– Да, верно! Об этом мы как-то сразу и не подумали, – Бартини с уважением взглянул на Первого секретаря.

   – Неужели это чудо тоже студенты сделали? – не отставал Хрущёв.

   – Ну... начали студенты МАИ, а доводили до ума уже в ОКБ Камова, молодые специалисты под личным руководством Ивана Палыча Братухина, у него большой опыт по вертолётам поперечной схемы, – признался Бартини.

   – Видите ли, Никита Сергеич, народная инициатива, которую нам, с вашей подачи, удалось пробудить – это такая сила, что может горы свернуть. На Западе она имеет естественный выход в виде частного предпринимательства, но отсутствие стартового капитала на начальном этапе рубит на корню многие перспективные проекты. У нас же получилось наоборот – после настоящего взлёта в 20-х и начале 30-х, наступил, скажем так, не самый благоприятный период для проявления инициативы, – Бартини выразился обтекаемо, но Хрущёв понял, что тот имел в виду.

   – Но сейчас Госкомитет по науке и технике берёт на себя поддержку перспективных проектов, и вот, сами видите, что получается на выходе. Тут самая большая сложность – из десятков, сотен предложений выбрать лучшие, не ошибиться в оценке.

   Хрущёв и сам дивился, какой впечатляющий результат дало «народное творчество», но сейчас его больше интересовали не признание его заслуг, а технические подробности:

   – Да уж, потрясающе! А почему же с вертолётами столько проблем, а эта штучка взяла и полетела?

   – Так у вертолётов длина лопастей сами видите какая, а тут относительно небольшие винты, да ещё и в кольце. Их отбалансировать куда проще, отсюда и меньше проблем с вибрациями, – пояснил Бартини. – Вначале на аппарат поставили открытые винты, но такую летающую мясорубку сочли слишком опасной, и заменили винтами в кольцах. К тому же винт в кольце работает эффективнее и позволяет использовать струйное управление, отклонением управляющих створок на нижнем крае кольца. Сейчас эта идея ещё не реализована, но планы такие есть.

   – А какая у неё скорость, дальность?

   – 125 километров в час и дальность на одной заправке 250 километров. Конструкция целиком из композитных материалов, в основном стеклопластик, на каркасе из алюминиевых труб и профилей, очень лёгкая.

   (Реальные данные WGM-22)

   – Да вы что! Охренеть... Это же решение половины транспортных проблем Сибири и Дальнего Востока! Скажите, а название у неё есть?

   – Э-э... пока это всего лишь опытный образец... «Квадрокоптер» – слишком длинно. Первый вариант назвали просто «флип», – Бартини не стал говорить, что это название студентам подбросил он, ознакомившись в ИАЦ с одной из книг из папки «Лучшие произведения мировой литературы». – Наверное, можно присвоить ему индекс Ка-21, но это пусть Николай Ильич решает...

   – «Флип», говорите? – улыбнулся Никита Сергеевич. – А что, мне нравится. Лет через десять люди, наверное, так и будут говорить: «Флипнуть до космопорта». А ей действительно так просто управлять?

   – Хотите сами попробовать? – предложил Бартини.

   – Только через мой и ваш труп, – решительно вмешался Иван Михайлович Столяров, начальник охраны Хрущёва, следовавший за Первым секретарём молча, как тень.

   – Да ладно, Иван Михалыч! – запротестовал Хрущёв.

   – Машина совершенно безопасна, – уверял Бартини. – Мы не поднимемся выше полутора метров, а при отказе двигателя автоматически надуваются подушки безопасности, и в кабине, и под днищем аппарата.

   Но Столяров был непреклонен:

   – Я отвечаю за жизнь и здоровье Первого секретаря ЦК. Никаких полётов на опытной технике.

   – Иван Михалыч, а хотите, мы с вами вместе попробуем? – предложил Бартини.

   – Да чтоб я сел в эту тарахтелку, которую какие-то там студенты делали? Ни за что! – решительно отказался Столяров.

   – Хорошо, смотрите, я сам покажу, – Бартини уселся в кабину, не закрывая дверцу, завёл двигатель, понемногу прибавил газ.

