Да уж, — думала я, еле поспевая за широкими шагами мужа, — если так пойдет и дальше, то к ночи Дрон сам не захочет слышать о моей любви, а просто отправит во дворец к императору с запиской: «Возврату не подлежит».

Заснеженный парк голых деревьев снова навевал мысли о сказочных лесах, но отнюдь не темных и дремучих. Солнечные лучи позолотили все вокруг, играя сотнями искр на тропинках, скамейках и серебристом мхе, укутывающем стволы и ветви каждого дерева. Сугробы, словно мягкие лапы огромного чудища, уснувшего глубоким сном, охватывали все ограды и невысокие уступы, а в самом центре парка сверкало круглое озеро с таким гладким льдом, что его хотелось лизнуть языком, настолько невероятно ровной и блестящей была поверхность. Невдалеке стояла деревянная одноэтажная постройка из тесаных бревен с покатой черепичной крышей, отличавшаяся от городских домов огромной верандой с лавочками и широким деревянным крыльцом, вокруг которого висели крючки с цветными номерками.

— Это прокат спортивного снаряжения, но сейчас он закрыт по собственному приказанию императору.

— Как жаль, — протянула я, — а когда откроется?

Дрон посмотрел на меня такими глазами, будто я несмышленый ребенок, требующий у него луну с неба.

— Наверное, когда мой отец расправится с инакомыслящими.

— А когда он это сделает? — снова задала я дракону глупый по его мнению вопрос.

— Надеюсь, никогда, — произнес он немного удивленно и снова посмотрел на меня.

— Ничего, — пожала я плечами на немой вопрос в его взгляде. — Просто хочу лучше узнать своего мужа.

— Получается? — усмехнулся Дрон.

— Немного, — вздохнула я, натягивая капюшон плаща на лоб и стараясь не приближаться к озеру, так соблазнительно оно выглядело. Но кататься тут явно не стоит, иначе мы привлечем к себе лишнее внимание.

Огляделась по сторонам, выискивая за деревьями присутствие соглядатаев, но не увидела абсолютно никого, ни единого дракона.

— Знаешь, пойдем отсюда. Мне становится жутко от одной только мысли, что нас могут увидеть те драконы, которые желают тебе зла. Я бы не хотела, чтобы ты пострадал, тем более теперь, когда твои способности превращаться в огнедышащего монстра исчезли.

— Передохни, — прервал мою быструю речь Дрон, притягивая к себе и нежно целуя. — Никто не узнает меня теперь, даже родной отец, потому что я сам не узнал

дракона, которого увидел в зеркале после эмм, — Дрон смущенно замолчал, а

потом снова нашел мои губы, горячо дыша на них и шутливо прикусывая. Его поцелуи не были глубокими, он не сминал мой рот в страстном жаждущем поцелуи, но эти его щекотания языком и легкие покусывания доводили меня до полного исступления, так сильно было желание продолжить игру и посмотреть, чем она закончиться.

— Я еще не показал тебе жилые районы бедняков — это нечто, поверь, Анфиса, тебе понравится.

— Вряд ли, — вспомнила я свою нелюбовь к существованию от зарплаты до зарплаты, — прости, Дрон, но прозябание в нищете не мой конек.

— О! Моя девочка любит роскошь?

— Твоей девочке больно видеть, когда кто-то страдает, а она ничем не может помочь, потому что сама научилась только….

Я хотела сказать «трахаться», но это было настолько грубое и вульгарное слово, оно так не подходило к настоящему моменту, что само собой вырвалось:

— Отдавать себя за деньги.

Дрон округлил глаза и в ступоре не мог произнести ни слова.

— И когда ты собиралась мне об этом сказать?

— Никогда, — покачала я головой, — если бы не упоминание о нищете, ты бы так и остался в неведение о моем прошлом.

— Чего еще я должен о тебе узнать, прежде чем решу, стоит ли нам пытаться строить отношения друг с другом? — серьезным тоном произнес дракон. — И так ты видишь себе доверительный союз, значит?

Ну, вот, — печально вздохнула я, — он уже сомневается…. И почему я всегда говорю прежде, чем думаю?

О Маше и том месте, где я побывала еще в университете, говорить точно не стоило, поэтому я вполне искренне покачала головой.

