– И как, лучше?

                – Нужник тесноват, – посетовал Пётр. – А так, конечно, после коммуналки в доме 47-го года постройки, с вонючим очком в сортире – почитай, седьмое небо. Жена счастлива, что кухня своя, не коммунальная. Теперь никакая соседка в наши кастрюли не заглядывает и соли в суп не подсыплет.

                – А что, раньше сыпали?

                – Да была у нас одна долбанутая, бывало, и соли насыплет, а то и носок грязный в борщ кинет, – пояснила полненькая женщина, видимо, его жена. – А потом на работе ввели эту, систему социальной оценки. Работаем-то мы все на одном заводе. Ну, тут её и окоротили.

                – Раньше она дома творила, что хотела, а на работе – активистка, общественница, поди её тронь, – пояснил Пётр. – А как систему-то ввели, тут уже всё учитывается, и работа, и дети, и социальное поведение. Я у инженера нашего кинокамеру любительскую одолжил, а Сашка мой взял да и заснял соседку, как она в нашу кастрюлю полпачки соли вывалила. Только камера трещит громко, так он с улицы, через окно снимал, незаметно, благо что первый этаж. Вот мы на профсоюзном собрании кино-то и показали.

                – И как? – поинтересовался Никита Сергеевич.

                – Скандал был до небес! Зам директора завода прибежал, секретарь парткома... А против плёнки-то не попрёшь! А я и свидетелей привёл, соседей. Да у неё ещё и сын – двоечник, тут ей баллы-то и срезали, – пояснил Пётр. – Ну, и квартальную премию – долой. И из профкома попёрли.

                – Сынок её дружков своих подговорил, – добавила жена Петра, – они Сашку нашего подкараулили и поколотили.

                – Да, было дело, – кивнул Пётр. – Ну, я его в травму, все побои под протокол, и на следующем собрании опять выложил.

                – В милицию не обращались? – спросил Первый секретарь.

                – А как же! Да только там плечами пожали и заявление не взяли – типа того, что «дети есть дети, сами помирятся». А на работе-то все всё знают. В общем, тринадцатую зарплату ей тоже срезали. Ну, и в квартире мы на Новый год всем обществом на кухне сели, отпраздновали, а она из своей комнаты носу не показала. Но всё равно, в свою квартиру въехали с наслаждением. Теперь сами себе хозяева.

                – А где вы работаете, Пётр?

                – Да на Калужском машиностроительном заводе, промышленные тепловозы делаем, рельсосварочные и рихтовочные машины, укладочные краны – в общем, много всего для железной дороги. Слесарь я, пятого разряда. Жена вот, тоже на заводе работает. А тут как раз выходные, и аквапарк открывают – дай, думаю, свожу

                – Как платят?

                – Исправно. С новой системой перекрёстного премирования вообще неплохо на руки выходит. Удачная задумка. Кто честно, с душой, работает – в накладе не останется.

                – Скажите, Пётр, а анкетирование, соцопросы у вас на заводе проводят?

                – Бывает, да… На собраниях, раз в месяц где-то, анкеты раздают. Заполняют их по-разному. Некоторые думают, что ответить, а многие просто от балды галочки ставят. Бывает, у станка или верстака за день так накувыркаешься, домой бы доковылять, а тут собрание, да ещё анкеты эти. Во всём правильная организация нужна, а в профкоме, бывает, сидит какая-нибудь дура непроходимая, или родственница директора, только стул занимает своей жопой, а толку от неё ноль, – резко, но честно ответил рабочий.

                – Это вы верно подметили. Пётр, а машина есть у вас? – поинтересовался Никита Сергеевич.

                – Ещё нет, – посетовал рабочий. – Но точу зуб на «Студебеккер», что во Владивостоке собирать начали (АИ, см. гл. 04-12).

                – Да ладно тебе, «Студебеккер», ты на «Москвич» хотя бы накопи! – жена толкнула его обеими руками, и сконфуженный Пётр, потеряв равновесие, едва не упал. – Мечтатель...

