— Наверное, — не очень уверенно согласилась Таль. — Я вообще-то не склонна винить прошлое. Что было, как, почему… На все свои причины. И это только кажется, что будь у нас возможность вернуться, мы поступили бы по-другому. На самом деле сделали бы все точно так же, повторили бы все ошибки. Так же бы заблуждались. Исправлять что-то если и возможно, то в настоящем, чтобы будущее стало другим. Я всегда в это верила, всегда так жила, а теперь… Я боюсь будущего. Меня пугает, что ожидает нас всех. Все слишком непредсказуемо… И это, — она растерянно покачала головой, — совсем не так, как все мои даже самые смелые исследования и опыты. Не только потому, что не могу гарантировать успешный исход, а потому что понятия не имею, как это отразится на нас, на Эннере, на остальных Вселенных. Ведь последствия будут, обязательно…

— Тысячелетия назад мой народ перевернул с ног на голову всю энергетику миров. Теперь мы пытаемся вернуться к тому, как оно было до этого. Может, если заставить всех до единого атради обратиться в доа… Не дать возникнуть доани, чья энергия в свое время и нарушила баланс. Но мы ведь не станем и не сможем этого сделать… — Роми помолчала. Потом улыбнулась. — Мы бы совершенно точно поступили бы так же! Я имею в виду, если бы нам дали возможность изменить уже свершившееся. Знаешь, нашу вечную жизнь можно сравнить с путешествием во времени- бесконечные возможности переиграть свою судьбу, стать кем угодно, где угодно, достичь чего угодно. Не выйдет там, найти другой мир, даже- точно такой же. Ты бы знала, сколько во Вселенных похожих миров! Практически идентичных! Попробовать все сначала. Чтобы через лет десять понять, что совершаешь те же ошибки. Снова, и снова, и снова. Исправляешь одно, вылезает другое. Как будто поступить правильно, учесть все, сделать все по-настоящему идеально- невозможно в принципе. И выхода из этого нет. Я, наверное, будь у меня разум хотя бы на половину такой же, как у Ллэра, смогла бы только из чистой статистики тысяч своих жизней просчитать, как все будет дальше, как отразится, что произойдет с нами… Но и точное знание подводных камней не поможет. Ллэр уже однажды просчитывал похожие варианты, — она покачала головой. Все время возвращается мысленно к одному и тому же! Будто наказание, навязчивая идея, страх, что все может повториться. Но эта партия- последняя. — Мы не можем проиграть и в этот раз.

Таль ответила не сразу. Молчала несколько секунд, словно обдумывала то, что услышала. Потом открыла рот, явно собираясь что-то спросить, но в последний момент передумала. Нахмурилась.

— Не знаю, в чем для тебя заключается победа, но в этот раз вы умрете и гораздо быстрее, чем может показаться. Смертная жизнь мимолетна и быстротечна. И в ней полно сюрпризов, далеко не всегда приятных.

— Значит, так и будет, правда? За последние месяцы я столько раз почти умерла… А так до конца и не верю в собственную смертность.

— Такого почти больше не случится. В этом можешь не сомневаться. Вопрос, сколько каждый из вас сможет прожить… И он пока- открытый.

— И останется открытым?.. — кивнула Роми. — Совсем как люди.

— Не настолько безнадежно, — Таль поднялась с песка. — Пойду… Попробую все-таки уговорить Ллэра не тянуть.

Роми смотрела ей вслед, даже когда женщина скрылась из виду.

Она плохо выразилась. Не о той победе думала, не о том проигрыше говорила. Сколько лет впереди у них- неважно, по сравнению с тем, что может, действительно, случиться с Эннерой. Они не могут проиграть, не могут допустить смерти еще одного мира. Хотя, возможно, единственный способ победить- если все до одного атради, доа и доани- исчезнут. И только тогда остальные, менее энергетические миры вздохнут свободно. Смогут выбраться из своей Песочницы и совершать свои собственные ошибки, а не переживать последствия игрищ Надстарших.

Впрочем, исчезать прямо завтра не хотелось. Жизнь, какой бы короткой и непредсказуемой в дальнейшем она ни была, все равно оставалась предпочтительнее смерти. Только бы не идти по ней в одиночку.

Роми отвернулась.

В тот день она больше ни с кем не разговаривала. До самой ночи просидела на пляже, иногда слышала чьи-то шаги за спиной, но никто так и не подошел, не заговорил. Был ли среди них Алэй- не знала, она больше не оборачивалась. Что-то вспоминала, что-то обещала себе забыть, мечтала, представляла, ругала себя за все это, и если бы кто спросил- о чем думала, не смогла бы внятно ответить. Обо всем и ни о чем.

День расцвел, достиг пика, пошел на убыль, небо снова постепенно темнело, потом солнце скрылось, уступило место луне. Огромной, фиолетовой… Знакомой. За тридцать тысяч лет Эннера изменилась. От яркого красочного мира остался один гигантский город и этот Замок. Но Луна- луна оставалась прежней, и тем самым словно обещала своим заблудшим детям: только вернитесь и вы увидите, все станет хорошо. Правильно. Вы никогда не должны были отсюда уходить.

