И к предкам своим звериным у них нетипичное отношение. Вот для вергов, скажем, волки - первые друзья и помощники, как собаки когда-то для людей были. Для урсов медведи, и особенно, медведицы - священные животные, в каждой семье обычно пара-тройка медведиц живёт, и беды не знает. А вот гиттоны к росомахам без малейшего почтения относятся - забредет какая на территорию гнезда - задавят и съедят. Еще и подерутся из-за мяса. Считается, что гиттоны - самые недалекие из всех зверолюдей и вообще разумом недалеко от животных ушли. Правда, как выяснилось недавно, они счет знают и даже умножать-делить умеют, чему не каждый свободный гражданин из людей обучен. Но гиттоньей репутации эта новость не сильно помогла, только удивление вызвала - дескать, надо же, такие тупые, а считать умеют.
Ну и по этой их недалёкости гиттоны у наших государственных мужей меньше всего головной боли вызывают. Когда гнездо большое, вычистить его трудно, это да. Но даже самое большое гнездо в политику никогда не полезет - ни с соседями военный союз устроить, ни с другими бестиями втихаря договориться, ни даже условий каких особых для себя выторговать - ничего этого от них ждать не стоит. При всём при том бойцы они хорошие: может, силой урсам, а скоростью - вергам они и уступают, зато живучестью и выносливостью любую бестию втрое превзойдут. Вот только один в поле - не воин, потому и бьем мы их повсеместно без особых затруднений.
Лет сто назад кому-то мысль в голову пришла: раз непонятно, кто есть гиттоны - глупые бестии или умные животные, так, может, их приручить удастся? Идея нашла своих поклонников - и то сказать, получись задуманное, это бы громадной удачей вышло. Прирученные, они и за ездовых животных бы сошли, и в бою от них польза бы несомненная вышла. Но - сто лет утекло, а успехов пока никаких. Пробовали щенков молочных забирать и среди людей воспитывать - вырастают тупые злобные твари, в любой момент готовые вцепиться своему хозяину в руку, если он не успеет её отдернуть. Пробовали щенков постарше брать - аналогично; разве что чуточку менее тупые, зато еще более злобные твари получаются. Пробовали с целыми гнездами хорошие отношения устанавливать - подкармливали их, оружие и доспехи (под их тела адаптированные) дарили. Без толку. Продукты ели, снаряжение забирали, но и благодарности к людям не испытывали при том ни малейшей. Так что пыл "приручателей" довольно скоро остыл, но отдельные попытки до сих пор не прекращаются.
И единственной пока (весьма при том сомнительной) пользой от вековых попыток стало то, что гиттоны очень на арене хороши оказались - на непредвзятый вкус черни, которая в основном на бои и ходит. Других бестий распорядители на арену с опаской выпускают - неизвестно, чего они там выкинут. Особенно вергов. Урса еще можно раздразнить так, что он голову потеряет и станет в бешенстве бросаться на всё, что шевелится, об осторожности забыв. А у вергов разум всегда холодный, и желания подыхать на потеху ненавистным людям у них, как нетрудно догадаться, нет ни малейшего. Было несколько случаев, когда верг, гладиатору на плечи запрыгнув, или за выступы зацепившись, через ограждение арены перепрыгивал и устраивал среди зрителей резню, пока его лучники не успокаивали. Опять же, хотя вергов и выводят на арену обессиленными, да одурманенными, гладиаторов они часто убивают - причем не разбирают, кто из них любимец публики, а кто - на заклание выведен. Ну и наконец, живьем верга взять - это еще постараться надо. Так что я уж и не упомню, когда крайний раз верг на арене оказывался. А вот гиттоны - наоборот, частенько в боях участвуют. Дерутся они с упоением и яростью до самой смерти, живучие, видом страшные, при том как противники хоть и опасные, зато предсказуемые. Короче, самое то для зрелищного боя. Как они на арену попадают? А мы привозим. Амфитеатры хорошо за гиттонов платят, вот мы и стараемся с каждой чистки нескольких бестий живьем привезти на продажу. Лейтенанту две части от выручки идет, всем остальным - по одной.
Вот и сейчас - едем на чистку, а егеря мои всё рассуждают о том, скольких гиттонов мы живьем возьмём, сколько за них получим, и кто как потом деньгами распорядится. Нехорошая, вообще-то, примета - непойманного зайца разделывать - но мой нынешний сквад на приметы внимания мало обращает. Предсказуемы они очень, гиттоны, случайности с ними редко выходят, потому и приметы тем, кто в основном только на них и ходит, без надобности. Зачем нужны приметы, когда всё и так известно? Поэтому я молчу, хотя слышать такую уверенность в своем будущем мне необычно и немного неприятно. Вмешался лишь, когда бойцы мои решили с сожалением, что только одного гиттона мы и сможем обратно в Бурдигал привезти: дорога дальняя, нас же - мало. Не увезем двоих. А повозку нанять - денег не хватает.
- В Лютеции тоже амфитеатр есть, - говорю, - и бои там каждую неделю. Дадут, конечно, поменьше, чем в столице, но всё ж лучше, чем ничего. До Лютеции от Ганнека - часа три езды.
Переглянулись егеря, заулыбались довольно. В другую сторону теперь разговоры пошли - собираются нескольких бестий живьем взять, и возить по одной в Лютецию. До того договорились, что послышались уже предложения все гнездо целиком пленить.
- Ишь, размечтались, - решил я остудить их пыл, - в Лютеции все ж амфитеатр поменьше нашего. Не думаю, что они больше одного возьмут. Я и насчёт одного-то не уверен, просто попробовать предложил.
Порешили заехать по дороге в Лютецию - благо дорога сквозь идёт - и выяснить, скольких бестий амфитеатр возьмет, и сколько заплатит.
Так и сделали. Взял я с собой двоих егерей для внушительности и пошел с ними распорядителя искать. До Смутного века Лютеция была большим городом, и части её, расположенные по разные стороны реки, соединялись добрым пятком мостов. Теперь от былого величия остались только монументальные трехэтажные дома на, огороженном стеной, острове посреди реки, которые большую часть города и составляли. Старый город по левую сторону Секваны еще давал приют черни и некоторым ремесленникам, а по правому берегу всё тянулись развалины и, заросшие бурьяном, пустыри. Амфитеатр - Арены Лютеции - находился тоже по левому берегу и, определенно, знал лучшие времена: галереи первого яруса засыпаны обломками досок и мусором, камень стен повыщерблен, водопровод, когда-то превращавший арену в бассейн для наумахий, расколот и сух; часть аркад наглухо забита досками - очевидно, из-за обрушившихся лестниц. Но кой-какая жизнь здесь всё же теплилась - доносилось откуда-то гулкое рычание (медвежье, определённо), слышались голоса, пробегали порой слуги в серых хитонах. Несколько рабов, с натугой орудуя громадными деревянными граблями, ровняли песок на арене. Распорядитель - Косий Аппий - жил в небольшом домике, пристроенном с южной стороны прямо к стене амфитеатра. Пристроенном, похоже, недавно - стены его были белыми и гладкими, контрастно выделяясь на фоне щербатых серых камней амфитеатра.
Сам Аппий оказался невысоким полным человечком с обширной, обрамлённой редкими волосками, лысиной, и маленькими бледно-голубыми глазками, которыми он умудрялся смотреть с таким кротким видом, что руки сами тянулись за милостыней. Но первые же пять минут общения показали, что Аппий свою должность занимает не зря. Глыбами нависающие над ним мои егеря его ничуть не смущали, он обращал на них внимания не больше, чем на предметы интерьера и даже когда Овод, сильно расстроенный окончательной ценой за единственного гиттона, которого Аппий собирался купить, помахал перед его носом своим внушительным кулаком, тот даже не моргнул. Мягко отвел кулак от своего лица, улыбнулся и заявил, что только уважение к егерям и врождённая честность не позволяют ему предложить за бестию вдвое меньшую цену - он-де отлично понимает, что продать его поблизости мы больше никому не сможем. И мы сдались. Пообещали вернуться через день и поехали дальше - через Ситэ и развалины на правом берегу - к Ганнеку и гиттоньим норам.
Не люблю я гиттонов чистить, если честно. Уж больно дело это грязное, тяжкое и муторное. Если бы вся егерская работа такой была, я б егерем и не был, наверное. Хотя некоторым нравится. Риску меньше, денег - больше (за счет живьем взятых бестий); а что до грязи, так иные свободные за вдесятеро меньшее вознаграждение золотарями работают - и ничего. С тоски не мрут. Это Хлыст мне так свою позицию аргументировал, когда я спросил его - не надоедает ли ему его занятие.