                Ещё один мужчина, на вид тоже около сорока лет, внимательно прислушивавшийся к разговору Первого секретаря с Петром, решился-таки вставить своё слово:

                – Разрешите добавить, Никита Сергеич?

                – Конечно! – Хрущёв повернулся к новому собеседнику. – Как вас звать товарищ, вы откуда?

                – Василий. Из Клина, токарем там работаю, на новом заводе автоагрегатов.

                – О! – Никита Сергеевич тут же заинтересовался. – И что скажете насчёт идеи вынести часть машиностроительных заводов в регионы?

                – Да идея-то правильная, только не до конца додуманная, – ответил Василий. – Заводы в малых городках – это хорошо, работа для людей появилась, перспективы, в городе сразу снабжение улучшилось, хорошие продукты не только на рынке, но и в магазинах теперь есть, автобусы бегать начали. Оживилось всё.

                Только вот на любом производстве инженеры грамотные требуются. Приспособления всякие надо проектировать, технологию рассчитывать, расход материалов считать, техпроцессы писать, вообще решать вопросы и разбираться со всякими затыками. Начальство-то есть, из партейных, так оно само ничего решить не может, только командовать умеет.

                Оно конечно, в областных центрах институты технические пооткрывали, говорят, что филиалы столичных, ПТУ опять же открыли. Но ведь институты эти первых выпускников только лет через пять промышленности дадут, – продолжал рабочий. – «Путяги» новых рабочих тоже только года через два подготовят. Ну, рабочие – ладно, многих можно прямо на рабочем месте обучить, в рамках фабрично-заводского обучения. С инженерами так не выйдет.

                А хорошие специалисты из Москвы или там, Ленинграда, или даже из Калинина, к нам не едут. Место не престижное. Если у человека в Москве квартира, или даже комната – что он, бросит её, что ли, в обмен на провинцию? Да ни в жисть. На двух работах крутиться будет, на кооператив копить, но из большого города в область никто работать не поедет.

                – Есть такое дело, – подтвердил Хрущёв. – Что предлагаете?

                – Надо областные филиалы технических институтов организовывать, чтобы готовили инженерные кадры из наших, местных, – предложил Василий. – Дело это не быстрое, конечно, поэтому на первое время нужна какая-то завлекаловка, что ли, чтобы московских инженеров с того же «ЗиСа» и МЗМА хоть на два-три года на новые заводы переманить. К примеру, жильё им хорошее предоставить, не только в провинции, но и в Москве, после того, как у нас поработают. Карьерный рост, опять же, может помочь.

                – Предлагаете подойти к вопросу комплексно? – сообразил Никита Сергеевич. – А что, мысль дельная. Дам указание плановикам подумать над решением кадрового вопроса. Спасибо, что подсказали. А скажите, Василий, станочный парк у вас старый или новый?

                – Да разный. Есть станки и довоенные ещё, а недавно начали новые станки устанавливать, с программным управлением. Я как раз их и обслуживаю, – Василий не удержался, чтобы немножко не похвастать. – Интересная работа, Никита Сергеич! Беру чертёж новой детали, сначала прикидываю, вместе с технологом, как бы её половчее, да побыстрее сделать. Технолог режимы резания рассчитывает, очерёдность операций, время на каждый переход. Я пробую. Подсказываю, что и где можно ускорить или улучшить, по своему опыту. Опять пробуем, делаем хронометраж. Каждую попытку станок записывает на магнитную ленту. Движения мои, то есть, приводами своими отслеживает, и сигнал на ленту пишет.

                Если всё получилось как надо, эту ленту считывает заводская ЭВМ, и тиражирует на несколько копий. Копии ставим на пять-десять станков сразу, а дальше пацаны, вчерашние ПТУшники, только успевают новые заготовки ставить. Ну, и сами тоже учатся.

                – Знаю эту систему, с её создателем, академиком Дикушиным Владимиром Иванычем, вот как с вами сейчас, беседовал, – улыбнулся Хрущёв. – Так значит, станки эти уже не только на МЗМА пошли?