– Сделаем, Никита Сергеич, – заверил Алексеев. – Морской вариант «Метеора» у нас уже разрабатывается. Для Греции и в других прибрежных водах можно и «Метеор» эксплуатировать, он хоть и проектировался как речное судно, но достаточно крупный, чтобы справляться с небольшим волнением.

                (Морская версия «Метеора» называлась «Комета», в реальной истории она появилась в 1961 году и пошла в серию в 1964-м. В Греции между островами и во Вьетнаме вдоль побережья ходили обычные «Метеоры»)

                – Вот и хорошо, – Хрущёв вырвал листок из блокнота и написал несколько цифр. – Это мой прямой телефон, если будет необходимость – звоните, помогу всем, чем смогу.

                С этими словами Никита Сергеевич шутливо ткнул пальцем в живот стоявшего рядом министра судостроения Бутому. Его Первый секретарь хорошо знал и уважал. Бутома расплылся в улыбке и согласно закивал головой, как бы заверяя, что надобности у Алексеева звонить Хрущёву не возникнет. (Сцена – по воспоминаниям С.Н. Хрущёва)

                В ходе беседы с писателями и художниками выступили писатели Константин Федин, Александр Корнейчук, Илья Эренбург, Леонид Соболев, после писателей выступали Анастас Микоян, Екатерина Фурцева, Хрущёв, кинорежиссер Бондарчук, украинский поэт Максим Рыльский, член ЦК Аверкий Аристов, композитор Дмитрий Шостакович, и ещё многие другие. Выступления были короткие, на разные темы, каждый говорил о своём и, в целом, ни о чем, но общая атмосфера встречи была очень дружественная. Хрущёв понимал значение интеллигенции, и старался перетянуть её на свою сторону.

                Завершая официальную часть встречи, Никита Сергеевич сказал:

                – Я, товарищи, не зря собрал вас здесь, на, казалось бы, техническом мероприятии – показе новых советских судов на подводных крыльях. Мы с вами вместе полюбовались этими замечательными, красивейшими творениями товарища Алексеева, летающими над волнами как белые лебеди. А знаете ли вы, что эти суда наша страна экспортирует в США, Канаду, Великобританию, Западную Германию, Финляндию, Венгрию, Чехословакию, Болгарию, Польшу, Румынию, Китай? Ведутся переговоры о поставках во Францию, Индонезию и Индию. Это я вам сообщаю специально для тех товарищей, которые думают, что Советский Союз ничего конкурентоспособного на мировом рынке произвести не может. Знаю, что среди вас такие есть.

                Понимаю, что одним или несколькими фактами я ваших выношенных за всю жизнь убеждений изменить не смогу, да и стараться не стану. Но попытаюсь всё же заронить в вашу антисоветскую картину мира позитивное сомнение. Хотелось бы, чтобы вы всё же замечали происходящие вокруг вас перемены к лучшему и отражали их в ваших произведениях.

                Упоминание «антисоветской картины мира» заставило некоторых присутствующих зябко вздрогнуть – ещё 8 лет назад после такого заявления любого из них прямо после встречи могли «упаковать на четвертак», сейчас же Первый секретарь ЦК никому даже завуалированно не грозил, а приводил убедительные логические доводы.

                По окончании официальной части началось свободное общение. Гостей на теплоходе было много. Скульптор Эрнст Неизвестный беседовал с руководителем студии «Новая реальность» Элием Белютиным:

                – Странные нынче дела творятся, Элий Михалыч...

                – А именно?

                – Ну... вы же знаете, что я вниманием властей никогда избалован не был. А тут вдруг повалили один за другим заказы с периферии – из Воронежа, Ростова-на-Дону, Тамбова, Саратова, Ярославля... Правда, заказы какие-то несерьёзные. Но оплачиваются неплохо.

                – Что значит – «несерьёзные»?

                – Да вот, в Ростове попросили жабу бронзовую на площади поставить. В Тамбове волка заказали. В Ярославле – медведя.

