«Возьми ж меня!» — раздался крик —

И что-то с башни в этот миг,

Одеждой свиснув, как крылами,

Мелькнуло пред его глазами

И, как подстреленный орел,

Упало на гранитный пол…

Тяжелый стук!.. Но после стука

Ни вздоха, ни мольбы, ни звука!..

По членам пробежала дрожь;

Тот страшный звук, как острый нож,

Прорезал сердце — в сердце сломан,

Ум оглушил, как божий гром!..

Он к месту ужасом прикован,

Глядит наверх, глядит кругом —

И помутились думы, чувства…

На башне, у окна, — всё пусто:

Там только лампы бледный свет…

Елена — здесь, Елены — нет!..

Да, нет ее!.. Рыдай, злодей,

Рыдай напрасными слезами!

Ты, свирепейший из людей,

Чудовище под небесами!

Ты, мрачный дух, звезду затмил

Высокую между звездами,

Сожег цвет лучший меж цветами,

Ты херувима умертвил!..

О, никогда еще душа

Так бескорыстно не любила!

За что ж, безумием дыша,

Земная страсть ее убила?

Хотел ты, изверг, обнимать

Простого, чистого младенца;

Тебе ль ценить величье сердца,

Тебе ль святое понимать!..

Терзайся, сетуй и зови,

Зови и воплем и мольбою

В невинно пролитой крови

Лежащую перед тобою!

Увы, твой недоступен глас

Для той, которая не дышит —

И ныне в первый, первый раз

Покорный слух тебя не слышит!

Одел чело багровый цвет —

Оно не розами обвито!

На нем ужасной смерти след,

Оно растерзано, разбито!..

Рука хладна и тяжела,

Она тебя ласкала, лютый!

Грудь бездыханная жила

Тобой до страшной сей минуты!..

Тебе здесь места нет теперь,

Окровавленный, дикий зверь!

Беги из стороны родимой,

Скитайся грустным прошлецом,

Как Каин, господом гонимый!

Не будь ни братом, ни отцом,

Не знай отрады и удачи!

Пускай тебя покинет сон,

Пускай слезы не выжмешь в плаче,

Не вынудишь из груди стон!

Пускай ни общество, ни время

Твоих забот не уведет,

Пускай всегда тебя гнетет

Невыносимой скорби бремя!

Стань жизнь твоя как ночь и мгла,

Как призраки, виденья, грезы —

И не найди себе угла,

Где лить отвергнутые слезы!..

Если в храм родительской деревни

Вступишь ты в любимый сердцу час —

В грустный час, когда поют вечерни,

Сумрачен златой иконостас,

Тихо так, что слышен шелест платья,

В алтаре мерцают три свечи,

Озаряют наверху распятье

Солнышка прощальные лучи,

Пуст дом божий, клиросы унылы,

С книгою раскрытою налой,

Без огней висят паникадилы,

Ладан вьется синею струей,—

Если в это время, над землею

Вознесясь, почувствуешь ты въявь,

Что нежданный кто-то есть с тобою, —

Не гони, оставь его, оставь!

Ежели ночей и дум царица

По полю лазурному идет,

Озеро в брегах не шевелится,

В доску сторож час полночный бьет,

Целый дом объемлет усыпленье,—

Ты не спишь, хотя на тихий сон

Мать дала давно благословенье;

Зал обширный тускло освещен,

На стенах угрюмые картины,

Не звучит ни арфа, ни рояль,

Бледный месяц бродит по гостиной,

Всюду мрак, священная печаль, —

Ежели ничто не возмущает

Тишину, а ты услышишь въявь:

Кто-то шепчет, стонет и летает, —

Не гони, оставь его, оставь!

Наконец, когда ты, к изголовью

Приклонясь невинной головой,

Взор сомкнешь с молитвою, любовью

И господь пошлет тебе покой,

Херувимы станут вкруг постели,

Ангел крылья за́весой прострет,

Чтобы грезы подходить не смели,

Не коснулся б сновидений лёт,

Гиацинты уменьшат куренье,

Розы в чашках аромат сожмут,

Прекратят ручьи свое теченье,

Реки станут, ветерки умрут, —

И тогда как мир весь почитает

Девы сон, почувствуешь ты въявь:

Кто-то плачет, жжет и лобызает, —

Не гони, оставь его, оставь!

Цвет солнца! Над грядой печальной, обнаженной

         Стоишь уныл… Ни благовонья роз,

Ни стана лилии, ни пурпура пиона

                             Земле ты не принес.

Блестящий гиацинт и мак с чалмой восточной,

Душистые кусты роскошной резеды,

Фиалка скромная с красою полуночной

                             Наполнили сады.

         Тебя природа скудно наделила!

         Ничтожен твой людьми забытый плод;

         Ты в запустелый изгнан огород;

Изрыто и черно то место, как могила,

                             Где стебель твой растет.

Несчастный, лета дни переживаешь;

И средь осенних бурь, туманов и ветров,

Склонив чело к земле, один ты умираешь,

                             Последний из цветов.

Кто стебель твой прямой и стройный приласкает,

Что от земли бежит стрелою к небесам?

В пустыне, где цветешь напрасно, кто узнает,

                             Чего он ищет там?

В пустыне кто поймет симво́л, предназначенье?

Кто скажет, для чего высокое чело

Всегда идет вослед за солнечным теченьем,

                             К лучу устремлено?

         Там жизнь твоя! Любовь твоя — денница,

Не в силах отвратить ты от нее лица;

Земля — как ночь грустна; мир — хладная темница;

                             Ты — сын здесь без отца.

         К чему тебе земное украшенье!

         На небесах — желания предмет.

Денницы носишь лик, ее отпечатленье,

                             Ее лучи и цвет.

         Дни бытия — дни скорби и изгнанья;

         Людьми забыт, а то отдалено,

         Что крепко так и вечно в день созданья

                             С душой сопряжено.

Нет сил склонить к земле ни взоров, ни желаний,

Нет крыл взлететь к манящим небесам,

Нет звуков высказать палящее страданье,

                             Нет образа мечтам!

Цвет солнца, бедный цвет, судьба твоя — терпенье!

         Неузнанный, поблек, увял один;

Земля дала тебе за муки в награжденье

                             Крапиву и полынь.

И будет мученик всегдашний в мире этом,

                             Кто небо обожал!

         Кто красотой бессмертной, вечным светом

                             Несытый дух пленял!