— Ничего такого. Обычная жизнь вполне обеспеченной девочки, избалованной деньгами отца и любовью обоих родителей. Вот только в один прекрасный момент они меня не поняли, а я этого не приняла, решив уйти из дома и больше туда не возвращаться. Так началась моя жизнь содержанки. И, нет. Я рассчитывала, что между нами не будет тайн, но о прошлом речи не шло.

— И много их было?

Я понимала, о ком именно спрашивает Дрон, но говорить правду в этом случае точно не стоило, хотя все было не так уж и страшно, поэтому я остановилась на недосказанности.

— Не так много, учитывая, что из дома я убежала совсем недавно. Так мы идем? — поспешила я сменить тему, пока разговор не зашел в тупик.

Муж молча вывел меня на широкую улицу, по которой оживленно сновали экипажи без лошадей, драконы в длинных, подбитых мехом плащах и драконицы с удивительно нежными красивыми лицами.

— А где живет Рина? — спросила я Дрона, пока тот лавировал между спешащими куда-то прохожими. Здесь было гораздо лучше, чем в парке, я, наконец-то, немного расслабилась и не озиралась по сторонам в поисках соглядатаев. В такой толпе можно было не опасаться ни шпионов, ни самого императора, который, правда, вряд ли стал расхаживать посреди белого дня по улицам города.

— В особняке недалеко от дворца. Мы потому и стали лучшими друзьями, что отец Рины водил ее учиться к нам в класс.

— Ты разве не ходил в обычную школу?

Дрон расхохотался, сверкая синими глазами и белозубой улыбкой.

Как же красив! — мелькнуло у меня в голове, но тут же мысль о том, что красота в мужчине не главное, затмила мимолетный восторг.

— Наша мама была бы не против, но отец настоял на частных учителях и компании избранных драконов и дракониц из высшего общества. Класс обустроили прямо во дворце, пригласив самых лучших магов. Янис стал отличным артефактником уже к пятнадцати, а мне всегда с легкостью давались боевые искусства и магия ведения воздушных сражений. Я обожал поджигать мнимых врагов. — Дрон тяжело вздохнул, отчего облачко пара вырвалось из его рта. — Кто же знал, что придется применить полученные умения против родного отца?

Тяжелое молчание, повисшее после его слов, нарушал только гомон толпы, скрип экипажей и снега под ногами.

— Мы же еще ничего не решили, — возмутилась я, ударяя кулачком в плечо дракона. — Жулик!

— А ты маленькая скандалистка, — ощетинился муж в притворном приступе ярости и накинулся на меня с поцелуями прямо посреди улицы.

Я обхватила голову Дрона обеими руками и прижала к себе, стараясь согреться одним его дыханием и той горячностью, с которой он целовал мое лицо, шею и губы. Раскрываясь навстречу мужу, я впервые чувствовала такой прилив нежности, что в груди заныло, а в глазах защипало.

Послышался свист, и дракон тут же отпрянул от меня, оглядывая толпу.

— Это сигнал, — прошептал он настороженно, — кое-кто из мятежников затевает драку, бежим.

Мы припустили по улице в утроенном ритме, пока я не перестала чувствовать собственных ног и не начала задыхаться. В горле стоял ком вязкой слюны, легкие раздирало от ледяного воздуха, в боку кололо, а пелена слез застилала глаза, но Дрон упорно тащил меня куда-то в переулки, где особняки постепенно сменялись однотипными бревенчатыми домиками с покатыми крышами, которые я встречала уже не раз.

— Прадракон! Как не вовремя они затеяли свои разборки, — пробормотал Дрон, останавливаясь, когда воздух прорезал первый огненный снаряд.

— Пригнись! — крикнул дракон, кидая меня в мягкий сугроб. — Не поднимай головы!

И муж скрылся за дымовой завесой, оставляя меня в компании гари, снега и безлюдного переулка, в котором даже окна домов смотрели приземистыми недружелюбными взглядами.

Вот тебе и город любви, — простонала я мысленно, коченея от соприкосновения с ледяным сугробом и задыхаясь от стоявшего вокруг чада. Оставалось только ползти по направлению к забору, что я и сделала, перебирая ногами и руками и расчищая дорожку собственным телом.