«Партия рояля в музыкальной драме Рихарда Вагнера…»

Ах да, наш любимый Вагнер… Самое сокровенное… Горячей, горячей…

Наташа быстро перебирала в руках глянцевые книжицы.

«Гибель богов», «Летучий голландец», «Зигфрид», «Лоэнгрин», «Нюрнбергские мейстерзингеры»… О последнем произведении Наташа никогда не слышала, вообще не знала о его существовании. Век живи — век учись. Хоть какая-то польза от этой поездки…

В тот момент она даже не обратила внимания на чернильный, выцветший от времени штампик, который скромно притулился в нижнем углу семнадцатой страницы. А когда обратила, из ее груди непроизвольно вырвалось:

— Есть такая партия!!!

Штампик лаконично сообщал: «Библиотека текстильного комбината им. Урицкого г. Коломна Моск. обл.»…

Остров

Дежкина не поверила, что это может быть так просто.

— Погоди, Наташенька, не торопись. Еще раз по порядку.

— Значит, так, Клавдия Васильевна. Помните эпизод в деле, когда банда после убийства милиционеров три месяца пряталась. Кто где. У каждого была своя нора. Про убежища Юма и Полоки мы не знали ничего. А они прятались именно вместе, это все подтверждают. Вы же перекопали все — родственников у Евгении никаких нет. Обошли всех подруг, так?

— Да. Пусто, — кивнула Клавдия.

— У Юма — старенькая мать, почти слепая, к сожалению, уже мало что понимающая.

— Да он ее с ума и свел. Но и там они не были. Это точно.

— А ведь где-то прятались? Мы с Виктором, когда началось все это, тоже договорились: в крайнем случае встречаемся на острове.

— Кстати, как у тебя с ним?

— Это долгий разговор… Непросто…

— Ты его прости, Наташа, он испугался. Я и не таких крепких мужиков видела. А в тяжелых ситуациях — ломались…

— Не будем об этом, Клавдия Васильевна, ладно?

— Хорошо.

— Так вот, я подумала, эти двое тоже имели какой-то свой остров. Ну, вы понимаете…

— Да-да…

— Знаете, такое местечко, где можно не просто спрятаться.

— Ну, Наташа, ты и сравнила. У тебя это от души идет, а у них…

— Это неважно… Я говорила, что Юм теперь раненый зверь. Он должен был ползти в нору.

— Хорошо, согласна.

— Вы всех подруг проверили, которые рядом здесь, в Подмосковье. Но тех, кто переехал, вы не проверили…

— Проверила, Наташа, обижаешь…

— Вот и нет. Я имею в виду — их квартиры, дома, жилье.

— То есть?

— Ну, короче, у Полоки есть подруга, которая уехала в Нижневартовск. Преподает там в музыкальной школе.

— Да, знаю, мы к ней посылали людей.

— Но дом-то ее в Коломне остался пустым. Дом этот вы проверяли?

Клавдия уставилась в пол.

— Нет, дом только наружно осмотрели… Да я сама там была. Где-то около ткацкой фабрики, что ли.

— Текстильный комбинат имени Урицкого.

— Они там?

— Они — там, — в тон Клавдии ответила Наташа. — Это же остров, понимаете. Они там не просто прятались. Они там жили. Помните, в эпизоде с биржевиком Полока взяла у него компакт-диски. Там был Вагнер. Мрачноватая музыка, но она ее любит. Я среди вещей в ее доме нашла ноты. Как раз из библиотеки этого текстильного комбината.

— Все просто. — Дежкина виновато улыбнулась. — Все слишком просто, чтобы не быть правдой.

— Ну да, Клавдия Васильевна, они же на мелочах сыплются. Обыкновенные библиотечные воришки.

— Надо туда людей посылать.

— Надо, Клавдия Васильевна. Я тоже с вами поеду.

— Даже и думать не смей.

Наташа кротко улыбнулась:

— Ну уж нет. Это мое личное дело теперь. Это даже по закону жанра, если хотите.

— Ну и что? Неужели ты думаешь, я тебя подпушу близко?

— Я сама подойду. Я же знаю, где это.

— Слушай, Наталья! — Развела руками Клавдия. — Что за пионерские игры «Зарница»? — Дежкина уже собиралась. — Это же серьезная операция. Это не с пацанами на пустыре. Он четырех милиционеров положил у Склифосовского.

