— Почему, вспоминая об этом, мне хочется плакать, как дурному мальчишке и одновременно убить кого-то? Почему сейчас мне хочется сжать тебя настолько крепко, чтоб никогда больше не отпускать? Я обезумел? Сошёл с ума? Или…. - он замолк на полуслове, пытаясь отдышаться

— Нет, ты не сумасшедший, ты просто дурак, — без улыбки объяснила я и (гори все синим пламенем!) сама притянула его к себе, увлекая в еще один головокружительный долгий поцелуй.

— Значит я… ты… мы… — угу, после такого поцелуя я тоже забыла половину слов. Шон оторвался от меня только минут через пять, и то потому, что мы чуть не задохнулись. — Теперь снова вместе? Ты меня простила? Я понимаю, что одно признание в любви (на слове "любовь" это недоразумение дернулось и посмотрело на небо, но потом смущённо хмыкнуло) вряд ли все исправит, но…

— Но замуж не пойду, — торопливо продолжила я его мысль. — Я тебя и так люблю, без замужа. И черта лысого ты меня заставишь сидеть в замке и вышивать хорошие манеры поперек настоящей леди, пока сам получаешь удовольствие от древних развалин!

— А знаешь, — подозрительно быстро опомнившийся Шон весело улыбнулся и подмигнул, — согласен! Снова у родственников на поводу я идти не собираюсь! Я не осознавал этого раньше, но ведь я влюбился! — похоже это слово практически вызывало у него болезненные приступы, ох уж эти мне мужские предрассудки. — В тебя ведь именно за то, что ты не такая как все. Ни одна жена из благородных не смогла бы сделать и половину того, что сделала для меня ты. И загонять тебя в привычные обществу рамки… мне же самому от этого хуже будет.

— Ну слава тебе, пряники… — проворчала я, опять начиная беспокойно ерзать в его объятьях. Мне там было очень хорошо, очень! А вот мой желудок опять чем-то недоволен… на рясу какому-нибудь ключнику я бы не постеснялась высказать его неудовольствие, а Шона было жалко. — Слушай, мне в кустики надо… срочно! Может я сначала того… а потом ты еще немного пообъясняешься мне в любви? И пообещаешь, что в древние развалины за приключениями мы отправимся вместе!

— Только ты можешь превратить страстное объяснение в балаган! — то ли возмутился, то ли обрадовался Шон. А потом чмокнул меня в нос и скомандовал:

— Ползи, несчастье мое… только недалеко? Может, тебя вообще отнести?

— Еще чего! — да уж, буду я наизнанку выворачиваться у тебя на глазах… ни фига, я прекрасная дама, а прекрасным дамам не положено ронять свою прекрасность в глазах кавалера… ох! Чертова тошнота!

Шон:

Дожили… в любви объяснился… и не жалею! Меня вообще другое беспокоит — почему моя женщина там, за соседним деревом явно мучается от… отравления? Укачало? И меня, главное, не подпускает, рычит, если пытаюсь приблизиться.

— Поль… Поль! — не выдержал я через пять минут этого издевательства. — Тебе к лекарю надо! И к магу! Обученному! Сейчас же! Это ненормально!

— Все с ней нормально, в ее положении это естественно, — я едва не прибил неожиданно выбравшегося из зарослей кошака, который теперь вальяжно развалился на солнечном пятне и снизу вверх щурил на меня отливающие зеленью глазищи.

— В каком еще положении? — тупо переспросил, а потом снова едва не сел на задницу: — Ты разговариваешь???

— И что? — пушистый хвост несколько раз возмущенно дернулся туда сюда. — Ты, белка-летяга недоделанная, когда шерстью оброс, без проблем на моем языке залопотал, а мне запрещено?

— Да нет… — я все еще растерянно смотрела на наглую кошачью морду, но сам в это время все равно напряженно прислушивался, как там Поль. — Так что с ней? Что эти сволочи сделали с моей женщиной?!

— Сам не догадался? Сволочи тут не при чем… ну, почти. Если кто-то что-то с этой самкой и сделал, так это ты. Слепой ты, что ли? Не видишь, котятенка ждёт!

— Ка… какого котенка?! — окончательно впал в замешательство я.

— Ну-р-р, сюда по ядовитости, точно твоего! — Кот гордо махнул хвостом и удалился за ближайшее дерево.

— Котятенка… моего… котенка… тошнит… — до меня доходило не слишком быстро, но когда дошло…

— Поль!!! Тортрравле!!! Ты рехнулась, женщина?! Приключения?! Древние развалины?! Домой!!! К лекарю!!! К алтарю!!! И замуж!!! Сейчас же!!!