— Он узнал, кто ты на самом деле, где жила, как попала в драконий мир и кто тебя привел. А императору полагалось верить, что Дорн говорит правду и беззаветно тебя любит.

Розалинда предложила подкинуть труп слуги после совершения церемонии, чтобы вызвать переполох среди гостей и подорвать репутацию императора, а я в то время притворялся покорным ее решениям, но здесь взбунтовался. При мысли, что ты можешь сгореть, у меня внутри все переворачивалось. Отвратительное чувство, знаешь ли!

— И тем не менее, ты отдал меня Дрону, добровольно! — закричала я, совершенно запутавшись.

— Я хотел, чтобы ты поняла, как сильно он тебе не подходит! — тоже повысил голос Даарон. — Но потом представил себе твой обугленный труп и решил расстроить церемонию. В итоге заслужил немилость императора и отсрочил месть на долгий месяц.

— Ах, любовь, любовь! — саркастически засмеялась я, глядя в глаза магу, — приходит тогда, когда ее совсем не ждешь, не правда ли?

— У тебя есть шанс спасти мое сердце и заодно сберечь того, кому отдала свое. Напряглась, понимая, что сейчас услышу что-то страшное.

— В обмен на свободу я отдал императору камень из диадемы, с помощью которого когда-то подчиняли разум драконов и заставляли их оставаться при дворе слугами на веки вечные.

— Так вот что замышляется сегодня в полдень? Отец поработит мысли собственного сына и всех магов Совета?

— Именно, — довольно ухмыляясь ответил Даарон. — А я останусь во дворце на прежнем месте и добьюсь-таки своего, рано или поздно. Одна тайна у меня еще осталась — тайна рождения Дрона.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила я удивленно.

— Что он плод огромной любви, что же еще? — ухмыльнулся маг. — У нас тут повернуты на этом чувстве. Одни «за», другие «против», а в итоге склоки и ругань, войны и бесконечная зима.

— Так останови ее! — закричала я, пытаясь глазами найти выход из этой золотой клетки. — Не позволяй императору применить артефакт!

— И отказаться от власти? — Даарон равнодушно рассматривал свои ногти, — за столько лет я поэкспериментировал с камешком и теперь он способен порабощать мысли и того, кто им управляет, не сразу, постепенно. Когда артефакт высосет императорскую душу, заточив ее в плен, я сяду на трон и буду править Севером, наконец-то!

— А я?

— А ты будешь моей королевой, императрицей, владычицей, — перечислял маг. — Называй, как хочешь.

— Скорее, пленницей, — прошептала, вытирая со щек потеки слез.

Не время оплакивать свою участь. Нужно каким-то образом предупредить Дрона или Лу о предстоящей беде. Но как? Каким образом вырваться на свободу?

— Будешь держать меня здесь до полудня?

Даарон прикрыл глаза и лениво кивнул, снова что-то шепча себе под нос.

Как же я ненавидела его сейчас, как хотела кинуться и растерзать! Все что угодно, но только не становиться собственностью одержимого жаждой власти дракона.

— А вдруг император побоится использовать артефакт? — спросила я с надеждой.

— Он не дурак. Давно проверил на мне камень.

— И как? — оглядела я еще пристальней Даарона.

— Жив здоров, как видишь, а теперь сядь и не мешай, мне нужно сосредоточиться.

Стала мерить шагами небольшое пространство, ища глазами выход. Маг сказал, что Дрон — дитя настоящей любви, а ранее я прочитала и часто слышала от других, что императрица предпочитала общение со старшим сыном и пренебрегала младшим. Значит ли это, что Дрон — сын садовника и императрицы? Но в таком случае, он не соперник Янису и не может претендовать на трон. Если камень поработит разум мужа, то сам Даарон устранит рано или поздно его брата. Остается только надеяться, что магия артефакта каким-то образом не подействует на разум Дрона и поможет тому раз и навсегда устранить придворного мага, спасая себя, Яниса и даже императора. Вот только, что будет потом? Кто в итоге займет трон, и смогу ли я хранить столько тайн, неожиданно нависших надо мной словно Дамоклов меч?

