К концу ужина все были очень растроганы, и назавтра же человечек сделал Зораиде предложение.

— Молниеносно! — кричал Арнальдо, подмигивая соседям по столику, завсегдатаям бара Ремо. — Классически! В день свадьбы я сам причешу Зораиду. Я устрою ей корону, настоящую баронскую корону.

— Это, конечно, забавная шутка? — перегнувшись через стойку, вполголоса спросила Лаура.

— Забавная? Скажите лучше — печальная, — сейчас же переходя на шепот, ответил Арнальдо. — И о, — добавил он, прищуривая один глаз и прищелкивая пальцами, — не без изюминки.

К жениху и невесте присоединились постоянные посетители Ремо. Между тостами Арнальдо доверительно сообщал всем и каждому, что у человечка водятся деньжата и он вот-вот получит огромное наследство.

Одним словом, Пеппи был таким человеком, который мог пригодиться.

Зораида, ни разу в жизни не получавшая столько улыбок и поздравлений, была растрогана и поражалась, как много у нее, оказывается, друзей.

Рыжая смотрела на гладильщицу, и у нее сжималось сердце. Долго ли продлится это счастье? Пеппи выразил желание заплатить за всех, но Арнальдо, схватив его за руки и делая вид, что борется с ним, не позволил этого сделать.

— Вы так считаете, барон? — говорил он. — Но ведь это я предложил выпить за молодых. Нет, нет! Я обижусь. Стоит ли заводить разговор из-за одного стаканчика?.. Тем более за здоровье дорогой Зораиды! Да вы знаете, барон, что Зораида и я росли вместе, как брат и сестра?

Ошеломленная Зораида не смела поверить своему счастью. Еще бы, мало того, что нашла мужа, теперь нежданно-негаданно обретает еще и брата!

Между тем Арнальдо, прикладывая к глазам платок и притворяясь, что смахивает непрошеную слезу умиления, быстро прошептал, обращаясь к Ремо:

— Запиши на мой счет.

— Все? — кивком головы спросил бармен.

— Все! — решительным и быстрым движением руки ответил Арнальдо.

Оживленно болтая, они направились по переулку, предоставив всю правую сторону Зораиде, которая шествовала, словно в экстазе, гордо задрав голову и звеня своими сережками.

По совершенно непонятной причине молчаливее всех был Пеппи. Он только время от времени повторял, что если родился счастливым, то, значит, родился счастливым, что этим все сказано, и баста.

Повиснув на руке гладильщицы, которая была намного выше его, он, подпрыгивая, семенил рядом с ней, не переставая смешно шевелить носом, и Ренато не раз должен был одергивать Грациеллу, потому что девушка, не спускавшая с Пеппи восхищенных глаз, машинально пыталась копировать его, и со стороны казалось, что она все время собирается чихнуть.

Назавтра Рыжая зашла к Анжилену. Выслушав подробный отчет, старик прищурил один глаз и медленно произнес:

— Понятно.

Немного погодя во дворе появился Пеппи. Анжилен поспешил поздороваться с ним, представился и поздравил с удачным выбором. Они долго кланялись друг другу, повторяя: «Я счастлив, я счастлив», потом Пеппи поднял цветастую занавеску и с последним поклоном исчез за ней. Через несколько минут прибыл Арнальдо, чтобы отдать себя в распоряжение Зораиды.

— Знай, — говорил он, — ты можешь на меня рассчитывать. Если понадобится написать что или справочку какую достать, я всегда здесь, к твоим услугам. Помнишь, как тогда вечером тебе угодили туфлей в голову? Так вот, если бы не я, то этим невеждам и в голову бы не пришло, что тебе угрожает опасность, и что ты можешь даже умереть. Видели бы вы, барон! Вот такая шишка. И на самом виске!

Человечек размахивал руками, двигал носом и взволнованно восклицал:

— С ума сойти! С ума сойти!

— Я хотел вам кое-что сказать, — продолжал парикмахер. — Если барон решит, как мы все надеемся, обосноваться в нашем городе, я бы хотел позволить себе сделать вам свадебный подарок. Всю обстановку для спальни! Просто так, как брат сестре.

Зораида открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Воспользовавшись минутным замешательством невесты, Арнальдо схватил жениха под руку и выволок на улицу, говоря:

— Идемте, идемте со мной, барон. Я хочу вам ее показать. Вот у меня и ключи под рукой.

