А потом снова вспоминала, словно заново переживая все случившееся со дня их первой встречи.

Город спал.

Мрачная, промозглая осень уступала место зиме, днем тучи все чаще рассеивались. Ночью- на землю опускались заморозки, падал белый, пушистый снег. Совсем не такой, как на Эннере, но очень похожий на тот, что когда-то укутывал Нэшту. И по утрам город ослепительно сверкал под холодным солнцем.

Вчера они первый раз не открывали на ночь окна и тогда же решили: пора возвращаться. Не потому что здесь становилось холодно, а просто пришло время.

Весь день Роми, как всегда, гуляла по городу, но теперь смотрела на него другими глазами, открывала заново, понимала, что успела полюбить и, хоть пора прощаться, покидает его не навсегда. А сегодня, уже лежа в кровати, наконец, спросила Алэя, что еще рассказал тогда Ллэр. А услышав ответ, долго не могла заснуть.

Странно, но она даже не думала о такой возможности. Давным-давно, когда все только начиналось, и Эннера была совсем другой, когда мать в первый раз сообщила, что ждет Роми, она поняла и приняла простой факт- обычной семьи у нее не будет. Легко и без сожалений- ведь то, что открывалось, во стократ грандиознее. Потом она просто забыла. И за все тридцать тысяч лет материнский инстинкт даже не проклёвывался. Может быть, атрофировался, вместе с изменениями тела и сознания. Она и сейчас не вспомнила бы, если бы Мира и Ллэр не доказали обратное.

Это еще ничего не означало, ведь Мира была не совсем доа, а тела тех, кто потом назвал себя Надстаршими, в свое время претерпели столько метаморфоз, что их тоже с трудом можно причислить к доа, но все равно заставляло задуматься.

Будущее менялось снова.

— Я уверена, в том, что происходит на Нэште и в Сфере над Бэаром, есть много общего. Один механизм, если хочешь. Не удивлюсь, если созданный искусственно. Только вот Ллэр осторожничает, — Таль упрямо тряхнула головой, — но я все равно узнаю. Докопаюсь до сути. Должна же я знать, где будут жить мои внуки, пусть он и утверждает, что мной руководит природное упрямство, а вовсе не беспокойство об их детях, — она улыбнулась. Наклонилась, отпуская, наконец, ребенка, которым, казалось, с самого начала разговора прикрывалась, словно щитом.

Маленькая девочка, лет пяти, не больше, со смешными, торчащими в разные стороны рыжими косичками, неуверенно переступила с ноги на ногу, а затем, перехватив разрешающий взгляд Таль, торопливо выбежала за дверь.

Таль выпрямилась, обвела глазами лабораторию, потом задумчиво посмотрела на Роми.

Она нашла Таль сразу, хотя Алэй предупреждал, что это может быть непросто. Мать Миры не находилось по долгу в одном месте, постоянно перемещалась между Мирами, занимаясь десятком исследований одновременно. Теперь уже не только в Миере и Бэаре, но и на Нэште. А может быть и в других местах.

Таль сильно изменилась. Внешне и внутренне, и теперь мало чем напоминала ту высокомерную, самоуверенную, яркую девицу, с которой Роми познакомилась на пляже. Собранные в хвост волосы, минимум косметики, спокойный, открытый взгляд синих глаз, в глубине которого нет-нет, а проскальзывала печаль. Темно голубой брючный костюм и удобные туфли-лодочки без каблука только подчеркивали простоту во всем облике.

— Знаешь, я долгое время считала тебя виноватой, — нарушила затянувшуюся паузу Таль. — Не потому что, правда, так думала. Просто так было проще. Стоит найти виноватого, на кого можно свалить все, и кажется, что становится легче. Что вот оно решение. Но это только видимость. Проходит время, и понимаешь, как ошибалась. А когда злость уходит… — она замолчала. Усмехнулась, тряхнув головой. — Я была готова тебя убить, когда поняла, что вы с ним… И убила бы, если бы не Мира, — вздохнула, по-прежнему не отводя взгляда. — Может, и не стоило тебе этого рассказывать, но зачем бы ты ни пришла сейчас, мне кажется, тебе это нужно знать до того, как ты что-то спросишь.