— Меня он боится, — твердо сказала Наташа.

— Почему это?

— Да потому, что это, — сделала широкий жест руками Наташа, — моя территория.

— Где?

— Да везде. Моя, ваша, наша, не их…

— Я сейчас позвоню Дробышеву, — пригрозила Клавдия.

— Не позвоните, Клавдия Васильевна. Вы ведь знаете, что я права. Вы ведь женщина.

— Это-то здесь при чем? — Клавдия уже набирала номер дежурного.

— А потому, что мы чувствуем. Я его — чувствую. Вы ведь это понимаете.

— Мистика какая-то…

Наташа вдруг засмеялась легко и весело:

— Федор только вчера мне то же самое говорил! Ну, он мужчина!

Коломенские оперативники обещали ничего не предпринимать до приезда московской бригады. Только установить «наружку».

А москвичи собирались долго. Клавдия обзвонила стольких начальников, словно не бандита собиралась брать, а запускать космический корабль на Лупу.

Наташа про себя удивлялась. И как при такой «расторопности» еще удается хоть кого-то арестовывать, накрывать какие-то «малины», даже брать с поличным.

Все дело в том, что это было не в Москве. Согласования, утряска, вентилирование, совещания… Обыкновенный бюрократизм.

— Да он же здесь проходит! — убеждала начальников Клавдия. — До Коломны два часа на электричке. Что же мы будем это области передавать?

Но в конце концов все утряслось, провентилировалось, согласовалось.

В Коломну ехали целым кортежем. Ребята Вагиняна повезли Наташу и Клавдию в своей машине, снисходительно осмотрев транспорт оперативников. Они вообще держались несколько свысока. Милицейские работники казались им полными дилетантами.

Машины гнали весело, распугивая встречный и попутный транспорт сиренами и мигалками.

«Как на свадьбу едем, — почему-то подумала Наташа. — А ведь, по сути дела, едем убивать людей. Что-то во всем этом есть ужасно циничное и жестокое. Вон как у всех глаза горят. Неужели в самом деле разница между нами лишь в том, что один убегает, а другой догоняет?»

Наташа посмотрела на Дежкину. Та угрюмо уставилась в окно. Никакого блеска в глазах, никакой радости.

«Нет все-таки разница есть, — подумала Наташа. — Между мужчинами и женщинами. Им — воевать, нам — мирить. Господи, когда же это кончится?»

На дворе был тысяча девятьсот девяностый год. Ни Наташа, ни Клавдия, да вообще никто тогда не знал, что все только начинается. Что через каких-то пять-шесть лет преступления Юма покажутся вполне заурядными, достойными упоминания разве что в коротких сообщениях «Московского комсомольца». Что такую огромную колонну собрать не удастся и за неделю. Людей не будет хватать катастрофически. Что все чаще преступниками будут сами милиционеры. И наступит день, когда все подумают: все, это не остановить.

Но ни Наташа, ни Клавдия, ни веселые мужчины тогда об этом не думали. Они ехали брать Юма. Они просто выполняли свой долг. И это, может быть, единственное, что дает надежду: нет, все-таки когда-нибудь остановят. Это наша территория…

На круги своя

При подъезде к Коломне разбились на группы, погасили мигалки и выключили сирены. К дому решили пробираться разными дорогами. Была уже почти ночь.

Как будет проходить операция, пока не решили. Коломенские оперативники сообщили, что в доме спокойно. Действительно, там находятся двое. Мужчина и женщина. По описаниям похоже — Юм и Женя.

Наташа волновалась больше всех. Она знала, что сегодня все кончится. А нервничала потому, что боялась — обоих убьют, и она не успеет спросить у девушки, учительницы музыки, любительницы Вагнера, — почему?

Это все еще не укладывалось в Наташиной голове. Это было несовместимо, на ее взгляд, в одном человеке: жестокость и утонченность, зло и музыка, интеллигентность и преступление.

Домик стоял на отшибе. Вокруг уже нарыли котлованов — текстильный комбинат строил дома для ткачих. Это было и хорошо, и плохо одновременно. Если начнется стрельба — никто в соседних домах не пострадает, потому что соседей просто нет. Но, с другой стороны, пустырь вокруг не оставлял оперативникам укрытия. Положение Юма было тактически выгоднее.