Они двигались на ощупь, почти вслепую, поскольку лунный свет не достигал дна канавы. То и дело кто-то с трудом сдерживал крик, когда колючая ветка впивалась в ладонь.

— Да твою ж мать, — выругался Джек в сотый раз за последние десять минут.

— Тс-с-с! — прошептал Алекс, прижимая палец к губам. — Мы уже совсем рядом, держи язык за зубами.

Галисиец выглянул наружу и убедился, что его друг прав.

Невдалеке от них действительно возвышалась крестьянский дом с неровными каменными стенами, черепичной крышей, маленькими окошками и деревянным сараем с задней стороны, возле которого были навалены вилы, лопаты и прочие сельскохозяйственные орудия.

— Кажется, никого нет дома, — прошептал Джек, убедившись, что изнутри не доносится ни единого звука и не пробивается ни единого лучика света.

Вместо ответа Райли указал на дымоход — из него тонкой белой ниточкой поднимался едва заметный дымок.

— Кто-то все же есть, — произнес он. — Давай обойдем вокруг.

Джек кивнул и вслед за Райли выбрался из канавы, пригибаясь и прислушиваясь.

Лишь добравшись до сарая, они наконец смогли отдышаться, прислонившись к стене. Переждав несколько минут и убедившись, что вокруг все спокойно, они направились к задней стене дома.

Там было лишь одно крошечное окошко, слишком высоко, чтобы в него протиснуться. Прижимаясь к стене, словно две огромные черные ящерицы, они обогнули угол дома.

С этой стороны имелось несколько окон, и одно из них было широко открыто, словно приглашая забраться внутрь.

Райли и Джек переглянулись, затем на цыпочках подобрались к открытому окну, пригнувшись еще ниже. Оба вынули из кобуры пистолеты, осторожно и без щелчка взвели курки и, опираясь на стену, очень медленно заглянули внутрь поверх подоконника.

Внутри дома было совершенно темно. Свет почти не проникал внутрь, но поскольку ни снаружи, ни внутри не оказалось солдат, Райли успокоился, осторожно поднялся и просунул голову в окно.

Мало-помалу глаза привыкли к темноте, и он смог различить наиболее крупные предметы. Это, видимо,была гостиная. В центре стоял большой стол в окружении нескольких грубо сколоченных стульев, на беленых стенах висели старые фотографии предков хозяев дома, а над очагом, в умирающем свете тлеющих углей, стояла большая кастрюля, прикрытая крышкой, от который исходил дурманящий запах жаркого.

Райли почувствовал, как у него потекли слюнки, а в животе заурчало, как у льва при виде лани. Вот уже несколько недель, как он не ел ничего приличного, не считая отвратительного походного варева, и теперь от запаха жаркого у него побежали мурашки.

Потом он понял, что Джек встал и собирается залезть в окно.

— Какого хрена ты делаешь? — дернул он его за рукав.

Галисиец посмотрел на Райли так, словно успел забыть о его существовании.

— Э... Я... проверю... понимаешь... — бормотал он, глядя в окно на кастрюлю.

— Рехнулся? Лезть в окно, как воры, чтобы стащить еду?

— Нет, я просто... — пробормотал Джек, перекидывая ногу через подоконник. — Просто хочу попробовать...

— Черт побери, Джек! — Райли невольно повысил голос. — Прекрати немедленно! Нас же застукают...

И неожиданно замолчал, услышав, как за спиной хлопнула дверь.

5    

Кровь застыла у Райли в жилах при одной мысли, что их обнаружили, и сейчас, возможно, в спину ему упрется ствол.

Покосившись на Джека, еще недавно голодного, он догадался, что тот побледнел под слоем ваксы.

Они замерли — Джек наполовину внутри дома, и Алекс, схвативший его за рукав. Любое резкое движение могло привести к тому, что их застрелят в совсем не героической ситуации.

— Привет! — неожиданно раздался беззаботный голос — Вы кто?

Алекс и Джек недоверчиво переглянулись. Они очень медленно повернулись и увидели задавшего вопрос.

Это был мальчик лет восьми, босой и в ночной рубашке, грязной и залатанной, смотревший на них с любопытством из двери зловонной уборной, откуда он только что вышел.

— Вы воры? — спросил он.

У него был огромная копна спутанных черных волос, любопытные темные глаза и целая россыпь пятен грязи на руках, видимых даже при слабом лунном свете.

— Вы негры из Африки? — не унимался малыш.

Джек, уже поставивший ногу на подоконник, опустил ее на землю, а Алекс присел перед малышом на корточки, чтобы выглядеть менее устрашающе, хотя мальчик и так не казался испуганным.

— Нет, — ответил он шепотом, надеясь, что мальчик последует его примеру и не станет поднимать шума. — Мы не негры из Африки. Мы — друзья.

— Чьи друзья?

— Ну, скажем, твои.

— Как вы можете быть моими друзьями, если мы впервые видим друг друга?

Джек едва сдержал смех.

— И тем не менее, это правда, — произнёс Алекс, не обращая внимания на сержанта. — Меня зовут Алекс, а этот толстячок — мой друг Хоакин. А ты кто? Как тебя зовут?

— Хавьер Антонио Лопес Реверте.

— Рад познакомиться, Хавьер Антонио, — сказал Райли, протягивая ему руку, которую мальчик пожал неожиданно крепко для своего возраста. — Вот теперь мы и впрямь друзья.

Взглянув на свою руку, мальчик не на шутку испугался, увидев на ней чёрные пятна.

— Вы испачкали меня чернотой! — в тревоге воскликнул он. — Я не хочу стать негром!

Алекс жестом велел ему не шуметь, а затем вытер руку мальчика о рубашку, чтобы тот убедился — под слоем ваксы по-прежнему белая кожа. Мальчик, видимо, никогда прежде не видел людей другой расы, и никто ему не объяснил, что цвет кожи не заразен.

— Успокойся, Хавьер... Это всего лишь обычная вакса, видишь? Не надо кричать, пожалуйста.

— Твои родители дома, Хавьер? — спросил Джек.

— Они спят, — ответил тот, немного успокоившись.

— А кто-нибудь ещё в доме есть?

— Мои сестры, Хуана и Хосефа. Только они ещё маленькие, даже говорить толком не умеют.

— Я имею в виду вовсе не членов твоей семьи. А солдаты, например?

Мальчик покачал головой.

— Они приходили два дня назад, но теперь уже ушли.

— Понятно, — протянул Алекс. — Послушай, а ты можешь сказать своему отцу, что мы хотели бы с ним поговорить? Скажи ему, что мы ваши друзья... А впрочем, лучше ничего не говори, — оборвал он на полуслове. — Лучше просто отведи нас к нему.

Мальчик провел их в дом, где они сели за стол и зажгли керосиновую лампу, а малыш тем временем отправился будить родителей.

Из соседней комнаты тут же послышались приглушенные голоса — мужской и женский, полные беспокойства и недоверия.

Наконец, минуту спустя их взорам предстала небритая и растрепанная физиономия заспанного мужчины, он как будто никак не мог понять, точно ли это происходит наяву или ему снится кошмар.

— Добрый вечер, — прошептал он хриплым грубоватым голосом, тщетно пытаясь заправить рубашку в брюки. — Кто вы такие?

— Добрый вечер, добрый человек, — ответил Алекс, стирая рукавом ваксу с лица. — Мы — солдаты Республиканской армии и не сделаем вам ничего плохого. Мы отправились в патруль и увидели ваш дом. Потом подошли, чтобы разведать обстановку, и случайно наткнулись на вашего сына.

Пока Райли говорил, хозяин сел напротив, по-прежнему глядя на них затуманенным со сна взглядом, пытаясь сообразить, кто же всё-таки эти люди с вымазанными чёрной ваксой лицами, которые так по-хозяйски расселись за его столом.

— И чего же вы хотите... от меня? — спросил он. — Вы же видите, мы бедны, у нас ничего нет. Даже кур забрали марокканские солдаты... У нас больше нечего взять.

Джек покашлял, бросив многозначительный взгляд в сторону большой кастрюли, из которой разносился упоительный запах жаркого.

Алекс, тем не менее, покачал головой.

— Но, сеньор...

— Эустакио Лопес Ледесма, к вашим услугам.

— Сеньор Лопес, не волнуйтесь, мы не собираемся вас грабить. Я только хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Я ничего не знаю.

— Спокойно, дружище, — вмешался Джек, одарив хозяина самой дружелюбной улыбкой, чтобы тот хоть немного успокоился. — Не волнуйтесь, мы не собираемся вас допрашивать. Успокойтесь, ничего с вами или вашей семьей не случится.