Я чувствовала, что решение проблемы где-то рядом, а разгадка вертелась у меня в голове, но никак не хотела материализоваться в четкий план.

Думай, Анфиса! Это мир драконов, здесь правит магия и любовь, значит, должно быть что-то такое, что разрушит заклятие или сделает его недействительным.

Я снова посмотрела вокруг, невольно отмечая, что кафедра все еще на месте и даже увядшие букеты цветов никто не удосужился убрать.

Конечно! — мысли в голове закружились с такой быстротой, что я даже села, стараясь не упустить ни одной.

Кажется, я поняла, как сделать так, чтобы Дрон не поддался чарам злобного камешка. Лишь бы сработало, а иначе быть мне заложницей Даарона на веки вечные и смотреть, как он убивает одного за другим дорогих мне людей и драконов.

Часть пятая

Глава первая

Пещера любви

События, которые развернулись в тот роковой день, позднее проносились в моем сознании, как обрывки какого-то фильма. Вроде бы, я присутствовала там, участвовала на первых ролях в каждой сцене, но была, словно в тумане, время от времени выплывая на поверхность. Будто другая Анфиса взяла в свои руки судьбу целого народа, доказывая драконам, какой сильной и уверенной в себе может стать обыкновенная земная девушка, которую предали и жестоко обманули.

Даарон снял заклятие и перенес нас в тронную залу, где уже собрались все маги и члены Совета. Янис с императором сидели бок о бок на небольшом возвышении, Дрон расположился у окна, равнодушно созерцая что-то снаружи в ожидании начала, когда его взгляд наткнулся на придворного мага.

— Тебя он не видит, — оскалился Даарон, приветственно улыбаясь мужу. — Чары!

Я попыталась было двинуться в сторону Дрона, но меня что-то держало, какие-то невидимые нити.

— И не слышит! — предупредил маг мой возмущенный вопль.

— Тогда зачем я здесь? — прошипела в ответ, шагая за Даароном, словно марионетка, которую дергают за ниточки.

— Скоро произойдет событие века! — торжественно воскликнул придворный маг, намекая на коварный план императора. — Я не хотел, чтобы ты пропустила такое! — скалился Даарон.

Посмотрела на своего любимого, который подвергался огромной опасности. Если мой план не сработает, если я не смогу осуществить задуманное, то совсем скоро он не вспомнит, кто я такая, забудет, что у него есть жена, вообще все забудет!

«Когда их нашли в пещере, где свершилось то ужасное проклятие, оба моих внука были без памяти. Сколько они пролежали там неизвестно, в пещере бьет термальный источник и нет холода. Кто-то мог воспользоваться моментом и выкрасть артефакт»….

Вспомнила я слова Лу о камне, венчавшем когда-то диадему.

Книги с той полки, которая посвящалась этой теме, теперь казались мне источником нефти или золотой жилой. Я даже была благодарна императору за долгие дни заточения во дворце, позволившие мне столько времени отвести на чтение. Мать Дрона и Яниса не зря штудировала литературу о диадеме и артефакте, несущем в себе великую силу. Обладатель камня, возможно, не знал, что магические способности артефакта напрямую зависят от самого сильного желания сердца, от сумасшедшего стремления к чему-либо. Например, Даарон жаждал власти, и камень подстроился под него и ждал момента, когда же исполнить желание его обладателя и высосать силы из императора, лишив того разума. Элис — мать Дрона и Яниса, была слишком слаба для того, чтобы подчинить себе артефакт, зато ее дети, помешанные на соперничестве, были услышаны. Магия камня по-своему распорядилась их судьбами, отдав одного во власть пламени, а другого — льда. Теперь же артефакт подвластен воле Даарона, который решил уничтожить окончательно Север и править зомбированными драконами. Я была уверена, что воля придворного мага сильнее воли императора, поступками которого руководила обида на мать, бросившую его, на жену, полюбившую другого, на отца, в жестокости которому ни уступал никто. Но смогу ли я подчинить себе магию камня в момент свершения проклятия? Смогу ли перенаправить ее на себя, вот что сейчас беспокоило меня больше событий, разворачивающихся в тронной зале.