Рийс. В жизни не все получается так, как в книгах и в юношеских мечтах. Мало кто, например, женится по любви.

Фру Рийс (за вышиванием). Милый Рийс, но ведь мы-то и в самом деле поженились по любви.

Рийс. Мы, дорогая, староваты уже о любви разговаривать.

Фру Рийс. Староваты? Будто есть возраст, чтобы поздно было говорить о любви! Вот чтобы чувствовать любовь… да, бывает.

(Вытирает глаза.)

Рийс (Фредерику). Коль скоро девушка все-таки уезжает, то вся эта история должна закончиться, мне кажется, — Боже, какая нелепость!

Фредерик (стоит вполоборота к отцу, держа за концы рейсшину). Я не знал до конца, как я люблю ее. И вот она уезжает, и мне кажется, что я этого не вынесу.

Рийс. У кого не случалось подобных историй…

Фру Рийс. Нет, Рийс, не надо так говорить.

Рийс. Я не говорю о нас, милая; в нашей жизни всегда есть некое упорядочивающее начало, направляющее нас на верный путь, если мы сбиваемся с него. Наши отношения, царящее у нас обоюдное согласие… Ты думаешь, я был бы тем, что я есть, если бы не смирял свои страсти?

Фру Рийс. Но уж одной-то страстью человек должен обладать, Рийс, — страстью к добру.

Рийс. Совершенно верно, милая, но для Фредерика добро — это его будущее. Он должен со страстью — здесь это слово поистине подходит — заботиться о своем будущем. Общественное положение его отца — уже само собой для него ступенька вверх. Теперь пусть сам стремится выше.

Фру Рийс. Не всегда в этом счастье, дорогой Рийс.

Рийс. Нет, не всегда. Но горе тому, кто пренебрег этим! Ведь пренебречь этим, в сущности, значит изменить своему назначению.

Фру Рийс. Наше назначение, дорогой, удостоиться вечной жизни за гробом.

Рийс. Именно так. Но потому-то и нет греха в том, чтобы быть насколько возможно счастливым и здесь, на земле.

Фру Рийс. Верно, но ведь тогда мы должны следовать лучшим побуждениям сердца, дорогой!

Рийс. Мать права. (Встает и начинает расхаживать по комнате, проходя мимо сына.) Эта история для тебя балласт, мой мальчик.

Фру Рийс. Она ведь на самом деле хорошая девушка, и я думаю поэтому, что и мы, родители, ничего не можем иметь против нее. Не так ли, Рийс?

Рийс. Я, конечно, ничего не говорил твоей матери о… Разве ты, милая, не согласна со мною в том, что Фредерику не стоило бы теперь связывать себя?.. Он должен сберечь свое сердце для более возвышенных порывов.

Фру Рийс. Я хотела бы познакомиться с нею.

Рийс (снова проходя мимо сына). Упаси бог! Я не считаю, что мы можем принимать такое близкое участие в этом деле, мать. Она вскоре уезжает за границу…

Фру Рийс. Бедняжка! Куда же она едет?

Рийс. В Америку, к каким-то родственникам.

Фру Рийс. Ну, а если у Фредерика и впрямь настоящее чувство, тогда как?

Рийс. Пусть он его проверит! Разве ты со мной не согласна?

Фру Рийс. Согласна вполне. Ибо сказано: «Испытай сердце свое». Боже, как это верно!

Фредерик. Отец, мне хотелось бы поехать с тобой и поговорить обо всем поподробнее.

Рийс. Так пожалуйста!

Фредерик. Тогда, если ты согласен, я сейчас же соберусь, ладно?

Рийс. Но разве Хольсты не устраивают на днях пикник? Я знаю, что уже арендован пароход.

Фру Рийс. Какие Хольсты? Семья министра?

Рийс. Да.

Фредерик. Мне не очень-то хочется…

Рийс. Поехать с ними? Обязательно надо!

Фру Рийс. И я так думаю. Молодежи надо развлекаться. Потом нахлынет столько забот.

Рийс. Кстати о развлечениях: когда мы даем обед для инженеров?

Фру Рийс. Я как раз и пришла поговорить с тобой об этом вечере. Да и еще кое о чем. Сколько ты проездишь?

