Больше книг на сайте - Knigolub.net

В первое мгновение она поразилась своим мыслям. Ничего себе, приехала в Нью-Йорк, первую неделю в городе и уже все, жизнь удалась? Да ничего подобного, кто она для этого города? Жалкая девчушка, одна из двадцати миллионов его жителей? Если она исчезнет прямо сейчас, испарится или разорвется на частички, забрызгав сто человек, никто этого не заметит, тут все время что-то капает сверху, люди просто вытрутся и пойдут дальше. Какая наивная мысль. Счастье! Разве это счастье?

И тут она не смогла солгать себе. Счастьем для нее всегда назывался тот момент, когда тебе нечего больше хотеть, когда все что тебе надо, ты можешь взять. Просто руками. Не нужно мечтать, загадывать желания, стремиться. Протяни руку и все твое. Именно такое чувство заставило ее голову кружиться минуту назад. Когда ты молод, самое приятное из возможных чувств, это когда ты знаешь, что все зависит только от тебя. И ты знаешь, что можешь сделать все! Если не ты, то кто? Преграды? Трудности? Несправедливости жизни? Собачья чушь! Подвинь зевак с дороги и иди вперед! Красиво, без оглядки, вприпрыжку от отсутствия цепей! Кричи! Маши руками, ты родилась двадцать лет назад! Этой цифрой будет открываться твоя биография в учебниках истории. Все происходит сейчас, твоя жизнь! Встряхни голову и живи! Объясни другим, что это значит, если они не понимают! НЬЮ-ЙОРК! ТЫ! ЖИЗНЬ! Город, где ты можешь сидеть на небоскребе или под деревом и все равно будешь выше всех, где нет утраченных иллюзий пока ты верен себе, город, который вместил в себя все культуры и мечты, где можно просто жить, не чувствуя, что ты что-то пропускаешь. А гуляя по его крышам, можно выбирать свою судьбу… можно стать водителем такси, или открыть ресторанчик на следующей улице, а можно выступать в Мэдисоне, где Элтон Джон дал пятьдесят два концерта, а можно выставляться в Музее современного искусства вместе с Пабло Пикассо, Сальвадором Дали, Винсентом Ван Гогом и Клодом Моне.

Вчера вечером она была на Эмпайер Стэйт Билдинг, панорама на весь город, где Манхеттен занимает лишь незначительную площадь.

Находиться в Нью Йорке, это как добиться взаимности от любимого актера… быть с ним!

Все эти мысли летали в ее голове целый день. Были ли они объективны или девушка просто перевозбудилась от обилия новых впечатлений, так или иначе, она ходила, едва касаясь земли, так прекрасно все было вокруг.

Сегодня она просто гуляла по Городу, с утра сходила в МОМА, посмотрела на картины гениев, а потом она пошла "просто гулять". Конечно, пятая авеню, потом Мэдисон авеню, потом вездесущий Бродвей, там она села в кафе. Взяла кофе и стала смотреть людей. Это только в самом раннем детстве ей было страшно от этого, теперь она смирилась с такой своей способностью. Вот, например, та женщина:

— Как тяжело все это, если бы я знала, что ребенок весит так много, никогда бы не залетела бы. К черту все эти материнские инстинкты, это очень тяжело для меня, скорее бы дойти до дома, надеюсь, папа там.

"Ничего интересного, — думала Света, — обычные мысли обычной мамы, только что она живет ни в какой-нибудь деревне, а в самом что ни на есть Манхеттене".

Она отхлебнула кофе и попробовала прочитать еще чьи-нибудь мысли.

— Восемь часов, потом еще шестнадцать, и всего двадцать четыре часа за двести восемьдесят долларов, к черту обе эти работы, надо искать что-нибудь попроще… я вам не негр гребаный, чтобы работать как лошадь за какие-то сто баксов.

Света поспешила отвернуться от чернокожего мужчины.

Следующий прохожий был белый, как корпус самолета.

— Только бы она ответила. Я тут же сделаю ей предложение. Плевать, пусть сомневается, но лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном.

Потом девушка отвлеклась. Она подумала о том, что как жалко, что она не наделена никаким талантом выражать свои мысли, чувства. Она всегда завидовала живописи и людям, кто был наделен умением рисовать. Ведь гораздо легче выразить чтобы то ни было в картине, чем попытаться описать это словами. Но раз рисовать она не умела, она много думала. Про Нью-Йорк ли, про свою ли жизнь, ей казалось, что это не имеет значения. Просто где-то есть жизнь, и ей казалось, что она ее чувствует, а жизнь, это такая штука, которая дышит, это мир вне зависимости от национальности, вероисповедания и всяких других условностей.

