“Принято” — отозвался доктор.

— Как она?

“Летописец, не отвлекайся. Думай о том, что делаешь”, — вмешался Покровский.

Молчанов закрепил карабин на поручне внешней стороны модуля и нажал кнопку включения лебедки. Электрический мотор загудел и утянул Молчанова в открытый космос. Узкий угол обзора не позволял разглядывать окрестности, да ему и не особо хотелось. Он решил во что бы то ни стало не выпускать из виду спину командира Стивенсона.

Перемешаться приходилось медленно, аккуратно переставляя карабин, шаг за шагом, словно карабкающиеся в гору альпинисты. Страховочный карабин отцеплялся только тогда, когда основной передвигался на шаг вперед. Таким образом космонавт всегда был надежно пристегнут. Отцеплять оба карабина категорически запрещалось. Корабль двигался со скоростью сто тысяч километров в час и даже небольшая ошибка могла отнести космонавта от станции на недосягаемое расстояние.

Блок солнечных батарей был закреплен на специальных фермах рядом с реакторным модулем и был похож на вытянутую сигару длиной в сто пятьдесят метров.

На половине пути у Молчанова отключилась лебедка и подтягиваться пришлось вручную. В довесок заглючил основной компьютер и система терморегуляции.

“Летописец, дыши размеренней, — сказал Покровский. — “Заблюешь скафандр, не сможешь работать.”

— Принято.

“И снизь температуру, у тебя там Сахара.”

— Не получается. Компьютер не реагирует.

— Насколько это критично? — спросил командир Стивенсон и приостановился.

“За десять минут поднялась на десять градусов”.

— Ничего, я справлюсь, — сказал Молчанов.

— Хорошо, следи за самочувствием и докладывай.

— Да, сэр.

Защитные жалюзи с панелями толщиной в несколько сантиметров плотно закрывали модуль солнечных батарей и не реагировали на команды с корабля.

— Внешних повреждений не наблюдаю, — сказал командир Стивенсон. — Возможно, взрыв повредил модуль дистанционного управления. Попробую включить со служебного терминала.

“Как только жалюзи поднимутся, механический клапан откроет баллоны со сжатым воздухом, — говорил Покровский. — Телескопические трубки раскроют солнечные батареи подобно парусам. Если окажетесь на их пути вас расплющит как мух”

— Мы не сдвинемся с места, — сказал Стивенсон и на всякий случай примерил глазами расстояние от створок модуля.

Он подключил модуль—компьютер к служебному терминалу, расположенному на боковой стене модуля и проделал несколько манипуляций. На все ушло не больше минуты.

— Попробую снять блокировку и открыть створки в аварийном режиме.

“Высвобожу немного энергии. Отключаю систему регенерации воздуха”, — сказал Покровский.

— Экипажу перейти на дыхание из переносных баллонов, — скомандовал Стивенсон.

Молчанов расположился за спиной командира и изнывал от жары, безуспешно пытаясь бороться с компьютером. Пот, испускаемый телом, впитался в облегающий костюм — кожа на теле, руках и ногах невыносимо чесалась. Молчанов раздраженно взмахивал руками, извивался, как уж в банке, потираясь телом о твердые выступы. В один момент он дернулся так сильно, что не заметил, как отцепился от поручня и отлетел на несколько метров. Канат натянулся и произошел толчок. Блокировка лебедки, вместо того чтобы плотно зафиксировать канат, вдруг начала разматываться. Молчанов стал удаляться.

Десять метров, пятнадцать...

“Летописец, что случилось? Кэп, почему он удаляется?”

Молчанов пытался ухватить руками канат, который то и дело ускользал от него.

— Андрей, затормози лебедку! — командир Стивенсон бросился к поручню, к которому был закреплен карабин Молчанова.

— Не могу!

Молчанов схватил обеими руками канат и сдавил в ладонях. Снова рывок. Канат отпружинил и Молчанова понесло обратно. Жалюзи солнечных батарей уже поднялись более чем на половину. Молчанова несло прямо внутрь.

— Нужно в сторону! В сторону! — выкрикивал Молчанов.

Он судорожно перебирал руками канат. Слишком медленно. Канат обвязался вокруг скафандра, словно живой червь и сковывал движения. Мышцы на руках горели и пульсировали. Бесполезно, он залетит внутрь модуля перед тем как выстрелят солнечные паруса.

Командир Стивенсон схватил канат и принялся затягивать Молчанова на себя.

“Кэп, я не могу остановить панели” — кричал в рацию Покровский.

Молчанов влетел в открытую створку модуля. В последний момент он выпустил из рук канат и ухватился за поднимающуюся панель жалюзей. Удалось удержаться. Он выбрался и покатился вдоль жалюзей, как по снежной горке.

Наконец, ему удалось остановиться. Жалюзи поднялись почти на девяносто процентов и уже виднелись полированные стальные шапки телескопических трубок, диаметром с тоннель старого метро.

Молчанов собирался перебраться на крышу модуля. В этот самый момент его дернул канат, который тянул на себя командир Стивенсон. Молчанов отцепился и полетел вдоль модуля, вертясь словно рыба на крючке.

Грибовидная шапка телескопической трубки смотрела прямо на Молчанова и должна была убить его. Он закрыл глаза. В следующий миг его схватил командир Стивенсон.

— Поймал!

“Кэп, я не понял. Ты его поймал?”

— Да, он в порядке.

Молчанов вцепился стальной хваткой за поручень, от которого отлетел совсем недавно.

“Почему не раскрылись панели?”

— Кажется жалюзи заклинило, — ответил командир Стивенсон. — Попробую поднять их механически.

“Это нужно делать с обеих сторон”

Молчанова толкнули в плечо.

— У тебя еще будет время, мне нужна помощь.

Молчанов открыл глаза.

— Д—да, сэр...

Стивенсон вынул универсальный ключ из обоймы инструментов и вложил Молчанову в руку.

— Будешь крутить с этой стороны, а я с другой. Андрей, эй! Ты слышишь меня?

— Да.

Командир Стивенсон переместился на крышу модуля и быстрой переброской каната начал двигаться на противоположную сторону.

— Иван, сколько у нас времени?

“Восемь минут. Но я бы не рассчитывал на точность расчетов.”

— Понял тебя. Андрей, приготовьсякрутить шарнир по моей команде.

— Понял, сэр.

Температура в скафандре Молчанова перевалила за цифру в сорок шесть градусов. Однако Молчанов больше не чувствовал жара, скорее наоборот. Его трясло.

Он добрался до шарнира и вставил в него универсальный ключ.

— Андрей, готов? — спросил командир Стивенсон, который уже разместился на противоположной стороне.

— Да, сэр.

— Начинай крутить.

Это наполнило Молчанову ручную мясорубку, которую он видел у бабушки в детстве. Сделав два оборота, шарнир застрял.

— Дальше не идет, — сказал Молчанов.

— Попытайся приложить силу.

Молчанов навалился обеими руками на ключ. Панели жалюзей захрустели. Молчанов не мог слышать их звук, но он почувствовал его по вибрации от ключа. Еще рывок. Жалюзи преодолели невидимую преграду и поднялись до самого конца.

— Андрей, спрячься. Клапан сработает через тридцать секунд.

“Кэп, у меня плохие новости. Шина подключения мертвая. Надо переключить резервную на обратной стороне главного модуля”

— Понял, буду продвигаться туда.

Молчанов перебрался за боковую стенку, обхватил руками поручень и начал выжидать.

Спустя тридцать секунд ничего не произошло.

“Я не вижу отсюда. Панели вышли?”, — сказал Покровский.

— Раскрытие каркаса не наблюдаю, — сказал командир Стивенсон.

“Проверьте полностью ли подняты жалюзи и поскорее.

Молчанов вернулся к шарниру и еще раз попытался его провернуть.

— Докручен до щелчка, — сказал командир Стивенсон.

— И мой до щелчка, — сказал Молчанов.

— Проверь клапан.

Молчанов сглотнул ком в горле и приблизился к раскрытой створке модуля. Ему казалось, что парус вот—вот выстрелит прямо в него если он хоть на миллиметр высунет голову. Выдохнув, он заглянул внутрь и посвятил фонарем. Между собранной телескопической трубкой и стеной была выемка — обслуживающий мост шириной полтора метра, где располагались в ряд баллоны со сжатым воздухом, подведенные к клапану.