– Ух! Трусливые девки! – облокотившись на своего друга и тяжело дыша, сказал Клементий.

– Они драпают, как их отцы! Слышь, Луций, ты, наверное, предводитель этих трусов? – смеясь, подхватил оскорбления Кассий.

– Да брось! Их семейная порода такая! Постоянно бежать от опасностей! А, впрочем, чему удивляться? От трусливого пса рождается не менее трусливый щенок! Правильно я говорю, парни? – крикнул Публий, и толпа захохотала.

Луций со своими друзьями стоял, молча насупив нос. Они не говорили ни слова, понимая, что этой своре дай только повод. Впрочем, обычно для Клементия и его шайки особого повода не требовалось. И вдруг не выдержал тот, от которого меньше всего этого ожидали. Ромул, схватив камень, швырнул его в толпу с криком:

– Сам ты сучий выродок! А твоя мать – подстилка для варваров!

Камень просвистел над головой Клементия и попал какому-то парню в голову. Тот взвизгнул от боли и повалился на землю, прижимая рукой рану, из которой потекла кровь.

– Ах ты, гаденыш! – сжав зубы, прошипел, словно змея, Клементий и тут же добавил: – Тебя, дохляк, я лично отметелю так, что ты забудешь дорогу в школу!

И с этими словами он бесстрашно ринулся на обидчика, и вся толпа тоже последовала за ним. Подходя ближе к Луцию, он рассчитывал, как обычно, оттолкнуть его, но тот неожиданно для всех схватил палку с земли и со всего размаха ударил Клементия. Удар пришелся вскользь, и вся его сила обрушилась не на голову, как рассчитывал Луций, а на плечо соперника. Тот отшатнулся и замер, явно неготовый к такой наглости. Боль сковала его тело, и он смотрел явно напуганно на Луция, который с обезумевшими, мокрыми от обиды глазами сжимал в руке деревяшку. Придя в себя, Клементий с криком накинулся на него и повалил на землю. Мартин, Понтий и Ромул бросились на Клементия. В свою очередь толпа стала бить их. Завязалась нешуточная драка, и неизвестно чем бы все это закончилось, если бы по счастливой случайности рядом не оказался Клавдий Марк Нерон, который прогуливался со своей свитой неподалеку. Его привлек крик мальчишек и отчаянная брань, которая была слышна издалека. Остановившись на вершине оврага, он и Сципион молча смотрели на то, как молотят друг друга эти ребята. Затем он дал понять, чтобы его прислуга оставила их, а сам вместе со своим верным помощником спустился вниз. Они подошли к драчунам почти вплотную, но никто из мальчишек не обратил на них внимания. В облаке пыли, ругаясь и оттаскивая друг друга, они то вставали, то снова падали. Бывало, кого-то одного принимались бить сразу несколько человек, но затем к нему подбегал кто-то из прежде оттесненных и кидался в толпу, пытаясь помочь товарищу.

– Как ты думаешь, Абигор, стоит ли прекращать данное избиение или мы с тобой все-таки досмотрим этот спектакль до конца?

– По-моему, все тут и так ясно, если, конечно, не произойдет какого-либо чуда. Хотя даже если чудо и произойдет, я не уверен в том, что можно победить вчетвером столько народу. С другой стороны, я знал одного человека, который творил чудеса на поле битвы только за счет своего несгибаемого характера.

– Да, ты прав. Но порой отвага, Абигор, возникает из-за страха. Думаешь, они бы стали сражаться, если бы смогли убежать? Страх сделал их сильными. Трусливый пес, зажатый в угол, всегда кинется первым. Поэтому, мой друг, разум должен владеть телом в любой ситуации.

– Разум без отваги – свойство женщины! – сплюнув презрительно в сторону, обмолвился Сципион. Марк без эмоций глянул на него и ответил:

– Отвага без разума – свойство скотины. Ступай, прекрати этот балаган. А то мы дождемся того, что парней и впрямь покалечат не на шутку.

Сципион быстрым шагом подошел к толпе и стал, как котят за шкирку, распихивать всех по разным сторонам. Последним он оттащил Клементия, который сидел сверху на лежащем на земле Луции и продолжал упорно наносить ему удары. Угомонив участников драки, он пристально обвел их взглядом. Подростки стояли, тяжело дыша, в рваных и грязных туниках, утирая кровавые сопли. Кто-то светил сизым заплывшим глазом, у кого-то была разбита бровь или губа. Единственным, кто еще лежал на земле, был Луций. Первым к нему подбежал Ромул. Он долго тряс его за плечи и бил по щекам, испугавшись, что того убили, а затем тихо зарыдал, опустившись на колени у неподвижного тела друга. Но тут его оттолкнул в сторону Сципион и, подняв Луция, сильно встряхнул. Луций открыл глаза. В полном тумане и с жутко болевшей головой, парень отрешенно смотрел на человека, который стоял перед ним и держал его за грудки. Размазанное очертание черного пятна с какими-то огромными птичьими крыльями за спиной было у него перед глазами. Луций зажмурился и, тряхнув головой, снова открыл глаза. Теперь он ясно видел, что перед ним стоит какой-то человек в военной одежде и, тряся его, о чем-то говорит. Луций прислушался. В ушах у него звенело, но он отчетливо услышал, как тот спрашивает его о самочувствии.

– Все нормально, – еле шевеля губами, ответил Луций. После этих слов Сципион отпустил парня, но вдруг стоявший в стороне Клементий с бешеными глазами вновь кинулся на противника. Однако не успел он сделать и пары шагов, как его горло сжала стальная, нечеловеческая хватка Сципиона, который, приподняв парня над землей, отшвырнул его в сторону со словами:

– Довольно! Не смей!

Клементий вскочил, словно ошпаренный, с налившимися кровью глазами от обиды и от стыда перед друзьями за то, что его, сына сенатора, как какого-то простолюдина, отшвырнул в сторону какой-то непонятный солдафон. Клементий тут же проорал:

– Ты знаешь, кто мой отец?! Ты, деревенщина!

Сципион медленно повернулся к нему спиной и сурово произнес:

– Я знаю, кто твой отец. Прекрасно знаю, кто он и что он. И поверь мне, малыш, мне плевать на него. А если ты сейчас же не закроешь свою пасть, то я вырву тебе язык, а затем запихаю его так глубоко в глотку, что твой папаша замучается доставать его из собственного сына. Сципион сказал это с такой жестокостью и таким равнодушием, что Клементий и его друзья, молча, отшатнулись назад. Без лишних слов они стали собирать раскиданные и поломанные школьные вещи. Но Марк, до этого безучастно стоявший рядом и безмолвно наблюдавший за происходящим, вдруг словно очнулся. Он расцвел в улыбке и, словно хитрый лис, поспешил к Клементию.

– Клементий, постой.

Тот остановился, утирая глаза от обиды и унижения. Марк обнял парня и ласково произнес:

– Не слушай этого солдафона, вечно он у меня защищает всякую падаль. Держу его из-за того, что он хороший телохранитель, а мозгов что у курицы. Здорово вы их отметелили! Правильно поступили – слабый должен знать свое место и ничего страшного, что вас больше было. Победа она и есть победа, а, как ты знаешь, победителей не судят. Чего бы наша страна достигла, если бы мы соблюдали какие-то там правила чести, тем более, в войне с варварами.

Клементий шмыгнул носом и радостно улыбнулся. Марк потрепал его по волосам, одобрительно хлопнул по плечу и, достав несколько монет, вложил их в руку мальчишки.

– Идите с друзьями и купите себе что-нибудь. И не забудь передать привет отцу от Марка. А с этим военным истуканом я разберусь, когда мы окажемся дома. Думаю, с десяток розог хватит ему, чтобы он понял, как нужно вести себя с приличными людьми.

Клементий после ласковых слов, денежной премии и ликования от мысли, что его позор будет смыт розгами, гордо поднял голову и брезгливо посмотрел в сторону Сципиона, который так и продолжал стоять к нему спиной. Затем он крикнул:

– А с тобой, Луций, мы еще пообщаемся. И с твоими подругами тоже!

После этого мальчишки с шумом и хохотом, хвалясь меж собой, кто, кому и сколько навешал, скрылись за поворотом дороги.

– Позже. Всему свое время, – похлопав по плечу Сципиона, проговорил Марк. Затем он подошел к Луцию и тихо спросил:

– Ты меня слышишь?

– Да, – еле шевеля губами, ответил парень.

– Прекрасно, – ответил Марк и посмотрел на его друзей, которые были потрепаны чуть меньше своего приятеля. – Ну, я вижу, храбрости вам не занимать, раз вы решили подраться со столькими сразу. Не знаю даже, глупость это или отвага.