Хаммаршёльда выглядели довольно неприглядно. Генсек ООН пытался сосредоточить в своих руках единоличное политическое руководство подразделениями миротворческих сил. Не военное командование – для этого у него не было ни опыта военных действий, ни военного образования, но – политическое руководство генералами, осуществляющими непосредственное командование миротворцами ООН. При этом все ключевые должности чиновников ООН в Конго занимали американцы.

                В «той» истории Хрущёв, пытаясь переломить сложившуюся в ООН прозападную тенденцию, выступил с явно непродуманным предложением ввести вместо поста одного Генерального секретаря ООН сразу трёх Генеральных секретарей – от развитых стран Запада, от социалистических стран, и от развивающихся стран так называемого «третьего мира». Сейчас он сам удивлялся подобной идее – было ясно, что при такой структуре достичь какого-либо решения было бы втрое сложнее. Никита Сергеевич хотел прежде всего разрушить автоматическое прозападное большинство при голосовании.

                Серов предлагал ему выдвинуть инициативу о передаче основных миротворческих функций от ООН различным региональным объединениям, вроде Организации Африканских государств, оставив за ООН только функции контроля и финансирования. Это могло понравиться государствам, входившим в эти объединения, так как давало им больше самостоятельности и значимости, но было ясно, что это предложение провалят в Совете Безопасности.

                Решения в ООН принимались Советом Безопасности из 15 членов, пять из которых – США, СССР, Великобритания, Франция и Китай – были постоянными, и обладали правом вето, а остальные 10 периодически менялись. Нюансом было то, что «Китаем» в ООН считали гоминьдановский режим Чан Кай Ши, сбежавшего на Тайвань, тогда как социалистическую КНР Организация Объединённых Наций не признавала вовсе. Интересы КНР в ООН долгое время представляла Албания. Советский Союз ежегодно вносил в Совет Безопасности ООН требования о признании КНР и передаче континентальному Китаю постоянного места в Совете Безопасности, но эту на инициативу раз за разом накладывали вето Соединённые Штаты.

                В этот период Генеральный секретарь ООН был в большей степени администратором, чем самостоятельным политиком. Именно Хаммаршёльд первым начал попытки расширить свою роль, взяв на себя функции посредника при разрешении кризиса в Конго. К сожалению, он захотел быть не только посредником.

                Хрущёв также обратил внимание на скандальный характер предстоящей сессии Генеральной Ассамблеи. Читая собственные мемуары, присланные в ноутбуке, и другие информационные материалы, он только дивился тому безобразию, что творилось в сентябре 1960-го в организации, призванной решать проблемы всего мира.

                Как выяснилось, изучал документы не только он. В начале сентября к нему заявилась целая делегация из числа «посвящённых» – Серов, Ефремов и Сергей Алексеевич Лебедев. Они вошли в кабинет с несколько хитрым выражением на лицах, расселись в креслах и несколько секунд многозначительно переглядывались.

                – В чём дело, товарищи? – недоумённо спросил Хрущёв, на всякий случай проведя рукой по губам и подбородку – мало ли, вдруг там что прилипло, с обеда, с пожилым человеком случается всякое.

                – Никита Сергеич, вы вот в Нью-Йорк собираетесь, в ООН, – начал Серов. В присутствии других людей он обращался к Хрущёву официально. – Мы тут документы почитали, и возник у нас вопрос.

                – Слушаю, – насторожился Первый секретарь.

                – Вы чем там стучать будете? – изо всех сил стараясь сохранить серьёзный вид, спросил председатель КГБ. – Судя по документам, сессия предстоит боевая, хулиганить там будут все, так что стучать так или иначе придётся. Но вот стучать ботинком – оно как-то вульгарно выглядит. Всё же общемировой политический форум.

                Хрущёв даже слегка смутился.

                – Значит, говорите, стучать придётся?

                – Придётся, Никита Сергеич, – подтвердил Ефремов. – Возможно, в какие-то моменты стоит себя сдерживать, но западные политики будут вести себя скандально, и спускать им такое поведение нам не резон. Тем более, они будут постоянно нас прерывать, и пытаться облить грязью. Мы тут побеседовали с товарищами Громыко и Трояновским относительно западных методов ведения парламентских дискуссий, ну, и вас, как главу делегации, тоже необходимо предупредить.

                (Олег Александрович Трояновский, советский дипломат, с 1958 г помощник Н.С. Хрущёва по международным вопросам)

                – Спасибо, – улыбнулся Хрущёв. – Так чем вы стучать предлагаете?

                – Разговор на сессии пойдёт о предоставлении независимости колониям и поддержки для развивающихся стран, – продолжал Ефремов. – Мы тут в Институте Марксизма-ленинизма при подготовке новой Программы КПСС анализировали вероятный сценарий перехода от социализма к коммунизму. Один из вариантов – через построение технокоммунизма, как первого этапа полного коммунизма, на котором будет создана его материальная база в виде полностью автоматизированного производства. Ну, если не полностью, то автоматизированного в достаточной степени, чтобы люди могли забыть о труде только ради пропитания и перейти к труду ради удовлетворения потребности творить.

                – «Вкалывают роботы, а не человек?» – процитировал Никита Сергеевич полюбившийся ему стишок из файла с юмором.

                – Вроде того, – согласился Ефремов. – Можно прямо заявить об этом с трибуны ООН. У нас сейчас как раз разворачивается в странах Азии производство электронных плат из компонентов нашего производства, так, Сергей Алексеич?

                – Совершенно верно, – подтвердил Лебедев.

                – Можно упомянуть об этом, как о примере социалистического сотрудничества и кооперации, и вот тут показать политикам всего мира образец советской высокотехнологической продукции, – предложил Ефремов.

                Лебедев вытащил из внутреннего кармана что-то, напоминающее электронную плату, оснащённую парой посаженных рядом вентиляторов.

                – Это – макетная плата одной из наших промежуточных разработок, которая не пошла в серию, – пояснил академик. – Сделали вариант получше, более совершенный. Но выглядит она как опережающая современный технологический уровень. Даже если её, мало ли, выкрадут, западные разведки не сразу смогут по ней разобраться, что она делает, и даже не смогут в полной мере оценить наш сегодняшний технологический уровень, так как на ней установлены компоненты ранних серий, и монтаж использован смешанный – микросборка в обвязке из дискретной электроники.

                Тем не менее, плата выглядит похожей на используемые «там», в будущем, году этак в 2010-м, трёхмерные графические ускорители, – продолжал Лебедев. – Нам, конечно, до этого уровня ещё далеко. Но ввести противника в заблуждение – дорогого стоит.

                – Это точно, – согласился Никита Сергеевич.

                – Вы только представьте, – развил его мысль Серов. – Первый секретарь ЦК КПСС с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН показывает, как пример технологического сотрудничества социалистических стран и бывших колоний какую-то электронную штуковину, потом, в ответ на выпады западных политиков, стучит этой платой по трибуне. Это, безусловно, будет сфотографировано, попадёт в западные газеты. Нам именно это и нужно.

                Сейчас на Западе даже не поймут, что это за штука такая. Я надеюсь, что с теми темпами, которые мы сейчас взяли, через лет 50 мы сумеем уйти достаточно далеко вперёд. Запад, конечно, тоже на месте стоять не будет, кинется догонять. И вот, скажем, году в 1990-95, с учётом «догонялок», хотя, может, и позднее, у них появятся эти, как их там…