"Нью-Йорк, — снова подумала она, — разве может быть что-нибудь лучше в этом мире? Многие скажут да, есть куча вещей, которые ни в чем не уступают твоему Нью Йорку, тогда я отвечу, что, мол, куча вещей не уступает… "Made in China". "Извините пожалуйста, — думала Света опять, — но если кто-нибудь спросит меня, что такое Нью-Йорк, то я отвечу, что это самый замечательный город, который я когда-либо видела. А если меня кто-нибудь попросит описать Нью-Йорк, я скажу, что это большой пребольшой центр любого известного вам города… только радостнее и выше, пожалуй, фраза "каменные джунгли" была сказана исключительно про этот город…. город, в котором небо можно передать взглядом. Что вы думаете, я тоже не верила, но моя самая лучшая подруга попросила посмотреть за нее в Нью-Йоркское небо, а потом, мол, она прочитает его в моем взгляде… и что вы думаете? Я пробовала всяко… и лишь один раз у меня получилось. Я была на крыше своего хостела, о котором надо заводить отдельный разговор… и я смотрела вверх… не просто вверх, а в небо… вы попробуйте это сделать, а потом говорите, что смотреть вверх и в небо это одно и то же.

Но так или иначе, я смотрела в небо и улыбалась. Улыбалась так, как никогда в жизни. Мне было даже немного обидно. Какого, мол, черта я улыбаюсь чужому городу? Но очень быстро я поняла, что Нью-Йорк это город не нации, а взгляда. И в конечном итоге, я так разулыбалась, что у меня аж слезки потекли. Так хорошо и прекрасно стало на душе.

А еще я брала разные экскурсии, как-то раз даже каталась на водном такси… все было замечательно, показывали финансовый квартал и другие районы Манхеттена. Я сидела на втором этаже лодки, открытом этаже. А ниже нас находился закрытый зал и маленькая площадка на самой корме. Как раз на ней были только две женщины… несмотря на обилие выхлопных газов, они продолжали оставаться в самом низу самого конца лодки… скорее всего из-за того, что одна женщина была в инвалидной коляске и на второй этаж никак не могла подняться, а в зале на первом этаже ей было не подкатиться к окошку — мешали установленные сиденья… то есть, они выбрали единственное возможное для нее место. Я посмотрела на них вниз только два раза и спустилась.

— А тут вид гораздо лучше, чем сверху, — сказала я громко вслух. — Там эти китайцы своими спинами все перегораживают".

Света вышла из кафе и продолжила свою прогулку. Внезапно мысли о России влетели в ее голову. Да, скоро ей надо будет возвращаться, ее задача почти выполнена, командировка заканчивается…, хорошо, что оно попросила остаться здесь на недельку за свой счет. Она хотела посмотреть еще что-нибудь, кроме Нью-Йорка, может быть, это добавит ей патриотизма, потому что ей начало казаться, что в России все только забывается, все слишком пыльное… что ее страна живет вчерашним днем, когда как Нью-Йорк живет завтрашним. А это особенно актуально для человека в ее возрасте.

Через двадцать минут она присела на пересечении восемьдесят третьей и Бродвея, прямо на перекрестке, на удобной лавочке, расположенной между двумя полосами дороги. Слева машины ехали в аптаун, а справа — в центр, сзади — деревья, спереди — 83 улица, а она сидела и смотрела на проезжающий мимо транспорт. Такси, такси, полиция, автобус… все-таки этот город очень большой. И никто не говорит на одном языке. Это казалось ей очень интересным. Но ей не требовалось знать все диалекты мира, чтобы видеть, а точнее слышать людей насквозь.

На какой-то момент прохожие куда-то исчезли и она осталась сидеть в одиночестве. Она еще раз посмотрела на небо, потом в окна ближайших домов, жаль, что она не могла смотреть сквозь стены. Потом на светофоре высветился беленький человечек с оттянутой вперед рукой, казалось, что он куда-то очень спешит. Будто бы повинуясь его примеру, по переходу зашагали люди. Перейдя половину дороги, они оказывались в пешеходной зоне рядом со Светой, некоторые из них бросали на девушку ленивый незаинтересованный взгляд, другие же кивали головой: "вотсап", мол, или "че как поделываешь?", но больше было тех, кто даже не смотрел в сторону девушки. А она улыбалась.