Они вместе направились к парикмахеру, и только тут Зораида пришла в себя и со стоном упала на стул. Ведь Арнальдо может вызвать страшный скандал! Поднимется весь дом, начнутся ссоры, и, чего доброго, придется откладывать свадьбу!

Когда Пеппи и Арнальдо вернулись, один, усиленно двигая носом, другой — в полнейшем восторге, она уже чувствовала себя самой несчастной женщиной на свете.

— О наш Пеппи, — говорил между тем Арнальдо, фамильярно хлопая человечка по плечу, — наш барон. Он же все схватил на лету! Теперь дело в шляпе. Вам нужно покупать спальню? Нужно. А осилите вы? Нет. А теперь, пожалуйте вам, — спальня, и бесплатно! А деньги, которые вы бы потратили на ее покупку, барон даст мне в долг. Сейчас, не сходя с места. Почему? Да просто, чтобы у меня не было надобности продавать такое сокровище, чтобы я мог позволить себе просто отдать его как свадебный подарок моей дорогой Зораиде. Спальня твоя, дорогая… дорогая Зораида.

Дрожащий от волнения голос парикмахера умолкнул в огромном носовом платке, и через минуту Арнальдо, «не смея больше беспокоить», исчез из комнаты.

Выйдя от гладильщицы, он поспешно поднялся к Нунции, чтобы доложить, как обстоят дела.

— Ни звука! — проговорил он, входя. — Не устраивайте сцен, иначе этот, там, — а он, между прочим, барон, вы понимаете? — возмутится и расстроит все дело. Он мне дает в долг денег, а я вас освобождаю от ваших обязательств, и мы квиты.

— Освобождаюсь я, — заключил он, весело потирая руки, — освобождаетесь вы. Учитель может рассчитывать на великолепные похороны, и все довольны. Ну, а деньги, деньги я барону отдам, будьте спокойны, по частям отдам, потому что мне действительно хочется сделать подарок нашей бедной Зораиде. Ясно?

Нунция с беспокойством слушала эту тираду.

— А хозяин? — спросила она вдруг.

— Какой хозяин?

— Да мебели!

— При чем тут эта скотина? Пошел он к чертям! Если он заявится еще раз, добавьте ему, только и всего.

— Смотри! — предостерегающе заметила Нунция. — Третий раз ты одну и ту же обстановку продаешь, и все разным людям.

Арнальдо был уже на пороге. Повернувшись, он с лучезарной улыбкой ответил:

— Продаю? Вы сказали, «продаю»? Нет, Нунция, Арнальдо дарит!

И, махнув на прощание рукой, он исчез.

Повестку в суд принесли в тот момент, когда, кроме Рыжей и Зораиды, никого не было дома.

Женщины были на канале, учитель ушел на кладбище присмотреть подходящее место, а у Саверио, который вообще выходил очень редко, именно в этот день кончился весь материал, и он отправился за новым.

Что касается сыновей Йоле, то они вместе с Анжиленом где-то рыскали в поисках какого-нибудь подержанного авто взамен имеющегося у них трехколесного велосипеда, поскольку в ближайшее время наклевывалась работенка по продаже кроличьих шкурок и железного лома.

Зораиде все сейчас же представилось в трагическом свете, и она принялась изливать душу перед посыльным, принесшим повестку. Грациелла с холодным любопытством наблюдала эту сцену. Громко всхлипывая, гладильщица говорила о многих свадьбах, рассеявшихся как дым, о своем последнем суженом, бароне, который, конечно, сейчас же бросит ее, как только узнает, что она замешана в судебном процессе. По-видимому, бедняжка принимала посыльного за какое-то влиятельное лицо и хотела всеми способами разжалобить его. И только когда Рыжая со словами «Да он уже ушел!» толкнула ее ногой, Зораида подняла голову и увидела, что посыльного действительно нет.

— Я расписалась, — добавила Рыжая.

— И давно он ушел? — спросила гладильщица.

— Не очень.

— Могла бы предупредить меня сразу, — упрекнула Зораида и высморкалась. — Ну, чего ты стоишь? — продолжала она. — Быстренько беги на канал и позови всех.

Рыжая не заставила просить себя дважды и сейчас же выскочила на улицу. Взбежав на насыпь, она сложила руки рупором и, стараясь перекричать шум воды, позвала: