— Видишь мальчишку? — он обратился к подъехавшему Ксиласу.

— Да. Ты знаешь его? — Ксилас заставил своего вороного повернуться на задних ногах.

— Нет, ничего. — Советник с досадой саданул свою лошадь так, что она в три прыжка оказалась перед входом в башню.

Наверху, прямо на лестнице их уже встречал лорд Хаст, неуклюже спускаясь вниз.

— Как вы смеете!? — старческий рот неприятно брызгал слюной. — Я, правая рука Огла Избранного, прошедший…

— Лорд Хаст, именем короля… — Ксилас торопливо начал говорить, стараясь перекричать вопли старика и захлебнулся словами, когда старый лорд умолк, напоровшись на меч Смурта.

Удивленно ведя по лезвию теряющими жизнь и хватку руками, он сполз вниз, окрашивая серые неприглядные стены в темно-бурый цвет.

— Принимай свои владения! — Рай Смурт вытер меч об одежду убитого и, перешагнув через труп, поднялся выше по лестнице. — Ты же не собирался выслушивать его вопли дальше? — Смурт оглянулся на немного растерянное лицо Ксиласа. — Теперь ты — лорд Собачьего Уха.

Советник широкими шагами прошел через грязную залу, оглядывая все вокруг.

— Спалить. — он отдал приказ шедшим за ним солдатам. А сам медленно пошел к окну, уже не обращая внимания на то, как позади него тащили к камину тяжелый стол, срывали тряпки и разворотили комнату.

— У него еще сын есть, — Ксилас встал рядом с советником, наблюдая как их люди поднимали крик в каждом углу, обшаривая бывшие владения лорда Хаста в поисках его охраны и солдат.

— Появится — можешь вина налить. — Смурт снова задержал взгляд на кузнице. — Расскажешь про последние минуты отца. Он встретил смерть стоя… — Советник задумался. Потом повернулся назад. — Эй, Барик!

Один из шастающих по зале солдат торопливо приблизился.

— Возьми еще кого-нибудь и приведи мне мальчишку из кузницы, что стоял с кузнецом. У него в руках трость еще была с набалдашником стальным. Живо! — И снова задумался.

— Сдался тебе этот мальчишка. — Ксилас поднял упавший кувшин с вином и вылил остатки в валявшийся тут же бокал. Понюхал, пригубил и поморщился. — Свиное пойло! Неудивительно, что он мало что соображал.

— Сам не пойму. Взгляд зацепился. А за что… — Смурт резко обернулся и уставился на Ксиласа, — Лицо! Я его лица вспомнить не могу! Оно расплывается все! — И он бросился к выходу из комнаты, отпихивая попавшегося под руку солдата с факелом и перепрыгивая через остывающее тело бывшего хозяина Собачьего Уха, оставив Ксиласа в недоумении стоять со своим бокалом рядом с занимающимся столом.

Когда отряд въехал в ворота, Тáйга от испуга чуть не уронила тяжелую трость. Она заставила себя стоять и смотреть, как проезжают мимо вооруженные солдаты и отец ее несостоявшегося мужа. Она поймала на себе его взгляд и съежилась, убеждая себя в том, что ее никто не узнает. И тут они совсем по другой причине.

— Так что делать то? — грубый голос кузнеца вывел ее из оцепенения. Только тут Тáйга заметила, что все вокруг уже насмотрелись на гостей и пытаются продолжать свои дела, исподтишка наблюдая за отрядом.

— Зачем они здесь? — она протянула трость кузнецу.

— Да я почем знаю? Дела к лорду, что же еще. Это не нашего с тобой ума дело. А может, на постой просятся. Что с палкой то делать?

— Перековать надо. Набалдашник не нравится. Он сказал никаких цветов. Можешь сделать ему что-то другое? — Тáйга про себя подумала, что постой советника ее тоже не очень то радует.

— Да что я ему с этой култышки сделаю?

— Придумай что-нибудь. Сделай просто круглую. — Тáйга оставила ему трость и двинулась в дальний угол кузницы, в поисках места, где можно было скоротать часы ожидания.

У дальней стенки, рядом с кучей угля она нашла место, где ее никто не видел со двора и села там, вытянув ноги.

— Что, не больно то обратно хочется? — кузнец понимающе кивнул ей, нагревая набалдашник.