Здесь, на песке, почему-то не болела голова, не тошнило, не ломили кости, как это было утром, в Замке. При этом ей казалось, что она физически чувствует: так же медленно, как ночь сменяет день, вытекает из нее энергия солнца Тмиора. Капля за каплей уходит в песок. Навсегда.

Потом, когда темно-фиолетовое небо вновь начало светлеть, неожиданно громко сказала:

— Это мой дом. Я- дома. Впервые за столько лет… Ты разве не хочешь остаться здесь со мной?

— Хочу, — ответил Алэй. — Всегда.

Роми не вздрогнула, хотя и не слышала, как он подошел. Он умел ступать почти бесшумно, особенно, если босиком. А может, просто перенесся, использовав тающие силы.

Роми не улыбнулась. Не оглянулась.

— Тогда почему ты здесь?

— Тебя не видно с самого утра, — он сел позади, близко.

Она видела его ноги в голубых джинсах, видела, что он, и правда, босиком. Он с самого начала все время ходил босиком, хотя подходящая обувь была, да и своя- тоже никуда не делась. Она могла бы отклониться сантиметров на пятнадцать, не больше, и уже прижаться к нему, почувствовать его. Не стала, хотя хотелось.

Не меньше, чем накинуться на него с кулаками.

— Раньше нам случалось не видеться годами, — едко буркнула она.

— А еще раньше- не расставаться и на день.

Она шумно выдохнула, тряхнула головой.

— Ты прекрасно понял, что я не это имела в виду, — процедила с неожиданной для себя злостью. Она не видела, но знала, он сейчас улыбнулся, едва-едва, кивнул. Может, почувствовала это движение, легкое колебание ветра, может все еще проще- как же хорошо его знала! Он мог ничего не говорить, не отвечать, не делать… Она все поняла бы и так. Но как же надоело понимать! Как же хотелось услышать. — Молчишь… Как там Ллэр?

— Ллэр… Таль убедила его. Уж не знаю, какими словами… Но убедила.

Надо было спросить- успели ли они поговорить до того. Заговорили ли они вообще друг с другом. Но она лишь бросила:

— А тебя- нет?

— Меня нет нужды убеждать.

— Не надо?.. Алэй, чего не надо- так это всего этого! — Роми все-таки сорвалась. Внезапно. Ярость, обида, боль, страх, отчаянье, все смешалось. Нахлынуло, захватило, подбросило с песка. Она вскочила, сжала пальцы в кулаки. — Перестань! Перестань! Перестань!!! — схватилась за голову. Будто это могло помочь выбить из себя эту ненужную, глупую истерику. — Или объясни, или уходи! Куда-нибудь… Я не могу больше… Я пойму, приму, любой ответ! Постараюсь. Я не буду…

— Рэм, — он тоже поднялся, протянул к ней руки, почти дотронулся, но Роми оттолкнула, отпрянула. — Рэм…

— Нет! Хватит. Скажешь, еще подождать? Скажешь, поверить? В тебя, в себя, в будущее, в мир, в баланс, в любовь… Ты умеешь говорить! И ты все время молчишь, последние дни. Постоянно. Ты прикасаешься ко мне, ночью, не так- как раньше, ты заставляешь чувствовать будто… — осеклась. — Не могу. Думала, выдержу- сколько тебе потребуется, столько и выдержу! Но не могу! Сдаюсь. Правда, сдаюсь…

— Мне страшно, — тихо сказал Алэй, и Роми замолчала. — Просто страшно. Я тяну не потому, что не знаю, соглашаться или нет. Не потому что пытался переупрямить Ллэра, заставить его первым принять вкусную «таблетку», — он сделал шаг ей навстречу, Роми не шелохнулась. — Не потому, что не верю Таль, я поверил ей еще в первый вечер. Как и ты. Ты же помнишь, как я сам чудил первое время, когда только узнал о Ллэре… — Алэй улыбнулся. — Мне не надо обдумывать что-то, искать свое место в будущей, третьей жизни, в следующем мире… Новом, непонятном, не бесконечном. Наоборот. Я все давно нашел и понял. Знаю, почему выжил дважды. Почему хотел умереть. И почему теперь- не хочу. Именно поэтому страшно. Я ведь могу ошибаться. Таль может. Исследования, лабораторные опыты- еще не все. Всегда есть место случаю. Это ведь даже не смерть. С ней все просто. Это рождение, с которым всегда полно неопределенностей. И… по крайней мере, у нас были эти два дня, пусть даже весь сегодняшний ты просидела тут одна, — она хотела ответить, что Таль не ошибется, что можно не бояться, что… Алэй не дал: как когда-то давно она сама, приложил ей палец к губам, заставляя молчать. — Можно, мне еще побудет страшно до завтра? А утром, обещаю, на завтрак же- супер-лекарство Таль…