Роми качнула головой. Хотела сказать, что и за этим тоже пришла. За тем, что сама чувствовала себя виноватой, хотя, может быть, без оснований. Она ничего не знала о тех днях, что отделяли ее последнюю встречу с Аданом от его смерти. Не знала и не уверена, что хотела бы знать. Но возможно- должна.

— Что произошло?

— То, что и должно было. Рано или поздно, раз он не послушался и остался в Бэаре, — вздохнула Таль. — Мегаполис не терпит тех, кто отличается от большинства. Так отличается, — она сделала акцент на первом слове. — Тем более, в его случае, когда адвокат вдруг становится почти всемогущим. За ним следили, выжидали удобного случая. И дождались… Мире пришло в голову встретиться с ним в Нольде. Это бар, откуда Адан попал в Плешь. Не самое безопасное место Бэара. А потом… — Таль пожала плечами, отвела взгляд. Слишком торопливо, чтобы поверить в наигранное равнодушие в ее тоне. — Расстреляли в упор.

Роми судорожно сглотнула, сжала руки в кулаки, с силой, впиваясь ногтями в ладони. Эннера, которую она помнила, была совсем другой. А о Бэаре ничего не успела узнать. Не удосужилась. И даже на миг не заподозрила, что мир, который когда-то создал бессмертных, может так ненавидеть своих же собратьев. Ей казалось, бывшие доа должны быть иными. Генетически другими, просто потому что у них одни корни! Наивная дура. Если бы понимала опасность, тогда… Что? За шкирки бы вытащила Адана прочь? Смешно. У нее не было права вмешиваться в его жизнь.

— Ты нашла… кто?

— Нашла, — Таль подняла на Роми глаза. Тихо, но четко проговорила:- Их уже нет.

Роми медленно кивнула. Но таких, как они, наверняка еще немало.

— Этот Мир совсем не такой, каким я его когда-то знала. Эннера никогда не была опасной. Самоуверенной, упрямой, безответственной- да, но не опасной.

— Эннера и осталась такой. А Бэар… — Таль грустно улыбнулась. — У людей, так или иначе запертых в клетке, свои законы. Отсутствие выбора и свободы всегда порождает жесткость. И зависть. Именно поэтому ни в коем случае нельзя убирать Сферу. Ни сейчас, ни потом. Она- наша единственная защита от них.

Роми оглянулась на море, что виднелось из окна лаборатории. Будто могла увидеть отсюда далекий Бэар и Сферу. Конечно же, ничего не увидела, только блеск солнца на темной воде.

— Это… печально, что нам нужна такая защита. Мы один народ, и мы тоже просидели в клетке. Злились на Содружество и на самих себя, но не вынашивали планы мести. Не представляли, как вырываемся на свободу и… — замолчала, покачав головой. — Мы не были жестокими и не стали ими, когда Самар превратил нас в атради, — вновь посмотрела на Таль. — Разве что, еще более заносчивыми и высокомерными. Возможно, от этого до жестокости- лишь один шаг, — ей не хотелось думать о том, какую угрозу представляют те, кто мог бы жить с ними бок о бок, но не думать не получалось. Может быть, бывшие атради и не были столь же жестоки, но у них у всех наверняка обнаружатся проблемы со способностью прощать. Она знала, потому что сама это чувствовала. Потому что едва не сказала чуть раньше Таль- жаль. Жаль, что ТЕХ, кто в ответе за смерть Адана, больше нет, потому что тогда бы она… Усмехнулась, невесело, зло. — Я думала о себе лучше, чем я есть.

— Мы все ошибались, — вздохнула Таль. — Я, например, наивно полагала, что стоит разгадать секрет Плеши, позволить энергии луны проникнуть в кровь бэарцев, и все- проблема Эннеры решена. И только потом, когда Адан не сумел справиться со своей природой, осознала, что натворила. И что доа… тех доа уже давно нет. А их потомки… — она снова вздохнула.

— А мы- лишь кусочек прошлого, который, возможно, стоит переименовать, чтобы будущее… — Роми, наконец, разжала руки, посмотрела на ладони, на порез, от которого практически не осталось следа. — Не зависело от прошлого.

— Будущее теперь настолько неопределенно… — Таль улыбнулась. — Но в одном я уверена- дети тех, кого вы когда-то превратили в атради, будут нести в себе гены предков, множества рас из разных миров. И всех их теперь объединяет энергия и способности доа. Они уникальны.