   Квадрокоптер плавно приподнялся и повис буквально в полуметре от земли. Роберт Людвигович чуть подал вперёд ручку управления, аппарат медленно поплыл вперёд. Движение ручкой назад остановило скольжение над землёй, а затем квадрокоптер плавно двинулся задним ходом. Отклонение ручки вправо и влево вызывало плавные повороты. Нажимая левую или правую педаль, Бартини заставлял флип поворачиваться на месте.

   Покрутившись пару минут, Роберт Людвигович аккуратно убрал газ, и флип мягко опустился на бетонку.

   – А вы им раньше управляли? – спросил Хрущёв.

   – Буквально пару раз, и никто меня не учил, – ответил Бартини, выбираясь из кабинки. – Управление очень простое и интуитивное, можно включить ограничители скорости и высоты. Их специально предусмотрели для полётов в городе.

   – В городе? – удивился Никита Сергеевич. – А провода? Там же провода сплошные!

   – Я думаю, что к тому времени, как этих флипов станет достаточно много, электроника уже хорошо продвинется, – предположил Бартини. – Вероятнее всего, придётся размечать воздушное пространство, например, ультразвуковыми излучателями, чтобы летающие транспортные потоки не пересекались. Каждое направление будет пролегать, например, на уровне соответствующего этажа. Сам флип можно тоже оснастить ультразвуковым локатором, тогда он, как летучая мышь, будет «видеть ушами», и облетать препятствия.

   Когда появятся возможности для создания недорогих приёмников спутниковой навигации, можно будет задавать точки маршрута, и флип будет автоматически лететь от точки к точке, простым сравнением своих координат и координат точки назначения вычисляя направление.

   Слушая Бартини, Хрущёв представил, как над Москвой, на нескольких уровнях, прямо между домами плывут десятки тысяч таких флипов, сплошным нескончаемым потоком парят над рекой и разлетаются вдоль проспектов и улиц, повинуясь командам автоматической системы управления воздушным движением. Летят днём, поблескивая стеклянными кабинами, и ночью, перемигиваясь красными и зелёными огоньками... У него захватило дух.

   «Шуметь будут сильно», – подумал он: «Пусть лучше летают выше уровня крыш»

   – Конечно, до этого ещё очень далеко, – опустил его на грешную землю конструктор. – Но если мы перестанем мечтать и опустим руки, мы ничего не добьёмся.

   – Золотые слова, Роберт Людвигович! – поддержал его Первый секретарь. – Этот проект необходимо вести и подгонять на всех уровнях. Косыгина и Госплан беру на себя, вы вместе с разработчиками всех этих аппаратов готовьте проект общего постановления. Будем проталкивать вместе. Если будут задержки или непонимание – обращайтесь ко мне, не стесняясь, у меня работа такая – всех пинать и подталкивать.

   Ещё один важный момент – безопасность полётов. Обязательно предусмотрите сертификацию всех летательных аппаратов и введение строгих норм по безопасности техники и полётов. Иначе ведь побьются самые умные и активные граждане, а всякая алкашня и бездельники останутся. Им-то в небо не хочется.

   – Да, такие меры предусмотреть надо, – согласился Бартини. – Я об этом тоже думал.

   В течение мая-июня 1960-го года был принят целый пакет постановлений ЦК и Совета министров, в том числе: «О мерах по развитию малой авиации», «О поддержке авиационных и других технических видов спорта», «О безопасности полётов и системе управления воздушным движением», «О безопасности самодельных технических средств», и др.(АИ)

   Принятие этих документов открыло для всех желающих возможности постройки самых разных летательных аппаратов, в дополнение к уже имевшейся традиции постройки самодельных автомобилей и лодок. Фактически вернулись к ситуации начала-середины 30-х, когда развитию авиации оказывалось всемерное содействие на государственном уровне, и каждый мог построить собственный планер, самолёт, автомобиль, катер или другое транспортное средство. (АИ)

   Чтобы эксплуатировать его, требовался сертификат безопасности, который можно было получить, пригласив через ДОСААФ инспектора по соответствующей технике. Инспектор осматривал техническое средство и давал своё заключение, на основании которого районная организация ДОСААФ оформляла сертификат.(АИ)