                – Ну, медведь в Ярославле, как я помню, даже на гербе присутствовал, – припомнил Белютин. – Да и тамбовский волк у народа на слуху...

                – Да с Ярославлем-то как раз понятно. Но жаба в Ростове? Из Воронежа заказ пришёл – на белочку. В Саратове на гербе осетры, а заказали почему-то кота? Вот в Брянске заказали выхухоль – это ещё как-то понятно, она там водится.

                – Недавно новый закон приняли, насчёт благоустройства придомовых территорий и общественных мест. Может, с этим как-то связано?

                – Может быть... – Неизвестный пожал плечами. – Но почему-то скульптуры в Ростове, Воронеже, Саратове и Тамбове должны быть ориентированы определённым образом по сторонам света, это в заказах особо оговорено. В ярославском заказе такого условия нет.

                Около них вдруг остановился молодой грузин:

                – Прошу прощения... Я случайно услышал ваш разговор... Мне тут тоже буквально месяц назад очень странный заказ пришёл. При том, что я, в общем-то, не профессиональный скульптор, работаю художником-архитектором в Институте истории, археологии и этнографии Академии наук Грузии, хотя и скульптурные работы у меня есть. Я и в Москве в общем, случайно оказался, приехал этот заказ утверждать, а тут мне вдруг приглашение на эту встречу предложили.

                – А что вам заказали? – поинтересовался Неизвестный.

                – Песца... ну, полярная лисичка такая... Но какого!

                – То есть?

                – Приехал ко мне председатель урюпинского потребсоюза, – поведал грузин. – Рассказал, как на духу – проворовался он по-крупному, хотел себе кирпичный дом построить, большой. Цемент уже закупил, и тут прихватило его ОБХСС.

                – Ну, запросто, чего в этом такого? Финал закономерен. Песец с чёрной меткой пришёл?

                – Ну да... Но... следователь ему поставил совершенно неожиданное условие: если не хочешь сесть, говорит, езжай к такому-то художнику-скульптору – ко мне, то есть, и закажи ему для своего города скульптуру песца, из того цемента, что ты на ворованные деньги купил. И эскиз дал. Что интересно, тоже с ориентацией по сторонам света.

                – Гм... Странно, конечно, но на фоне прочих подобных заказов – не особенно, – заметил Белютин.

                – Да, если бы не размер! – продолжал грузин загадочным шёпотом. – Статуя, конечно, будет полая, для экономии цемента, но всё равно, песец высотой 15 метров – это, знаете ли, работа далеко не рядовая.

                Белютин и Неизвестный едва не подавились:

                – Сколько метров?

                – Пятнадцать!

                – Охренеть... – произнёс Неизвестный.

                – Скажите, молодой человек, а как вас зовут? – поинтересовался Белютин, справившись с удивлением. – Мне кажется, мы о вас ещё услышим...

                – Церетели, Зураб, – ответил грузин.

                12 июля открыл свои двери для детей со всего Союза новый пионерский лагерь «Орлёнок» на Черноморском побережье Кавказа. Смена в 1960 году была только одна, зато на полтора месяца – до конца августа. Хрущёв планировал посетить детскую здравницу, но дела закрутили его, и визит пришлось отложить. Зато другой новый объект семейного отдыха он пропустить не мог. 16 июля, в субботу, в Москве открылся первый в СССР аквапарк. Его построили на месте фундамента непостроенного Дворца Советов, частично использовав уже готовый котлован. (АИ, описание аквапарка см. гл. 03-20).

                Никита Сергеевич выступил на открытии с короткой эмоциональной речью:

                – Здравствуйте, товарищи москвичи и гости столицы! Вот мы и дождались самого приятного подарка от наших строителей. Сейчас я вам коротко, часа на два расскажу, как важен полноценный семейный отдых граждан для благополучия страны и построения коммунизма… – Увидев поскучневшие лица, он тут же успокоил собравшихся – Шучу, конечно, мы сюда не за тем пришли!

                Он повернулся к стоящей рядом Фурцевой: