Из состояния глубокого раздумья её вывел голос Марка:

— Ну, что душа моя, у нас с тобой очень скоро будет предостаточно времени заниматься самокапанием, самооценкой и прочей ерундой, свойственной людям потерявшим опору в жизни, а пока, давай потанцуем или выпьем ещё по рюмочке.

— Нет, мне что-то сейчас не до танцев, а вот, выпить можно и если ты не против, я бы всё же хотела продолжить наш неприятный разговор.

— Не могу сказать, что я от него тоже в восторге, но нарыв созрел и пора его взорвать, а пока давай моя любимая, выпьем просто за нас, без всяких пожеланий и комментариев.

Фрося на этот раз вслед за Марком осушила свою рюмочку до дна и чуть закусив, посмотрела внимательно в глаза мужчины:

— Хорошо Марик, я беру свои слова о временном прекращении твоей активной деятельности в бизнесе обратно, это действительно не реально, чтоб ты сидел, как выражаешься, на шее у женщины.

Но, всё равно не пойму, что тебе мешает перейти ко мне и жить одним хозяйством, одной семьёй, ведь у нас столько много общего, как в личном плане, так и в коммерческой деятельности…

— Скажи Фросенька, а ты всё продумала досконально или просто апеллируешь эмоциями?

— Марик, а в чём ты видишь препятствия?

— Я мог бы начать с конца, где явно многое не стыкуется, но это будет обидно для тебя, поэтому начну с середины, где я уже сам буду выглядеть не на высоте.

Ты предлагаешь покинуть мою безвольную жёнушку, которая кроме работы в школе и приготовлении яичницы, мало в чём в жизни преуспела?!

Возможно, в этом виноват в первую очередь я сам, но этого сейчас уже не исправишь.

Не забывай Фросенька, у меня есть две дочери, младшей из которых всего шестнадцать лет и я не буду тебе говорить, насколько это опасный возраст.

Ты сейчас скажешь, что я всегда смогу их поддержать материально и связями, смогу проводить с ними определённое время и так далее, но это ведь ерунда.

Я и моё время им и сейчас не нужны, думаю, что твои старшие дети и нынешний Сёмка немного с тобой сидели и сидят и толкуют за жизнь, обсуждая свои планы, вкусы и партнёров, с которыми уже не в куклы играют.

С материальным обеспечением и того хуже, они ведь развращены, папа же их одевает от трусов до шубы и при этом легко можно его ненавидеть, а если он уйдёт, и не просто уйдёт, а к другой женщине, и не просто к другой, а к уважаемой Фросе…

— Марик, ты, что первый, который уходит из семьи или ты покидаешь инвалидов?

— Нет, Фросенька, не инвалидов, а намного хуже, я покидаю рыб выкинутых на берег, но ради тебя, поверь мне, я бы пошёл и на это.

Что ты думаешь, я мало об этом размышлял?!

Нет, моя дорогая, с первого дня, как у нас завязались интимные отношения, а может быть и раньше, после того, как мы приехали в Вильнюс и я после ресторана проследовал в свой номер, жёстко задавив в себе неуёмное желание души и тела, я больше не представлял возле себя другой женщины.

Что ты думала, я не видел, что с тобой тогда творилось, как ты разрывала себя на части между муками совести и желанием плоти.

Ведь до нашей с тобой связи, ты уже считала, что твоя женская доля катится к одинокой старости и воспитанию внуков.

Я уже тогда знал, что наша связь приведёт к катастрофе, потому что ты женщина не для кратковременных утех, ты естественная, без налёта фальши, умеющая в одинаковой мере отдавать и брать, не задумываясь о выгоде и последствиях.

Я всё это сразу видел и чувствовал, хотел избежать катастрофы, но не смог, потому что меня потянула к тебе такая сила притяжения, которой противостоять у меня не хватило уже силы воли.

Ты же видела, что я кинулся в нашу любовь, как в омут.

Я перестал выезжать с семьёй на юг, я брал тебя во все командировки, иногда, честно признаюсь, совершенно надуманные, а про выходы в ресторан, театр и прочее и говорить не стоит.

А ведь ты и сама отлично осознавала, что всё это время я крал безбожно у семьи.

Нет, не вскидывайся, я тебя не в чём не упрекаю, просто констатирую факты.

— Марик, ты хочешь сказать, что у нас сегодня последняя встреча, так не обязательно было её провести в этом шикарном ресторане на людях, мы могли и на моей холодной даче поговорить так по душам…

— Последняя или не последняя эта встреча зависит не только от меня и тебя, ну, и от других навалившихся на меня проблем, потому что сейчас от середины я двинусь поближе к концу перечислению причин, из-за которых произошёл наш сегодняшний разговор.

Попутно отвечу на твой вопрос, почему мы для этого разговора встретились в этом уютном ресторане, а не на холодной и милой твоей даче, где мы и в тридцатиградусный мороз не замерзали.

Я тебе наговорил уже предостаточно неприятных вещей, а многие ещё впереди и кто знает, как дальше будет развиваться эта беседа, а вдруг кто-то психанёт и за дверь, на такси и домой, а как бы это выглядело на даче…

Фрося улыбнулась Марку, понимая его правоту, ведь у них обоих характер был круче вареных яиц.

— Марик, не томи душу, я жду твои самые важные аргументы, касающиеся моей стороны.

— Милая Фросенька, о каких аргументах ты сейчас говоришь, ведь он у тебя всего лишь один.

— Ты имеешь в виду кучу моих детей и внуков?

— Тепло, моя милая, но вопрос только в одном твоём младшем сыне, который на дух меня не переносит, ведь я сплю с его обожаемой мамой, а при этом ему ещё стыдно в глаза смотреть своим троюродным любимым сестричкам.

Глава 6

Фрося не сводила глаз с лица Марка.

В голове плыл туман, не то от выпитого коньяка, не то от услышанного сейчас от любовника.

Все её тайные надежды раскололись в одночасье, сердце захлестнула горькая правда, им никогда не быть вместе, то есть, не быть мужем и женой.

Как же она была слепа, всё искала причины в Марке, в его нерешительности порвать с семьёй, с которой он давно уже потерял единое целое, но он же глубоко прав, разве в её доме он обретёт его.

Конечно же, нет.

Сёмка никогда не примет в свою душу Марка, ни за какие коврижки, надо знать её мальчика, который может отступить, но никогда не поступиться своими принципами.

Вот, и остаётся ей опять делать выбор, и как сказал Марк, именно ей надо решать, как дальше будут развиваться их отношения, ведь мужчина отдал ей на откуп их будущее.

— Марик, а пойдём и впрямь потанцуем, а то от этих разговоров и коньяка я скоро на ногах не смогу стоять.

Марк налил им ещё по рюмочке, подозвал официанта, заказал ещё один графинчик и только после этого взглянул в глаза женщины.

— Фросик, милый мой Фросик, в твоей компании я чувствую себя всегда счастливым, а ты вот и не сможешь даже отгадать почему.

— Так почему?

— В тебе столько притягательно женского, начиная от волшебных сапфировых глаз, продолжая каждой черточкой лица и вот этой голубой ленточкой, которая всегда придаёт твоей причёске девичью свежесть, и непостижимую привлекательность, мне всегда хочется зарыться в шёлк твоих волос и дышать тобой и с тобой одним воздухом.

Ты же, не смотря на пышность твоих форм грациозная, гибкая и элегантная.

Будь моя воля, я бы не этих селёдок брал для демонстрации мод, а такую женщину, как ты, на тебе всё смотрится эффектно, и, неважно, ты в бюстгальтере и трусиках или в шубе, сапогах и песцовой шапке.

Не надо, не перебивай меня, это же не мужской бред, когда горишь страстным желанием, четыре года нашего тесного общения мне позволяют дать полную оценку твоему телу, душе и характеру.

Вот последнее у тебя не сахар, бываешь прямолинейной, принципиальной, порою даже жёсткой, я бы сказал в твоих этих чертах больше мужского, но нет, ты женщина от макушки до пальчиков ног — нежная, сентиментальная, верная и я точно знаю, страстная.

Вот, за последнее твоё качество давай и выпьем, а потом пойдём танцевать, потому что я опять страстно желаю прильнуть к твоему телу и поцеловать тебя за ушком.

Фрося пила обжигающий горло коньяк и он словно не пройдя к ней во внутрь, вдруг побежал по щекам, она с любовью смотрела на Марка, который всё больше и больше скрывался в тумане слёз и алкоголя.