— Не хочется, — Тáйга сдвинулась еще в сторону, чтобы видеть, что происходит снаружи, но чтобы не видели ее. — Не нравятся мне солдаты. — Она наблюдала как отряд разделился. Советник прошел прямо в башню лорда, а часть солдат разбежалась кто куда по остальным владениям. Она встревожилась. — Что они ищут?

— Блах их знает, что дару понадобилось. Не нашего с тобой ума дело.

«Не похожи они на постояльцев. — Подумала Тáйга про себя, — больше на хозяев.»

Спустя какое-то время, послышались крики и шум, потом — то же самое с другой стороны. Тáйга высунулась сильнее и увидела, как из окна комнаты, где обычно сидел старый лорд, потянулся сизый дым. В это время, снизу показалось два солдата, быстро направляющихся в сторону кузницы. Мелькнувшая было мысль, что они идут за ней тут же перекрылась трезвым рассудком. Никто ее тут искать не будет. Но вид приближающихся солдат не предвещал ничего хорошего. А мгновение спустя, подчиняясь какому — то внутреннему голосу, она уже закапывалась поглубже в уголь, стараясь избежать нежелательных встреч.

Лежа на жестком угле, она слышала голоса кузнеца и солдат. Спрашивали про нее. Точнее про того мальчишку, что стоял тут с тростью. Тáйга удивилась. Неужели кто-то знает как она теперь выглядит? И ее все еще ищут? За дни пребывания в лагере разбойников и в замке лорда Хаста, она совсем уже забыла, что нужна кому-то. Забыла, что кто-то точит на нее зуб и желает публичной казни. Казни худого мальчишки с огромными глазами? Кто мог рассказать про нее? Может, это Зэсс? Может, они уже давно ищут именно мальчика, а не девушку? И вот она, так непростительно вылезла прямо на дорогу к советнику.

Голоса стихли, солдаты затопали прочь, удаляясь. А еще через несколько минут кузнец раскопал ее, черную от угольной пыли.

— Не знаю, зачем им нужен такой сопляк как ты, но лучше двигай отсюда, пока цел. Нашего лорда, похоже, и в живых уже нет. Собачье Ухо горит. — Он притянул ее за шиворот вверх и Тáйга увидела языки пламени, поднимающиеся позади небольшого сарая, построенного вплотную к стене замка.

— Охранка горит… — тихо прошептала Тáйга, еще не веря, что ее маленький стабильный мирок снова рушится.

— Она самая. Теперь у нас новый хозяин. Скоро ворота закроют, чтобы люди не бежали. Так что — самое время. — он подпихнул ее к стене, ведущей к воротам. — Дуй отсюда! Вдоль реки иди, там деревни будут.

— Пойдем вместе! — Она жадно уцепилась за его потную руку. — Зачем тебе тут оставаться?

Кузнец удивленно посмотрел на нее, будто впервые видел.

— Меня не ищут. Охранку спалили. Больше ничего не тронут. Новый хозяин будет. Какая разница, на кого спину гнуть? А в новом месте еще устраиваться надо. Мне здесь привычнее. — он дал ей пинок под зад. — Пошел!

Двигаясь вдоль стены, она наблюдала за тем, что творилось внутри Собачьего Уха. Люди озабоченно высовывались из окон, сновали по своим делам, оглядываясь на дым и солдат, но паники не было. Умники поняли, что хозяин сменился, поняли и почувствовали дуновение новой власти. Но никто и не думал убегать. Какая разница, какой лорд будет сидеть в Сробачьем Ухе? Ему всегда будут нужны куры и косы, нужно будет готовить и стирать лорду его одежду, смотреть за его жеребцами и кормить свиней. Ветер колышет верхушки. У корней же ничего не меняется.

Так жила сама Тáйга. У нее сменился король, ее страну захватили, отца убили, убили друзей. А она все равно осталась. Ненавидя захватчиков, но живя с ними совсем близко. Потому что просто хотела жить и не хотела никуда уходить. Потому что боялась.

Она выбралась за ворота, рядом с которыми стоял крестьянин, задумчиво изучающий содержимое своего носа, и понеслась подальше от замка, к быстрой неглубокой речушке, где можно было поймать большую рыбку, если сидеть долго и брать наживкой толстых червей из ямы у курятника.

Тáйга остановилась у камышей, заполонивших берег над невысоким обрывом, перевести дух и оглянулась на замок. От ворот, настегивая лошадей, отъезжало три всадника. Они видели ее и скакали прямо к ней. А она одна над этим обрывом, где даже спрятаться негде, кроме камышей и быстрой холодной воды.