Рийс. Дней десять, я думаю. Во всяком случае, не больше двенадцати. Как ты думаешь, может быть, назначить обед в пятницу, через две недели? Постой-ка, это будет восемнадцатое.

Фру Рийс. Вчера, на благотворительном базаре, я говорила с фру Хольст.

Рийс. С женой министра?

Фру Рийс. Да, с Магдой. Они пойдут причащаться всей семьей как раз восемнадцатого. Я подумала: не пойти ли и нам в этот день?

Рийс. Ты так думаешь? Пойдем! Я надеюсь, и дети пойдут.

Фру Рийс. Пойдут. Так приятно видеть в церкви всю семью, со взрослыми детьми.

Рийс. Так не забудь, Фредерик, через две недели, в пятницу.

(Фредерик молчит.)

А когда же наш большой вечер?..

Фру Рийс. Ну, на пару дней раньше. В среду? И тогда будем свободны в пятницу.

Рийс. Чудесно все складывается. Без меня все придет в должный вид.

Фру Рийс. Именно так я и хотела.

Рийс. Ты умелая хозяйка, Катима. Когда же придет начальник канцелярии?

(Глядит на часы.)

Правда, время еще есть…

Фредерик. Так мне можно ехать с тобой?

Рийс. Откровенно говоря, Фредерик, у министра на тебя рассчитывали, сейчас я вспомнил об этом.

Фредерик. А вы там говорили обо мне?

Рийс. Говорили. Может быть, там есть еще некто, рассчитывающий на тебя? А, вот где он!

(Берет свой бинокль.)

Надо иногда и вдаль посмотреть.

(Ставит его рядом с саквояжем.)

Фредерик. Во всяком случае, мы увидимся на перроне.

Рийс. Да, да.

(Фредерик уходит.)

Фру Рийс. Послушай, Рийс, а я ведь хотела поговорить с тобой серьезно о Карен.

Рийс. Она еще сегодня сюда не заходила? Что, она опять нездорова?

Фру Рийс. А ты и не заметил? Она опять как прежде — бледна, не ест, не спит.

Рийс. Опять? Я думал, все прошло.

Фру Рийс. Одно время все это и было позади.

Рийс. А что же опять?

Фру Рийс. Я не знаю. Она молчит. А ты не мог бы с нею поговорить?

Рийс. Я поговорю. Пригласи ее сюда.

Фру Рийс. Вот этого-то я и хотела.

(Собирается выйти.)

Рийс. Скажи, Кайма, она не встречала Ханса Кампе? Они снова вернулись — оба, и он, и его отец. Сегодня они поместили в газете объявление, я читал: фирма «Кампе и сын». Она что-нибудь говорила о них?

Фру Рийс. Нет,

Рийс. Так ты позовешь ее.

(Жена выходит.)

Слуга с письмом и двумя пакетами.

Рийс. Один пакет для фрекен.

Слуга. И был еще один для господина инженера. Он взял его сам.

Рийс. Пакет для фрекен пусть лежит здесь. А чемодан снесли вниз?

Слуга. Да.

Рийс (глядит на часы). Через полчаса подайте лошадей. Принесите сюда саквояж.

(Слуга уходит.)

Рийс, фру Рийс, Карен.

Рийс. Что с тобой такое, дочка?

(Карен склоняет голову ему на грудь.)

Это все… Это та глупая история на море?

(Карен прячет лицо на груди отца.)

Но ведь ни один человек в городе не говорил об этом.

Карен. По-моему, весь город ни о чем другом и не говорит.

Рийс. Будь же разумной! Хочешь быть откровенной со мной?

Карен. Да.

Рийс. Ханс Кампе, когда побежал к лодке, сказал тебе что-нибудь?

Карен. Нет.

Рийс. Нет?! Ни единого слова?

(Карен отрицательно качает головой.)

А все же?

Карен. Он только взглянул на меня.

(Прячет лицо.)

Рийс (глядит на жену). Ты встречала его — уже после его возвращения?

Фру Рийс. Я встретила вчера старого Кампе, и он так хорошо выглядел, так…

Рийс. Значит, это был не он. Ханса ты не встречала?

(Карен отворачивается.)

Так как же он взглянул на тебя? Упрекающе? Или как?